Алексей Калугин - Полет мотылька

Геннадий Павлович почувствовал, как макушки его коснулась ладонь девушки и хотя и не сильно, но все же надавила, загоняя его в странное отверстие в полу, словно чертика в табакерку.

– Марина, Марина, – торопливо зашептал Геннадий Павлович. – У меня там тапки…

– Потом, – почти неслышно ответила девушка.

И Геннадий Павлович провалился в темноту. Хотя он и прежде находился в темноте, но та, в которой он оказался, опустив голову ниже уровня пола, показалась ему… Нет, не зловещей, а, скорее, наполненной теми самыми мрачными ожиданиями, о которых сам он предпочитал никогда не вспоминать, старательно загоняя их в самый дальний, пыльный и грязный угол подсознания, куда, казалось, никто и никогда не заглянет. Чтобы не упереться головой в потолок, Геннадий Павлович опустился на колени. Пугала не столько сама темнота и ограниченность пространства, – разведя руки в стороны, он мог одновременно коснуться противоположных стен, – а то, что он не понимал, где находится. И, что, пожалуй, самое главное, – почему он здесь оказался? Почувствовав движение рядом с собой, Геннадий Павлович подался в сторону. Запах – магнетический, непонятный и завораживающий, не поддающийся разложению на составные элементы, – рядом с ним, невидимая в темноте, находилась девушка. Наверху что-то негромко скрипнуло. Геннадий Павлович почувствовал, как груди его коснулась чужая рука. Словно ища что-то, рука скользнула из стороны в сторону, поднялась вверх и легла на плечо. Геннадий Павлович почувствовал легкое дыхание у себя на щеке.

– Здесь не так много места, – не произнесла, а легко выдохнула Марина.

Проведя рукой вокруг себя, Геннадий Павлович нащупал угол странного закутка. Подобрав ноги, он осторожно присел, прижавшись плечом к холодной стене. Но зато почти в то же самое мгновение другого плеча его коснулось удивительно теплое и мягкое плечо девушки. Марина пошевелилась, стараясь устроиться поудобнее, и при этом еще плотнее прижалась к Геннадию Павловичу. У Калихина дыхание перехватило, когда он почувствовал, как бедро девушки легло на его колено.

Теперь он уже почти не жалел о том, что позволил втянуть себя в эту непонятную авантюру. Бог с ним! Что бы там ни случилось, несколько минут близости с Мариной, о которых прежде он мог только мечтать, стоили всех тех неприятностей и треволнений, что ему довелось пережить. Геннадий Павлович прекрасно понимал, насколько глупо он должен выглядеть в роли престарелого героя-любовника, уверенного в том, что на него все еще могут заглядываться девушки, но ничего не мог с собой поделать! Пусть всего на несколько минут ему хотелось поверить в то, что чудо возможно.

В темноте Геннадий Павлович не видел лица Марины, но ему казалось, что он различает очертания ее головы с ореолом волос. Хотя, конечно, это была всего лишь иллюзия – вокруг была тьма, хоть глаз выколи. Геннадий Павлович пытался придумать историю с хорошим концом – и это при том, что он до сих пор не мог понять, что же происходит в коммунальной квартире, которая всегда была для него если и не крепостью, то уж, по крайней мере, шалашом, где можно укрыться от житейских бурь и невзгод, что способны превратить размеренную жизнь в сущий ад. Странностей было более чем достаточно. А с учетом тех глупостей, что совершил за сегодняшний день Геннадий Павлович, впору было составлять новейшее пособие для идиотов.

– Здесь нас не найдут, – почувствовал он на своей щеке легкое дыхание девушки.

– Кто?.. – начал было Калихин, но Марина заставила его умолкнуть, прижав губы кончиками пальцев.

– Говорите тихо, – почти неслышно произнесла она, едва не касаясь губами уха Геннадия Павловича.

Подавшись в направлении голоса, Калихин ткнулся носом в густые волосы, пахнущие, как свежевыстиранное белье, – духами Марина не пользовалась. Осторожно и как бы невзначай попытавшись отыскать губами щеку Марины, Геннадий Павлович вдруг с ужасом вспомнил о том, что не успел почистить зубы. Не нужно было иметь богатого воображения, чтобы представить, что за запахи обосновались у него во рту после долгой ночи. Геннадий Павлович невольно подался назад. И почти сразу же почувствовал ладонь Марины, легшую ему на колено.

– Я им не доверяю, – теплое дыхание Марины на этот раз коснулось его шеи.

– Кому? – спросил Геннадий Павлович, стараясь дышать в сторону.

– Что? – не расслышала Марина.

– Кому вы не доверяете? – чуть громче повторил Геннадий Павлович.

Тотчас же пальцы Марины сдавили его колено.

– Говорите тише.

– Хорошо, – едва слышно прошептал Геннадий Павлович.

– Сегодня в нашей квартире инспекция. Ответственные исполнители программы генетической чистки ставят на учет престарелых и инвалидов, которые сами не в состоянии добраться до кабинета генетического картирования.

– Мы от них прячемся? – удивленно спросил Геннадий Павлович.

Ответа не последовало, но по легкому колебанию воздуха Геннадий Павлович догадался, что в ответ на его вопрос Марина кивнула.

– Но почему?

– Вы что, не понимаете?

Прежде чем ответить, Геннадий Павлович ненадолго задумался. И все же он решил ответить честно:

– Нет.

– Это же система, – едва ли не с ужасом в голосе прошептала Марина.

Геннадию Павловичу показалось, что слово «система» она произнесла с большой буквы, точно известное всем и каждому имя.

Поскольку Геннадий Павлович в принципе не понимал, о чем шла речь, он решил не уточнять, что именно представляет собой упомянутая система. Он задал другой вопрос:

– Где мы находимся?

– Я случайно обнаружила этот лаз, – тихо ответила Марина. – Должно быть, это результат ошибки, допущенной строителями.

Геннадий Павлович хотел было спросить, чего ради они вдвоем забрались в эту дыру, но не успел произнести ни слова – Марина вновь сдавила его колено пальчиками. Как уже успел уяснить Геннадий Павлович, это следовало расценивать как приказ немедленно умолкнуть. Задержав дыхание, Геннадий Павлович прислушался. Единственным звуком, доносившимся снаружи, был раскатистый храп спавшей в комнате старухи.

– Все в порядке, – прошептал Геннадий Павлович, плотнее прижимая ногу к бедру девушки.

Марина в ответ лишь сильнее сжала его колено.

Геннадий Павлович почувствовал, как внутри у него закипает котел с адским варевом, от которого голова шла кругом, а на душе становилось легко и радостно, как в момент наивысшего просветления, когда становится ясно, что представляет собой Дао. И все бы хорошо, да только следом за этим Геннадий Павлович понял: то, что он не успел почистить зубы – это еще не самая страшная ошибка, которую он сегодня совершил. Куда ужаснее было то, что он забыл забежать в туалет. И к настоящему моменту потребность опорожнить мочевой пузырь начала понемногу преобладать над всеми прочими желаниями. Геннадий Павлович стоически стиснул зубы и приготовился ждать. Хотя, конечно, трудно было предположить, насколько хватит его решимости и, что самое главное, физических возможностей держать проблему в себе.