Кэтрин Мур - Грядет тьма (сборник)

— Теперь у вас есть шанс, — начал я, холодно переводя пристальный взгляд с одного лица на другое. — Решайте сами. Вы мне не нравитесь. Я не хочу работать с вами. Я люблю работать с актерами, которые понимают меня, а вы в их число не входите. Но я обещал сделать эту работу и сделаю, по крайней мере, очень постараюсь. У вас не было и больше никогда не будет такого шанса. Я не могу силой заставить вас работать со мной. Но если вы хотите чего-то достигнуть, то будете подпрыгивать, как тигры на арене цирка, когда я буду щелкать кнутом. Я буду гонять вас, как рабов. И за неделю вы узнаете от меня больше, чем за всю свою никчемную жизнь. А теперь решайтесь. Сейчас же! Не заставляйте меня ждать. Да или нет? Ты! — И я ткнул пальцем в парня с обожженной рукой.

Он мучительно нянчил запястье, и его тяжелое красивое лицо было бледным от шока. Он облизнул губы, взглянул на рыжеволосую женщину и неуверенно произнес:

— Все не так просто. Давайте проголосуем. — И он оглядел остальных.

Я увидел, как у рыжеволосой женщины перехватило дыхание, и быстро сказал:

— Хорошо, — и перевел их внимание на пострадавшего, обратившись к рыжей, — его руку нужно перевязать. Ты можешь оказать помощь? Ты успокоилась?

Она нетерпеливо затряслась в объятиях Гатри.

— Хорошо, Гатри. Отпусти, отпусти!

Я кивнул ему. Она отряхнула платье быстрыми сердитыми движениями, откинула назад темно-рыжие волосы и бросила на меня полный ненависти взгляд, прежде чем повернуться и побежать к одному из грузовиков. Она вернулась через несколько секунд с аптечкой первой помощи, и с тех пор была слишком занята обожженной рукой, чтобы представлять для меня угрозу, хотя я внимательно следил за ней.

— Сначала я хочу знать ваши имена, — сообщил я. — Ты! — и я указал на седовласого мужчину, который переминался с ноги на ногу по другую сторону стола. Он все еще стоял, настороженно наблюдая. Слегка удивленный, он проговорил:

— Ну, вы же меня знаете, мистер Рохан. Хенкен. Под Хенкен. А вот и Эйлин. Эйлин, ты помнишь Говарда Рохана?

Пожилая Офелия похлопала по своей маленькой музыкальной шкатулке, которая тихонько напевала сама себе сквозь всю эту суматоху.

— О да, — пробормотала она, ни к кому конкретно не обращаясь. — О, я помню Рохана...

— Меня зовут Гатри, мистер Рохан, — быстро сказал Гатри.

Я кивнул ему, и он добавил, махнув рукой в сторону рыжеволосой женщины, работавшей над моей жертвой:

— Полли и Рой Копли. — Женщина глазами выстрелила в меня порцией яда, а ее муж просто кивнул.

Осталась только девушка. Я не хотел знать ее имени. Сейчас я думал только о вкусе виски и о том, как сильно хочу его. Возбуждение постепенно угасало во мне.

— Меня зовут Кресси Келлог, мистер Рохан, — послышался чистый низкий голос.

Я бросил на нее равнодушный взгляд и кивнул. Она ничего не могла поделать с тем, как выглядела. Во всяком случае, не очень много. Бедная Миранда, вспомнил я с болью и сожалением.

Мы стояли в молчании примерно столько, сколько нужно, чтобы сделать два вдоха и выдохнуть снова, и все настороженно смотрели друг на друга. Наступил конец первого раунда. Но не конец битвы. Они бросили вызов. Я принял его. Полагаю, у них были веские причины не любить меня. Может быть, чтобы негодовать из-за того, что им не удалось сразу обуздать меня. Моя репутация в театральных кругах была не самой хорошей. Но я, опустившийся на самое дно, все еще был намного лучше, чем они когда-либо будут в своих лучших проявлениях...

