Борис Долинго - Другое место

Несколько минут они молча смотрели на дымы пожаров, стлавшиеся над городом. Капитан вздохнул.

- Знаешь, - сказал он, - у меня серьёзные сомнения. Такая разруха, Хиггинс, сволочь, довёл планету до ручки, сейчас ещё кое-где бои идут... Разруха, одним словом. Народ, конечно, бедствует, в промышленности развал. Как управлять, одним словом, а?

- Что и говорить, сложно. - Лейтенант покачал головой. - Но ты не отчаивайся - выкрутимся!

- Выкрутимся! - передразнил капитан. - А как, как выкрутимся? Власть взяли, это хорошо, но что делать?

- Хороший вопрос, - одобрил д'Олонго, - его многие себе и не только себе задавали. Более универсальных рецептов, чем на Земле, всё равно, полагаю, не найти. Есть один вариант: так делали многие, когда вот так к власти приходили. Перво-наперво провозгласи построение Золотого Века, и обязательно для всех граждан. Обещай равноправие, все мыслимые блага, что каждый будет во дворце жить и так далее...

- Слушай, какие дворцы, что ты мелешь? Кто мне поверит? Где они, дворцы? Капитан обвёл рукой панораму местами сильно разрушенного города. - Что я сейчас могу людям дать, а?

- Сейчас ты, конечно, дать ничего не сможешь, это ясно. Дело то ведь не в этом. Я же говорю: надо о-бе-щать! Указать путь к светлому будущему, и даже как бы повести туда. Вначале надо выступить перед народом, произнесёшь речь о разрухе, тяжком наследии режима Хиггинса и Пигмалиона, о бесчинствах банды Синей Бороды и так далее. Ну, речь напишем, не переживай. А затем нажимать следует на то, что в связи с трудным, я бы даже сказал - тяжелейшим положением родной планеты каждый трудоспособный гражданин должен осознать свой долг, и все, как один должны взяться и строить, строить, строить! Работать, работать и работать. На первых порах, граждане, жизнь будет трудной, но потом... В общем - свет в конце тоннеля, Золотой Век, одним словом...

Д'Олонго замолчал, вздохнул и плюнул в дыру в окне. Она была большой, и не попасть с этого расстояния было трудно, но лейтенант всё-таки не попал и выругался. Плевок повисел на самом краю выбитого поляризующего стекла, слегка покачиваясь на сквозняке, и медленно сполз, устремляясь в полёт к поверхности площади, которая находилась внизу на расстоянии ста двадцати этажей.

Капитан чуть подался вперёд, машинально провожая взглядом сгусток слюны, и спросил:

- Ты сам-то в это веришь?

- Дело не во мне, - ответил лейтенант. - А если сказать хорошо, то народ поверит, и лет семьдесят-восемьдесят ты продержишься совершенно спокойно. Это просто, как вариант, даже если вообще ни черта делать не будешь. Но ведь ты будешь, ведь так?

Капитан промолчал, но кивнул.

- Есть ещё вариант, - задумчиво сказал лейтенант, - но он требует более детального осмысления. Просто совершенно иначе власть организовать, чтобы вообще переворотов больше не было или, по крайней мере, на законных основаниях не было.

Капитан ещё постоял у окна, прошёлся по кабинету и, наконец, сказал:

- Я, конечно, согласен рассмотреть разные варианты, но сперва надо допросить Хиггинса. Если правда то, что мы услышали о тайне Опер Геймера, то, возможно, Золотой Век не такая уж болтовня.

- А вот это, наверное, россказни. Ты в них веришь? - удивился лейтенант. То, что рассказывал этот полковник Салем, который сдался нам на космодроме? Он же из службы безопасности, и вполне может специально кинуть нам "дезу".

- Зачем полковнику врать? Он говорит, что сам первый беседовал с Опер Геймером. Этот физик - загадочная личность, но он существует. Его видел, кстати, не только этот полковник, который и доставил его на первую встречу с Хиггинсом. А потом Опер Геймер исчез, исчез, говорят, прямо из кабинета, где беседовал с Хиггинсом.

- Ты считаешь, что это возможно? - скептически спросил Д'Олинго.

- Но есть очевидцы! Говорят, что этот яйцеголовый открыл способ мгновенного перемещения в пространстве и какой-то новый источник энергии по сравнению с которым всякая там термоядерная - просто ерунда. Источник неисчерпаемый, и, самое главное, энергию можно получать везде, практически везде.

- Как это везде? - пожал плечами лейтенант. - Так не бывает! Брехня всё это, дезинформация.

- Но Опер Геймер исчез, а Хиггинс явно знает больше, чем этот полковник Салем.

- Ты его ещё попробуй, заставь рассказать, - бросил д'Олонго.

Капитан хитро подмигнул:

- А вот это - заставим! Сейчас, кстати, и займёмся его допросом. Я тут знаешь, кого нашёл? Самого Садиса!

- Садис? - удивился лейтенант. - Это ещё кто такой?

- Да, действительно, - махнул рукой Колот Винов, - ты же его не знаешь. Он ещё до режима Хиггинса служил со мной на должности старшего истязателя в чине палачейного мучителя. В своём деле специалист с большой буквы. Он сейчас тут, я его вызову и поручу допрос Хиггинса ему. А заодно пусть и эту тварь, Синюю Бороду, оприходует.

- Ну, так давай начинать, чего ждать? - пожал плечами лейтенант. - Я с удовольствием посмотрю, что умеет твой старший истязатель.

Капитан достал карманный коммуникатор и приказал вызвать Садиса, а также поднять заключённых из подвальных застенков в специальный кабинет интенсивной работы с инакомыслящими, который у Хиггинса был оборудован на предпоследнем верхнем этаже Дома Правительства.

- Я полагаю, - сказал капитан лейтенанту, - мы начнём с главного "виновника торжества", с нашего маленького Профессора.

- Полностью с тобой согласен, - кивнул д'Олонго. - С самой крупной рыбины и надо начинать.

Они вышли из кабинета главы Попоя и направились в помещения для интенсивной работы. Лифты пока не действовали, и капитану с лейтенантом пришлось прыгать в аварийную антигравитационную трубу. От такого полёта, как и от предвкушения допроса старого врага, захватывало дух.

Глава 10.doc: "Смысл жизни".

Я никогда не думал, что Мишка может взять и умереть, тем более - покончить жизнь самоубийством. Среди моих знакомых это был, пожалуй, один из самых умных и жизнерадостных парней, любивший жизнь во всех её проявлениях. Мишка любил выпить, любил хорошо закусить, любил приударить за хорошенькими девчонками, и в студенческие годы мы с ним не раз увлекательно проводили время, хотя потом он слишком рано по моим понятиям женился. В любом случае мы с ним достаточно долго оставались близкими друзьями, но потом жизнь всё-таки растащила по разным полкам, и если сейчас мы виделись два-три раза в год, то это было хорошо.

Он был очень стойкий и упорный. Когда его выкинули из клиники за какую-то, якобы неправильно сделанную операцию, он ничуть не упал духом, несмотря на то, что вся его блестяще начинавшаяся карьера нейрохирурга была похоронена. Казалось бы, иной мог сломаться от такого удара, тем более что, как я слышал, Мишка в той истории был совершенно не при чём, и спасти пациента возможным не представлялось: ни один нейрохирург не спасёт раненого, у которого автоматной очередью снесло пол черепа.