Нил Гейман - Лучшие рассказы [litres]

– …как я кричу и молю о пощаде, – закончил за него Маркиз. – Да, ты уже говорил.

– Ты меня перебил, – спокойно указал Слон. – Я собирался сказать, что дарую свободу Замка первому, кто покажет мне твое мертвое тело.

Он докрутил колесо до упора, и прыск превратился в фонтан.

– Я должен тебя предупредить, – сказал Маркиз. – Проклятие падает на руку всякого, кто меня убивает.

– Проклятие я приму, – отозвался Слон. – Хотя, сдается мне, ты его выдумал. Следующий этап тебе понравится: комната заполняется водой под самый потолок, и ты тонешь. Потом я выпускаю воду, вхожу и очень смеюсь.

Он издал трубный звук, вполне способный, рассудил Маркиз, сойти за смех. Если вы, конечно, слон.

Слон между тем исчез из поля зрения. Маркиз услышал, как хлопнула дверь.

Он лежал в луже. Немного поизвивавшись, он сумел кое-как подняться на ноги и посмотреть вниз: на лодыжке красовалось металлическое кольцо, прикованное цепью к металлическому шесту посреди комнаты.

Какая жалость, что на нем нет плаща! В плаще имелись ножи. Там были отмычки… и пуговицы, вовсе не такие невинные и пуговицеобразные, как могло показаться с виду. Он потер веревки о шест в надежде хоть немного их размочалить, но только ободрал руки намокшими и еще туже затянувшимися путами. Вода продолжала прибывать и добралась уже до пояса.

Карабас окинул взглядом круглое помещение. Дело оставалось за малым – освободиться от стягивавшей руки веревки, не иначе как расшатав шест, к которому его привязали, снять кандалы, выключить воду, выбраться из комнаты, ускользнув от встречи с жаждущим мести Слоном и его разнообразными прихвостнями, и смыться.

Он пошатал шест. Шест не шелохнулся. Маркиз взялся за него покрепче. Шест стоял как ни в чем не бывало.

Маркиз привалился к нему и начал думать о смерти – о настоящей, окончательной смерти. А еще о своем плаще.

– А ну-ка тихо, – прошептал ему в ухо чей-то голос.

Что-то потянуло за руки, и путы спали с них. Только когда жизнь снова заструилась по кистям, до него дошло, как туго они были связаны. Маркиз обернулся.

– Что?! – сказал он.

Оказавшееся перед ним лицо было ему знакомо, как его собственное. Сокрушительная улыбка и бесхитростные авантюристские глаза.

– Лодыжку, – сказал человек опять улыбнувшись, еще более сокрушительно.

Маркиз, однако, сокрушен не был – он поднял ногу, гость совершил некие манипуляции куском проволоки и снял с него кандалы.

– Я слыхал, у тебя тут появился повод для беспокойства, – заметил гость.

Кожа его была черна, как у самого Маркиза; рост – едва ли дюймом больше, но держался он так, словно был гораздо выше любого, кого в принципе мог повстречать на своем пути.

– Никакого беспокойства. Я в порядке, – сказал Маркиз.

– Ничего подобного. Я тебя только что спас.

Это замечание Маркиз оставил без внимания.

– Где Слон? – спросил он.

– По ту сторону этой двери, и с ним – некоторое количество работающего на него народа. Дверь запирается автоматически, когда комната заполняется водой. Ему пришлось выйти, чтобы не угодить вместе с тобой в ловушку. На это я и рассчитывал.

– Рассчитывал?

– Ну, конечно. Я следил за ними несколько часов. С тех самых пор, как услышал, что ты пустился в путь с одной из Слоновьих ищеек. Скверный поворот, подумал я, очень скверный. Ему наверняка понадобится помощь…

– Ты услышал ?

– Эй, – сказал человек, немного похожий на Маркиза де Карабаса, только повыше и, возможно, кое-кто (но только не сам Маркиз) сказал бы, чуточку привлекательнее, – ты же не думал, что я дам в обиду моего младшего брата?

Они стояли по пояс в воде.

– Со мной ничего не случилось, – возразил Маркиз. – Все было под контролем.

Гость прошел в дальний конец комнаты, опустился там на колени, пошарил под водой и извлек из рюкзака что-то вроде короткого ломика. Сунув один конец под воду, он бросил:

– Приготовься. Кажется, это самый быстрый способ отсюда выбраться.

Маркиз все еще гнул и растирал пальцы, которые кололо словно иголками, стараясь вернуть их к жизни.

– Что за способ? – поинтересовался он, стараясь, чтобы его голос звучал равнодушно.

– Вот такой, – сказал его собеседник, вытаскивая из-под воды большой металлический квадрат. – Это сток.

Не успел Карабас и рта раскрыть, как брат уже схватил его и спустил в дыру в полу.

«Вроде бы на ярмарках бывают такие аттракционы», – припомнил Карабас, скатываясь вниз. Подумать только! Там, в Верхнем городе, люди даже деньги платят за такое веселье. С другой стороны, почему бы и нет, – если точно знать, что ты его переживешь?

Поток воды с грохотом нес его по трубам – все ниже и ниже, все глубже и глубже. Маркиз сомневался, что переживет веселье – и, по правде сказать, ему было совсем невесело.

Помятый и избитый после долгой скачки по трубам, Маркиз рухнул лицом вниз на большую железную решетку, судя по всему, едва способную выдержать такой вес. Он переполз с решетки на твердый каменный пол и содрогнулся.

Секунду спустя раздался звук – совершенно не такой, какого можно было ожидать. Брат Маркиза вылетел из трубы и приземлился прямо на ноги, словно давно в этом тренировался.

– Весело, да? – улыбнулся он.

– Не особенно, – возразил Маркиз и, не удержавшись, спросил: – Ты правда только что орал «Уи-и-и-и!»?

– Конечно. А ты разве нет?

Карабас неуверенно встал на ноги.

– И как же ты себя теперь называешь? – спросил он вместо ответа.

– Все так же. Я не меняюсь.

– Перегрин? Это не твое настоящее имя, – сказал Маркиз.

– Все равно оно годится. Оно ясно обозначает мою территорию и мои намерения [103] Имя «Перегрин» происходит от латинского peregrinus – «чужеземец» или «странник». , – пояснил Перегрин. – А ты, стало быть, до сих пор прозываешься Маркизом?

– Да, потому что я, черт возьми, он и есть.

Он знал, что выглядит, как утопленник и его слова звучат не слишком убедительно. Да что там, он чувствовал себя маленьким и глупым.

– Как хочешь. Я все равно пошел. Я тебе больше не нужен. Постарайся не попадать в неприятности. Нет, не благодари.

Разумеется, именно на благодарность брат и напрашивался – и это жалило сильнее всего.

Маркиз ненавидел себя. Он не хотел этого говорить, но сказать было надо.

– Спасибо, Перегрин.

– Кстати, – вспомнил тот. – Твой плащ. На улицах поговаривают, он теперь в Пастушьей Чаще. Это все что я знаю. Так вот, совет. Я от чистого сердца – знаю, ты не любишь советы. Но плащ… попрощайся с ним. Забудь. Заведи себе новый. Честно.

– Ну, пока, – сказал Маркиз.

– Пока, – ответил Перегрин, улыбнулся и встряхнулся, будто собака, окатив все кругом водой, после чего скользнул в тень и был таков.

Маркиз де Карабас остался обтекать.