А. Риддл - Война солнца [litres]

– Григорий?

Он медленно кивает, все еще избегая зрительного контакта, и кладет руку мне на плечо.

– Хорошо. Но, Джеймс, пожалуйста, постарайся всех нас не угробить.

По пути обратно, в лагерь № 7, я постоянно прошу возможности поговорить с Эммой по рации. Каждый раз мне отказывают.

Я все еще сильно измотан поездкой в лагерь № 4 и произошедшими в нем событиями, но не могу уснуть. Квадроцикл подскакивает, несясь через ледяную пустыню, и мой разум несется вместе с ним.

Когда мы прибываем, пандус, ведущий в бункер Центкома, опущен. Мы возвели две постоянные стены, чтобы создать воздушную камеру, сохраняющую тепло внутри. Фаулер ждет нас сразу за внутренней дверью.

– Иди за мной, – просто говорит он.

Он быстро идет по внешнему коридору вокруг бункера, не углубляясь в лабиринт из комнат.

Когда мы доходим до лазарета, я замечаю Эмму на одной из кроватей. Ее руки вытянуты по бокам, глаза закрыты. Все остальное в мире, кажется, исчезает. Я слышу, как говорит Фаулер, его слова – как бормотание вдалеке. Становлюсь рядом с Эммой, беру ее за руку и сжимаю. Она открывает глаза. В уголках рта появляется усталая улыбка.

– Привет, – шепчет она.

– Что случилось?

– Ничего.

– Не похоже.

– Просто усталость. Стресс.

– Съемки с дрона. Ты видела, что там происходило?

Она кивает.

– Как ребенок?

– В порядке. Да, в порядке. Мне просто нужно отдохнуть.

Для таких, как я, кто счастлив только когда работает, постельный режим похож на тюремное заключение. Чувствую себя так, как будто уже пролежала в этом лазарете года три.

Джеймс приходит каждое утро с улыбкой на лице, принося самые здоровые сухпайки, которые может найти, Элли и Сэм с ним.

Сегодня – куриный суп с лапшой. На завтрак. Я не жалуюсь. На самом деле я счастлива оттого, что у меня вообще есть еда. Но куриный суп в шесть утра – к этому нужно привыкнуть. И перед каждым приемом пищи Джеймс методично изучает его состав, удостоверяясь, что там имеются все необходимые микроэлементы. Я знаю, что первый триместр критичен для беременности, но с тех пор, как он увидел меня на больничной койке, он стал практически одержим моей защитой.

Когда дети уходят в школу и он возвращается, я беру мужа за руку:

– Мне нужно выбраться отсюда.

– Тебе нужно проще к этому относиться.

– Так и сделаю, но только не здесь. Это как тюрьма.

– Поверь, это точно не тюрьма.

– Ох, точно. Прости, я все время забываю.

– На самом деле нам нужно сформулировать наш ответ на предложение Артура. Если ты чувствуешь себя к этому готовой. Это будет просто коллективное обсуждение.

Я откидываю одеяло.

– Я готова. Это просто разговор. Как он навредит мне?

Как хорошо выйти из лазарета, сидеть прямо, слыша, как скрипят дешевые кресла из искусственной кожи, пока все рассаживаются. Я почти уверена, что Джеймс нарочно усадил меня спиной к настенным экранам, на которых показаны кадры с беспилотников, на которых колонна капитана Брайтвелл приближается к лагерю № 2. Он боится, что я увижу что-то плохое. Время от времени я подглядываю на экран, а он награждает меня сердитым взглядом. Я чувствую себя ребенком, оставленным после уроков. Это довольно весело.

Все здесь: Гарри, Мин, Фаулер, полковник Эрлс, даже Шарлотта, оставившая школу этим утром на попечение Мэдисон.

Фаулер откашливается.

– Вопрос, стоящий перед нами, – это предложение от Сети, которое передал Артур. Григория и Идзуми здесь нет, и было принято решение не включать их по радио, учитывая чувствительность рассматриваемой проблемы. Они передали свои голоса Джеймсу, и мы подсчитаем их в конце. Давайте начнем с идеи отказаться от предложения Сети и остаться здесь, на Земле.

Джеймс говорит первым.

– Все сводится к одному: через год планета превратится в ледяной шар. Вопрос в мощности. И я не могу его решить. Не с теми ресурсами, которыми обладаем на сегодняшний день. Даже если мы решим проблему с электроэнергией, мы не выберемся отсюда. Нам нужно создать самодостаточную среду обитания, где можно будет выращивать пищу и перерабатывать воду. Создание маленькой выполнимо – нелегко, но выполнимо. Большой? Способной поддерживать жизнеспособный генофонд? Невозможно.

Джеймс смотрит на полковника Эрлса.

– Только если не будет какого-то внесенного в классификацию места, о котором мы не знаем, – автономной среды обитания, защищенной от экстремальных погодных явлений, самодостаточной, либо довольно далекой?

– Я об этом не знаю. Цитадель была самым передовым бункером в Атлантическом Союзе по очевидным причинам – близость к ЦЕНТКОМу и НАСА.

Джеймс делает жест рукой.

– Плюс, даже если мы добьемся успеха, если останемся на Земле, то здесь мы как утки перед охотником. Сеть может в любой момент положить конец существованию нашей цивилизации.

Фаулер откидывается на спинку стула.

– Как по мне, то главный вопрос заключается в следующем. Что мы можем построить с наиболее успешным результатом: самодостаточное подземное убежище или корабль для колонизации, способный перевезти нас в другую звездную систему? Думаю, что корабль построить будет сложнее.

Инстинктивно я дотрагиваюсь до живота, когда заговариваю в первый раз.

– Есть еще одно соображение. Мы говорили о краткосрочном выживании. Но мы должны учитывать долгосрочную перспективу. Даже еда, вода и укрытие не гарантируют выживание. Желание жить также критически важно. Мы видели это в Цитадели. Выжить, проще говоря, недостаточно. Наш план должен включать возможность дать нашим людям достойную жизнь. Прежде всего эти люди должны верить, что у их детей есть шанс на достойную жизнь. Я не думаю, что мы найдем этот шанс на Земле, в ограниченной среде обитания, под постоянной угрозой нападения, в месте, где мы должны контролировать численность населения, где любая катастрофа на фермах или в среде обитания может послужить причиной нашего вымирания.

Пока все молчат, я продолжаю:

– Оставить Землю – это неопределенность, я осознаю это. Но новый мир, за пределами досягаемости Сети, дает шанс на счастье. Здесь я чувствую, что наша судьба предрешена, даже если мы и выживем на короткий срок.

– Весомый аргумент, – говорит Фаулер. – Его я не учел.

Голос Шарлотты задумчив.

– Дети обычно адаптируются лучше, чем мы ожидаем. Но я должна согласиться с Эммой. Наш вид эволюционировал в течение миллионов лет в преимущественно умеренном климате. Над землей. Я считаю, что у нас больше шансов на долгосрочное выживание – в аналогичной среде, даже если необходимо будет немного приспособиться.

Гарри сплетает вместе пальцы.

– Если подумать, то жизнь на борту космического корабля в течение нескольких поколений будет во многом похожа на жизнь в подземной среде обитания – закрытой экосистеме с постоянными угрозами за ее стенами. Мы рискуем так же, вне зависимости от того, останемся ли мы на Земле или будем жить на космическом корабле на протяжении многих лет. Как подметила Шарлотта, мы не развивались для этого и не можем знать, как мы будем жить в этих обстоятельствах.