Кэтрин Мур - Грядет тьма (сборник)

— Я знаю, о чем вы думаете, — сказал мне Гатри. — Скажите это.

Я отрицательно покачал головой.

— Я еще недостаточно знаю, чтобы что-то сказать. Вчера ты силой отправил меня обратно в лагерь, но ни словом не обмолвился о том, что случилось с Полом Суонном. Что еще ты скрываешь? Насколько плохи дела в Калифорнии?

Гатри бросил на меня один из своих печальных взглядов.

— Зависит от обстоятельств. В некоторых районах штата тихо. В некоторых — нет. Этот город относится к последним. Может быть поэтому мы должны начать свои представления здесь. Больше я ничего не знаю.

— Ты многого не знаешь. К чему тогда эта экскурсия в таком случае?

— Мы ставим пьесы там, где нам говорят. Если бы я знал что-то еще, то я бы вам рассказал. Вы должны это понимать.

— А теперь послушай, Гатри, — я повернулся на сиденьи, чтобы встретиться с ним взглядом. — Пока что ты можешь держать меня под своим контролем. В следующий раз я могу сказать — стреляй и будь ты проклят. Если умру, никто по мне не заплачет. В данный момент я уже близок к тому, чтобы просто выйти из грузовика и отправиться куда глаза глядят.

— Значит, вы уйдете, — тихо произнес Гатри. — А что потом? Вы не можете вечно оставаться вне поля зрения. Либо вас заберет Комус как изменника, либо повстанцы как агента Комуса. Они крутые ребята, поверьте. Даже если они возьмут вас, мы собираемся успокоить штат в течение нескольких недель. Мятежники будут направлены в тюрьму или газовую камеру. Эти жесткие меры возвратят Комусу контроль, а мистер Най говорил мне, что у него есть ваш пожизненный контракт на сельхозработы. — Он кивнул на копошащиеся фигурки в поле. — Что вы выбираете: свой контракт, тюрьму с мятежниками или продолжение нашей работы для Комуса?

Я все обдумал.

— Хорошо. Ты уже сказал свое слово. Может быть, ты говорил Полу Суонну то же самое. Но это не спасло его от избиения. С этого момента все, что я делаю, я делаю сам. То, что ты наставил на меня пистолет — ни черта не значит. Если я берусь за работу, я должен делать ее по-своему, а это значит, что я решаю все вопросы. Ты подчиняешься моим приказам. А теперь расскажи мне все, что тебе известно о восстании в Калифорнии. Все. Все, что ты скрываешь, мешает мне и нашей работе.

Гатри почесал щеку своей трубкой. Чуть позже он медленно произнес:

— Что ж, думаю, это справедливо. Я расскажу вам все, что знаю.

Его лицо снова приняло отрешенное выражение.

— В 93-м, — продолжил он после очередной паузы, — парень по имени Чарли Старр участвовал в волнениях в Сан-Диего. Это было началом. Я мало что знаю о Старре. Комус тогда взял ситуацию под контроль, и я думаю, что Старра убили. Но его последователи ушли в горы, и Комус так и не смог переловить всех. Похоже, они создали так называемые Комитеты Свободы, которые охватили весь штат. Примерно год назад, насколько мы можем судить, одна из повстанческих группировок придумала новый ход, который может вызвать волнения... — тут он замолчал и осторожно посмотрел на меня.

— Анти-Ком? — спросил я.

— Значит, вы знаете об этом.

— Най рассказал мне. Немного.

— Нам мало известно о данной организации. Но мы точно знаем, что она придала мятежникам столько уверенности и силы, что мы должны отнестись к этому факту более чем серьезно. Когда Комусу впервые стало известно о ней, он незамедлительно взялся за Калифорнию, пытаясь найти и обезвредить последователей Анти-Кома, прежде чем их деятельность вырастет в гораздо бóльшую угрозу, которая может причинить нам вред. И вот тогда весь штат взбунтовался.

Он задумчиво покачал головой и продолжил:

— Вы знаете, как обычно работает социальный контроль?

Я молча кивнул. Я это хорошо знал. Я думал о том, что это происходит в Калифорнии, которая уже находилась на грани взрыва. Обычные патрульные, похожие на большие красные капли крови в своей униформе, контролируют дороги двадцать четыре часа в сутки. Наугад и в любой момент один из них может постучать в ваши двери. Кто-то вежливо приглашает вас проследовать за ним. Никто не отказывается. Зачем отказываться? Это простой опрос общественного мнения, чтобы выяснить, что вы хотите, чтобы Комус мог сделать вашу жизнь комфортнее. Вы садитесь в большое кресло с замысловатыми подлокотниками и реагируете на брошенные вам ключевые слова, а полиграф все записывает.

Из ста человек, отобранных случайным образом, вероятно, девяносто будут иметь нелояльные настроения. Комус передает записи в штаб-квартиру для компьютерного анализа. Машины обрабатывают множество данных: пульс и частоту дыхания, оценивают психологическое и социологическое значение потеющих ладоней в Южной Дакоте, а также учащенное сердцебиение в Джорджии. Из ста отобранных десять, которые отличаются от средних данных, становятся безопасным процентом. Но если двадцать процентов, то это уже слишком много. И Комус наперед знает, что недовольство подсознательно овладевает людьми вашего района.

Скажем, кривая на графике неуклонно росла в течение двух месяцев, и в Джорджии начинаются волнения. Джорджия подвергается изоляции. Коммуникации пичкают Джорджию нужной информацией. Выпуски новостей рассказывают о событиях, которые не наблюдаются нигде в стране. Кинофильмы сняты с использованием двадцать пятого кадра, позволяющего оказывать влияние на подсознание. Даже еда не совсем обычная. Биохимия тоже может понизить уровень функционирование ума и тела. Так Джорджия становится изолированной территорией. И тогда штатом можно манипулировать.

Любой организм, вероятно, сможет решить свои проблемы, если вы оставите его в покое. Но Комус так не поступит никогда. Чем больше атак организму приходится отражать, тем больше он истощается. Умножьте количество раздражителей. Держите его в возбужденном состоянии. Разрушьте общественное мнение Джорджии. Пусть штат поймет, что выживание всецело зависит от Комуса. Время реакции замедляется, активность инакомыслящих падает, идеи потенциальных мятежников не доходят до населения, занятого решением более насущных проблем. А когда опасность минует, снова интегрируйте Джорджию с нацией. Это практический способ удержать Соединенные Штаты вместе. Это всегда срабатывало... до сих пор.

А теперь? Я посмотрел на мирную долину. Вероятно, я был осведомлен больше, чем обычные обыватели, о том, как на самом деле работает социальный контроль. Но и в Калифорнии, по-видимому, достаточно много людей знали о подобном. Достаточно, чтобы вызвать бунт, когда Комус начал наводить порядок в штате.

— Что случилось? — спросил я.

— Недовольство достигло апогея. Мы встретили сильное сопротивление даже в спокойных городах, но в глубинке повстанцы оказались сильнее всего. Мы были против открытого подавления мятежников военными. Это огромная территория. Как вы, вероятно, знаете, Комус довольно слабо распространен в провинции. Если не считать переброску войск из других районов, чтобы изолировать Калифорнию, мы мало что могли сделать. И там были... — Гатри сделал паузу, — были причины, почему мы этого не сделали, — сказал он.