Я не могу заставить их полюбить меня, сердито подумал я. Но я в состоянии заставить их ненавидеть меня. И я это сделаю.

— Ладно, господа артисты, — сказал я, стараясь придать своему голосу твердость. — Об этой пьесе...

Полли Копли отвлеклась от перевязки запястья Роя Копли. Были ли они мужем и женой? Она выглядела старше на добрых десять лет.

— Забудь о пьесе, Рохан, — пробормотала она. Ее голос был хриплым, сильным и хорошо поставленным, а сердитые голубые глаза сверлили меня. — Мы не будем ставить спектакль. Труппа Суонна распущена.

Я открыл было рот, чтобы поставить ее на место, прежде чем до меня дошел смысл того, что она сказала. Это немного остудило мой пыл. Я ожидал почти любых осложнений, кроме этого. Переводя взгляд с одного лица на другое, видя на них одинаковое выражение согласия, я подумал, что знаю, в чем дело. Они были напуганы. К западу от Блайта не было ни одного Комуса, штат, насколько я знал, буйствовал вокруг нас. Я едва ли мог их винить. Но я постарался придать своему голосу уверенность.

— Да что с вами такое, ребята? Просто потому, что в Калифорнии случилась небольшая неприятность...

— Небольшая неприятность, черт возьми, — возразила Полли. — Я не знаю, что ты имеешь в виду, говоря о небольшой неприятности, мистер. Может быть, ты не слышал, что случилось с Полом Суонном. Он поехал в Сан-Андреас, чтобы договориться о нашем первом спектакле, и вернулся на машине скорой помощи. Я никогда не видела, чтобы человека так сильно искалечили. Я не хочу подвергать себя таким испытаниям. — Она сердито отбросила с глаз ярко-рыжие волосы. — Мне все равно, даже если они изобьют тебя, Рохан. Надеюсь, что так и будет. Но они не посмеют и пальцем тронуть Роя. Или меня. И других людей, которых бог наградил актерским талантом.

Голос Хенкена прозвучал с легкой дрожью:

— Это правда, мистер Рохан. Я уверен, что это небезопасно.

Я посмотрел на Гатри, который пожал плечами и виновато отвел глаза. Он мог бы предупредить меня, подумал я. Но сказал с уверенностью:

— Я думаю, что нам незачем беспокоиться об этом.

— И все-таки тебе лучше задуматься, — возразила Полли.

Я расправил плечи. Они все смотрели на меня.

— Мы ставим пьесу в Сан-Андреасе в субботу, — констатировал я ровным твердым голосом. — Я все устрою завтра и не вернусь на носилках. Вы можете мне довериться.

Запах кофе разбудил меня, и я некоторое время лежал совершенно опустошенный, не соображая, где нахожусь. Я ощущал, что Миранда была рядом со мной до того момента, как я открыл глаза. Она всегда была со мной во сне.

Но теперь я сам могу оказаться в сельскохозяйственном лагере в Иллинойсе или в гостиничном номере в Нью-Йорке, а за дверью меня будут ждать ребята Ная вместо Миранды. Мир стал засасывать меня, неустойчивый, как желе. Затем он затвердел, превратившись в длинный спальный вагончик бродячей труппы с аккуратно застеленными койками по обе стороны и лучом утреннего солнца, пробивающегося сквозь дверную щель. Воздух внутри помещения был пропитан ароматами секвойи, дыма и кофе.

Из-под подушки донесся приглушенный шепот портативного магнитофона, который читал мне «Перекресток» всю ночь напролет. Я всегда так делал, когда нужно было запомнить текст, и потянулся, чтобы выключить его. Ночью Под, Рой Копли и Гатри спали под одной крышей со мной. Я проснулся живым, так что, очевидно, никто не держал серьезной обиды, несмотря на вчерашний вечер. Никто, кроме меня самого.