Александр Громов - Год лемминга

Стоп. Такой вывод я уже делал. Пока он никуда меня не привел, кроме как ткнул носом в то, что аномальный суицид – это не суицид фоновый. Так я это и сам знаю.

Странно. Совсем не похоже на эпидемию – нет картины распространения. Даже если предположить неожиданную активацию сразу сотен, если не тысяч, природных очагов и учесть мобильность заразных попрыгунчиков… нет, не получается.

Стоп! В третий раз. Прежнюю формулировку вывода побоку, пишем новую. Итак: существует неизвестный нам фактор (вероятно, один, а не группа), определяющий наблюдаемый всплеск. И фактор этот практически не зависит от простых, понятных вещей, и уж меньше всего – от региона.

А от чего еще он может зависеть? От политической системы, что ли? Глупости. То есть и от нее, родимой, зависит, конечно, но крайне слабо. При любой системе люди жить хотят. А тут словно кто-то сверху спускает разнарядку: в этом месяце каждого стотысячного (или тысячного) – в расход…

Меня даже по’том пробило от этой мысли. Что же получается? Фактор – глобальный? Разумеется. Выходит, в нашем привычном мире, вполне терпимом, а кое-где даже уютном, в мире, где двенадцать миллиардов человек со своими автомобилями, реакторами, правительствами, благотворительными фондами, камнями в печени, компьютерными сетями, малыми войнами и глобальными противоречиями, спецслужбами, еженедельными перечислениями на счет, футбольными матчами, канарейками, эпидемиями, орбитальной обсерваторией «Цвикки» и детским стишком «Есть ли уши у горбуши?» живут себе и намерены жить дальше, – существует НЕЧТО, неизвестное нам, в чем было бы еще полбеды. Хуже, что это неизвестное – убивает.

Для проверки я вывел динамику «фонового» суицида во времени, наложив на нее метеоусловия, и убедился, что ошибки нет никакой. В дни, когда прыгало атмосферное давление и геомагнитное поле проявляло нестабильность, число «фоновых» самоубийств было заметно больше нормы. Собственно, я и раньше об этом слышал. Не у всех гранитная психика, и невротики сами регулируют свою численность, как ни цинично звучит такая формулировка. Я еще раз вернулся к аномальной статистике и снова заказал картину распределения во времени, но с более мелкой сеткой. На первый взгляд колебаний, явно выходящих за рамки случайной погрешности, не оказалось, однако программа сравнения уверенно выявила корреляцию с коэффициентом 0,09.

Примерно так я и думал. Суицидальные невротики первенствовали и здесь, однако «тонули» в массе случаев, не объяснимых ничем, кроме действия пресловутого НЕЧТО. Между прочим, и среди «фоновых» самоубийств всегда имеется известный процент необъяснимых. И если часть их при условии предельной скрупулезности следствия (а кому это надо?) все же удается более или менее правдоподобно объяснить, то вторая часть вообще не объясняется никакими разумными причинами, зато могла бы быть предотвращена обычной психотерапией – если бы склонные к суициду неврастеники не зацикливались на своем пунктике, заранее уверенные, что никакой психотерапевт им не поможет.

Иными словами, неизвестный фактор действует не избирательно. Не точечное бомбометание, а бомбовый «ковер». Что и требовалось доказать.

Группировать свои скудные выводы и размышлять над ними я пока не стал. Все-таки это неполная статистика. Несмотря на весь профессионализм «летучего отряда», какое-то количество немотивированных самоубийств должно было попасть в раздел мотивированных и наоборот. Трудно расписываться и за психически неполноценных – у них могли быть иные мотивы, отличные от наших. Наконец, некоторое количество самоубийц попросту не удается обнаружить – скажем, не все утопленники всплывают. Следовательно, нужно затребовать полную информацию о пропавших без вести за последние годы. Может, немытым трудоголикам Воронина и академичным экспертам Лебедянского удастся извлечь из нее что-нибудь рациональное.

А главное – им не придется впадать в популяризацию, объясняя мне суть своих изысканий.

Пусть работают. Толковый администратор не упражняется в спускании директив – он создает условия для того, чтобы подчиненная ему команда выкладывалась в полную меру сил, а сам стоит неподалеку, как нахальный любитель у гроссмейстерской шахматной доски. Правда, в шахматной практике подобных любителей гонят взашей, справедливо опасаясь их «свежего взгляда» и несдержанности языка, – но кто ж выгонит меня?

Не я же.

– Надеюсь, вы не попытаетесь меня интервьюировать? – спросил Малахов.

– Не думайте, что я такая дура, – немедленно отозвалась Ольга. – Во-первых, вы откажетесь, а во-вторых, этого все равно не опубликуют. Только зря потеряю работу.

Оказалось, что она не с теле, а из газеты, что было совсем уже необычно. Малахов газет не читал, но слышал, что они и теперь выходят, как ни странно, все еще находя читателей. Он с удовлетворением отметил, что Ольга, по-видимому, вполне оправилась после гибели своего знакомого – во всяком случае, она казалась спокойной, и умелый макияж (вчера его не было) делал ее еще больше похожей на леди Белсом. Сознательно стремится к портретному сходству? Не исключено. Если, конечно, она тоже любит смотреть старые фильмы, вдобавок бездарные.

Затылок молчал.

ЧПП не отказало – в этом Малахов смог убедиться, едва отъехав от Конторы. Кольнуло не сильно, но вполне внятно. И через секунду – еще раз. Он поколесил по столичным улицам и довольно скоро заметил «хвост». Судя по номеру, машина принадлежала Конторе, а значит, в «хвосте» не было ничего детективного – обычная ненавязчивая охрана. Но «демоний» подсказывал, что от нее надо как-то избавиться.

Игнорируя разметку, Малахов проскользнул в левый ряд, дал по тормозам так, чтобы машину развернуло, и вырулил на встречную полосу. Не повезло: тотчас противно вякнула сирена, и патрульный автомобиль дорожной полиции притер его к бордюру. («Документы!» – «Вот, пожалуйста». – «Прошу прощения…» – «Ничего, капрал, штрафуйте. Это ваша работа».) Расплатившись кредитной карточкой и неслышно выругавшись, он медленно поехал в противоположную сторону. В течение следующих десяти минут он еще дважды попытался сбросить «хвост» – уже без особой надежды. Без сомнения, охрана уразумела, чего он хочет, и висела цепко. Кто мечтает о лишней выволочке от начальства? Последнее покушение на функционера имело место больше двадцати лет назад, но им – плевать. Трудновато тягаться с профессионалами в их родной стихии…

В следующие двадцать минут Малахов не делал никаких попыток оторваться. Затем припарковал машину возле магазина электротоваров, не спеша захлопнул дверцу и спокойно вошел в магазин. К счастью, в магазине было людно, иначе бы не уйти.