Генри Каттнер - Мстители пространства (сборник)

— Так. Но что стоит за этим?

— Этого я не могу вам сказать, — признался Эберли. — Должен быть какой-то веский мотив. Разумные существа не действует нерационально. По крайней мере, ученые. Ищите земные параллели, Пауэлл.

— Что? Да таких просто нет.

— Их очень много, — тихонько сказал Эберли. — Одна из них — плодовые мушки. В лабораториях мы проводим генетические эксперименты, облучая плодовых мушек рентгеновскими лучами и наблюдая за воздействием на зародышевую плазму. Массовые мутации не являются нормальным состоянием.

Пауэлл перевел дух. Это идея потрясла его. Это было бы ужасно! Нью-Йорк — объект эксперимента какой-то расы титанов?

— Это хорошая параллель, — продолжал Эберли. — Я считаю, что мы подверглись воздействию каких-то лучей или сил, вызвавших мутации. Даже сейчас нас наверняка изучают. Проверяются результаты эксперимента или, например, проводят на нас контрольные тесты.

— Облучают? — спросил Пауэлл, наморщив лоб. — Почему вы думаете, что это именно лучи или какие-то силы?

— Это просто рационально, — заявил Эберли.

— Но почему именно лучи? Я согласен, что тут должна действовать какая-то неизвестная сила. Такое количество мутаций, конечно же, ненормально. Но почему это не может быть... ну, искривлением пространства, например, или какими-то ингредиентами, внесенными в нашу атмосферу, или...

Эберли резко приподнялся на локте.

— Ваши рассуждения интуитивно понятны. Но в воздухе не было никаких изменений. Вы сами сказали мне об этом. И даже если бы не сказали, то существует факт, что мутации происходили довольно длительное время до переноса Нью-Йорка. Нет. Эта гипотеза не работает. Явно существует некое излучение, производящее в нас подобные изменения. Вероятно, его можно обнаружить приборами, хотя наши приборы, я думаю, не смогут его проанализировать. Тут нам мог бы помочь свинец. Видите ли, у меня есть мнение, что излучение связано с радиоактивностью, поэтому свинец будет единственным возможным щитом против него. Я столкнулся с таким воздействием совсем недавно и не смог найти его источник. Но теперь все ясно. Источник располагается в другом измерении.

Пауэлл почувствовал, как по спине у него пробежал холодок. Он вспотел.

— Боже, какие ужасы вы мне рассказываете! Я уже чувствую себя на предметном стеклышке под микроскопом.

— Разумеется, должны быть и микроскопы, — кивнул Эберли. — Однако... Вы говорите, у вас есть записи последних событий в Нью-Йорке? Записи этих мутаций? Я хотел бы их увидеть. В конце концов, теперь я гораздо более талантливый ученый, чем прежде. Не то чтобы это принесло мне много пользы! — Внезапно выкрикнул он. — Так могу я поглядеть фильмы?

— Я позвоню Молтону, — сказал Пауэлл. — Сначала он проверит ваше состояние.

Но восстановление Эберли происходило удивительно быстро, чему, возможно способствовали необъяснимые силы, которые так странно развили его мыслительные способности. Поэтому Эберли настоял на том, чтобы встать и последовать за Пауэллом в смотровую комнату. Гектор пошел за кассетами.

— Что касается моего похищения, — сказал Эберли, — в нем нет ничего загадочного. Ваш робот-преступник, которого вы зовете Первым, просто хотел завладеть моим космическим двигателем, что позволило бы его пиратским кораблям царить во всей Системе. Сначала меня увезли на Венеру, чтобы сбить возможную погоню со следа и избавиться от моего корабля. Первый, вероятно, хочет построить собственные корабли где-то в потайных местах. Несомненно, он получил чертежи космического двигателя, вколов мне сыворотку правды. Правда, этого я не помню.

— Вы по-прежнему находитесь в опасности, — заметил Пауэлл. — Пока вы живы, у Первого не будет преимуществ этих космических кораблей. Так что вас лучше держать под охраной.

Эберли презрительно хмыкнул.

— Я умею стрелять из пистолета. И я не собираюсь скрываться. Предстоит слишком многое сделать. Как фильмы, готовы? — спросил он, когда снова появился Гектор.

— Да, сейчас запущу!

Пауэлл сам пошел к проекционному аппарату. Экран в смотровой засветился сначала серебряным, затем потемнел. И на нем появилось изображение — трехмерное, реалистичных цветов.

— Послушайте, мы встретились с какими-то безумными мутантами! — Голос комментатора говорил резко, прерывисто. — Только взгляните на них. Это не кенгуру. Это кролики!

Животные на экране, сидящие в прочных клетках, не были похожи на кроликов. Во-первых, высотой они были больше метра. Во-вторых, вместо подвижных ушей у них были какие-то мягкие волнистые усики, выглядевшие, скорее, антеннами. Они сидели на задних лапах, как кенгуру, и прыгали невероятно высоко.

Затем кроликов сменило другое изображение. Череда событий показала прогресс и провалы в гигантской схеме монтажа, и все в течение месяца. Все возможные виды моносомии [2] Моносомия — отсутствие одной из хромосом в диплоидном наборе. , ребенок с двумя головами и одним телом. А потом наоборот. Красный морщинистый младенец с одним глазом посреди лба — циклоп.

— Мы не выпускали в эфир такие новости, — сказал Пауэлл. — Это уж слишком.

А еще застрелился банкир, внезапно сошедший с ума.

— В последнее время в Нью-Йорке наблюдается резкий скачок безумия, — сказал Пауэлл. — Врачи не могут понять — в чем тут дело.

— Все это указывает на форму развития, — задумчиво произнес Эберли, — на эволюцию, а не деволюцию. Реального вырождения незаметно.

— А как же насчет монстров?

— Эксперименты. Мутации. Как кролики. Вот взгляните сюда, — Эберли указал на экран, где свернулась королевская змея, покрытая пушистыми перьями. — Потенциально каждая чешуйка на теле этой рептилии являлась эмбриональным пером. Но управляемые лучи, ускорившие эволюцию, должны были бы дать более однородные результаты. А единого эффекта нет. И это меня озадачивает.

На экране продолжала идти череда событий. Эберли молчал, пока на экране не появились юмористические комментарии о спиритическом сеансе.

— Не знаю, как сюда закралось это, — проворчал Пауэлл. — Наверное, какая-то ошибка. Но это неважно.

— Вы ошибаетесь! — огрызнулся Эберли. — Это чертовски важно! Прокрутите-ка последние новости снова.

На экране опять появилось трехмерное изображение спиритуалистки миссис Фелипы Кардотти. Это была простая смуглая женщина с черными волосами и живым, ярко накрашенным лицом.

— Эти голоса... да, это духи, — серьезно заявила она корреспонденту. — Прежде я никогда их не слышала. Всегда было трудно преодолеть завесу, но теперь я слышу день и ночью шепот невидимых существ. Они смущают меня, я мало что понимаю. Они что-то замышляют и планируют, но я не понимаю...

— Я хочу поговорить с этой женщиной, — быстро сказал Эберли. — Как я могу связаться с ней?