Нил Гейман - Лучшие рассказы [litres]

– А почему слуги должны развлекаться? – ответил мистер Элис. – Все равно что как-нибудь после обеда отправить лакея пострелять за вас фазанов. Когда сам притаскиваешь сучья и складываешь, куда нужно, в костре есть нечто особенное. Так, во всяком случае, мне говорили. Сам не пробовал. – Он отвернулся от окна. – Садитесь. У меня шея затекает на вас смотреть.

Тень сел.

– Я много о вас слышал, – сказал мистер Элис. – Уже давно хотел познакомиться. Говорят, вы смышленый молодой человек, много где побывали. Вот что про вас говорят.

– Значит, вы не просто туриста наняли, чтоб он не пускал соседей на вечеринку?

– И да, и нет. У нас, сами понимаете, были и другие кандидаты. Просто вы нам больше всех подходите. А когда я догадался, кто вы… Ну, вы просто дар богов, правда?

– Не знаю. Правда?

– Несомненно. Понимаете, у этих вечеринок долгая история. Их закатывают почти тысячу лет. Ни одного года не пропустили. И каждый год поединок между их человеком и нашим. И наш человек побеждает. В этом году наш человек – вы.

– Кто… – начал Тень. – Кто такие «они»? И кто такие «вы»?

– Я хозяин, – сказал мистер Элис. – Видимо… – Он на мгновение умолк, постучал тростью в деревянный пол. – «Они» – те, кто давным-давно проиграл. «Мы» победили. Мы были рыцарями, а они – драконами, мы – убийцами великанов, а они – людоедами. Мы были людьми, а они монстрами. И мы победили. Теперь они знают свое место. Сегодняшний бой – для того, чтобы не дать им забыть. Сегодня вечером вы будете сражаться за человечество. Они не должны одержать верх. Даже в малости. Мы против них.

– Доктор Гаскелл считает, что я монстр, – сказал Тень.

– Доктор Гаскелл? – переспросил мистер Элис. – Это ваш друг?

– Нет, – ответил Тень. – Он работает на вас. Или на тех, кто работает на вас. Кажется, он убивает детей и фотографирует трупы.

Мистер Элис уронил трость и неловко за ней наклонился. Потом сказал:

– Я не считаю, что вы монстр, Тень. Я считаю, вы герой.

«Нет, – подумал Тень. – Вы считаете, что я монстр. Но вы думаете, что я ваш монстр».

– Так вот, – продолжал мистер Элис, – если сегодня вечером вы себя покажете – а я уверен, что вы хорошо себя покажете, – можете назвать свою цену. Никогда не задумывались, почему некоторые становятся кинозвездами, знаменитостями или миллиардерами? Наверняка задумывались. «У него же нет таланта? Что такого есть у него, чего нет у меня?» Что ж, иногда ответ прост: на его стороне такой человек, как я.

– Вы бог? – спросил Тень.

Тут мистер Элис раскатисто, от души рассмеялся:

– Отличная шутка, мистер Лун. Вовсе нет. Я просто малый из Стретэма, который пробил себе дорогу в жизни.

– И с кем же я буду бороться? – спросил Тень.

– Вечером вы с ним встретитесь, – сказал мистер Элис. – А пока нужно кое-что достать с чердака. Может, подсобите нашему Смити? Такому здоровяку это раз плюнуть.

Аудиенция закончилась, и, словно по сигналу, вошел Смит.

– Я как раз говорил, – сказал мистер Элис, – что наш друг поможет тебе все принести с чердака.

– А-атлично, – отозвался Смит. – Пошли, Тень. Проложим себе путь наверх.

И они пошли наверх, через весь дом, затем по сумрачной деревянной лестнице, к двери с висячим замком, которую Смит открыл, на пыльный деревянный чердак, доверху заставленный чем-то похожим на…

– Барабаны? – удивился Тень.

– Барабаны, – подтвердил Смит. Барабаны были из дерева и звериных шкур. И все разные. – Ладно, потащили их вниз.

И они потащили. Смит носил по одному, держа барабан так, словно это великая драгоценность. Тень носил по два.

– А что, собственно, сегодня будет? – спросил Тень на третий, а может, на четвертый заход.

– Ну, – сказал Смит, – я так понял, вам лучше раскумекать самому. По ходу дела.

– А вы и мистер Элис – вы-то тут при чем?

Смит глянул на него пронзительно. Они поставили барабаны у подножия лестницы в большом зале. У камина беседовали несколько человек.

Когда поднялись по лестнице и оказались вне пределов слышимости, Смит сказал:

– Мистер Элис под вечер нас оставит. А я еще тут покручусь.

– Мистер Элис уезжает? Он тут ни при чем?

Вид у Смита сделался оскорбленный.

– Он же хозяин, – сказал он. – Но. – И замолчал. Тень понял. Смит нанимателя не обсуждает. Они снесли вниз остальные барабаны. Когда барабаны закончились, пришлось вернуться за тяжелыми кожаными мешками.

– А тут что? – спросил Тень.

– Палочки, – ответил Смит. И добавил: – Они из древних родов. Эти, которые внизу. Очень старые деньги. Они знают, кто босс, но это еще не делает его одним из них. Понимаете? Сегодня на празднике будут только они. Мистера Элиса они там видеть не хотят. Понимаете?

Тень понял. И пожалел, что Смит согласился говорить про мистера Элиса. Вряд ли Смит заговорил бы, если б думал, что Тень останется в живых.

– Тяжелые у вас барабанные палочки, – только и сказал Тень.

Под вечер вертолетик унес мистера Элиса. «Лендроверы» увезли обслугу. На последнем уехал Смит. Остались только Тень и гости с их стильными нарядами, с их улыбками.

Они разглядывали Тень, точно пойманного льва, которого привезли для их увеселения, но ни слова ему не говорили.

Брюнетка, что по приезде улыбнулась Тени, принесла ему поесть: стейк, едва прожаренный. Она принесла ему тарелку, но никаких приборов, будто считала, что есть он будет руками и зубами, а он так и сделал, поскольку проголодался.

– Я не ваш герой, – сказал он им, но они не смотрели ему в глаза. Никто с ним не разговаривал – во всяком случае, прямо. Он был точно зверь.

А потом сумерки сгустились. Тень вывели во внутренний двор к запущенному фонтану, под дулом пистолета раздели, и женщины втерли в его тело какой-то густой желтый жир.

На траву перед Тенью положили нож. Махнули пистолетом – и Тень взял нож. Рукоять из черного металла, шероховатая и удобная. Клинок на вид острый.

Потом они распахнули двойные ворота из внутреннего двора в мир снаружи, и двое мужчин зажгли высокие костры, и пламя затанцевало и затрещало.

Открыли кожаные мешки, и каждый гость взял по резной черной палочке, больше похожей на тяжелую узловатую дубинку. Тени невольно вспомнились дети Соуни Бина, как они вылезают из-под земли с дубинами из берцовых костей…

Потом гости расположились по краю двора и застучали палочками в барабаны.

Начали медленно, тихо – низкая пульсация, точно сердце билось. Потом стали выбивать и выстукивать странные ритмы, стаккато, что колебалось и кружило, все громче и громче, пока не заполнило разум и мир Тени. Ему казалось, что само пламя вспыхивает в такт барабанам.

А потом за стенами дома поднялся вой.

Страдание было в этом вое, и тоска, и он пронесся над холмами, перекрывая барабанный бой, этот вопль утраты, боли и ненависти.