Коллектив авторов - Магнитная буря [сборник litres]

– Ахинея!

– А что вы скажете про остров Пасхи? Про исполинские статуи и сооружения – и там, и в Перу, на Юкатане и еще во многих других местах… Могли их создать наши первобытные предки?

– Это было тысячи лет назад, – простонал Марр. – Я хочу спать. Ради бога, заткнитесь!

– Хорошо! Только как же все это объяснить?

– Так за каким дьяволом этой Твари понадобились наши мозги? – внезапно прервал спор профессор. – Что ей нужно?

– А что для нас низшие формы жизни? Это пища. И материалы. И информация. Может, Тварь экспериментирует – как человек, который, например, сует палку в муравейник. Ну и к тому же наш мозг – самая высокоорганизованная форма материи на Земле.

– Несомненно, – согласился профессор, – но им-то он для чего?

– Скажем, для приготовления каких-то продуктов питания, или для постановки опытов, или как смазочный материал – можно только предполагать!..

Яндрон – ему казалось, что он все еще продолжает рассуждать об интересах Твари – неожиданно проснулся. Он лежал на одной из коек и ему было очень холодно: тело закостенело, стало неприятно тяжелым. Пол кое-где, в основном под дырами в крыше, покрывал снег.

– Вивиан! – прохрипел он. – Торбарн! Марр!

Но ему никто не ответил. Пусто? Яндрон, морщась от боли, выполз из койки, выпрямился, стараясь проморгаться – глаза затянула какая-то муть, – и начал осматриваться. Внезапно он увидел профессора и с трудом перевел дыхание.

Торбарн, прямой и неподвижный, лежал на спине, на соседней койке; его восковое лицо искажала гримаса ужаса. Жуткое выражение застывших широко раскрытых глаз с невероятно расширенными зрачками заставило Яндрона отшатнуться. Провалившийся почти к основанию черепа лоб профессора был отмечен багровым клеймом Твари.

– Вивиан! – срывающимся голосом позвал геолог, бросаясь к койке, где спала девушка. Постель ледяная.

Никого.

В очаге, на полуобгоревших, потушенных чем-то дровах стоял кофейник. Содержимое его обратилось в лед. И ни Вивиан, ни журналиста.

Подняв глаза, Яндрон с ужасом рассмотрел на одном из стропил цепочку характерных следов, четких и глубоких.

– Вивиан! Вивиан!

Тишина.

Он ощутил, как кровь отхлынула от его лица, как ужас перед запредельным заставил его тело окостенеть и сжаться. С трудом удерживаясь на трясущихся ногах, напрягая внезапно ослабевшее зрение, Яндрон медленно осмотрел помещение. Все вещи исчезли. На его долю достались только кофейник в очаге и револьвер в кармане. Он потряс головой, казавшейся пустой, словно прорванный барабан, медленно развернулся, запинаясь, двинулся к двери и вышел под снег.

Снег. Он косо падал вниз. Летел с серых небес. Деревья – березы, клены, тополя – полностью облетели и теперь топорщили голые ветки. Блекло-зеленые ели и пихты поникли. Речное мелководье затянул тонкий, припорошенный снегом лед.

Лед? Снег? Оглушенный безысходностью, Яндрон замер. Неужели он провалялся без сознания три или четыре недели? Почему?

Внезапно с верхушек ближайших деревьев посыпались вниз снежные шапки. Геолог опустил глаза и разглядел ведущие к причалу полустертые следы двоих человек. Тело словно налилось свинцом. Мучаясь от одышки, он дотащился до реки. Тусклый блеск воды резал глаза. Он сморгнул, приглядываясь, – одно каноэ исчезло, и прижал ладонь к голове, которую, казалось, опоясывала, сжимая, железная нить.

– Вивиан! Марр! А-у-у!

На крик не ответило даже эхо – мир поглотило безмолвие. Безмолвие и грызущий холод. И серая мгла.

Через какое-то время, хотя теперь оно не обладало ни реальностью, ни продолжительностью, Яндрон поплелся обратно и укрылся все в том же доме. Скользнув взглядом по трупу профессора, он присел у очага и попытался понять, что ему делать дальше. Но вместо мыслей в мозгу колыхалась какая-то серая муть. Сквозь дырявую крышу тихо падал снег.

– Эй, Тварь! Почему ты не забрала меня? – ни с того ни с сего вдруг рявкнул Яндрон. – Вот он я! Будь ты проклята! Иди и возьми меня!

Голоса. Внезапно он услышал голоса. Да, на улице кто-то был. Единственный уцелевший беглец (что не радовало), он встал и захромал к двери. Высунулся – в серой мути у причала виднелись две фигуры. В них, не испытывая ни малейших эмоций, Яндрон опознал девушку и Марра.

«Зачем они снова явились? – шевельнулась в голове мысль. – Почему бы им не оставить меня в покое?» Он понял, что раздражен вторжением.

Теперь, когда пробудилась крохотная частица разума, Яндрон заметил, что прибывшие спорят. Вивиан стояла рядом с очищенным ото льда каноэ и показывала какое-то направление. Марр яростно размахивал руками, потом ругнулся, повернулся к девушке спиной и, согнувшись, направился в лагерь.

– Послушайте! Нам надо туда! Вниз по течению! – Свитер Вивиан был осыпан снегом.

– Мне никуда не надо! – буркнул Марр. – Я остаюсь. – Он шагал с непокрытой головой. Снег, прилипая к небритым щекам, окрашивал их в серый цвет, а на макушке он удивительно быстро таял, как будто мозг журналиста раскалился до невероятной температуры; веки у него набрякли, между искривленными в злобной усмешке губами поблескивали зубы. – Я собираюсь остаться здесь на все лето. Отстаньте от меня!

Вивиан все же пошла следом за ним, взрывая похожий на пепел снег. Яндрон равнодушно за этим наблюдал. Жалкие людишки!

Марр увидел его, застывшего в дверях, внезапно и, резко остановившись, выхватил револьвер.

– Убирайся, – произнес он одними губами, нацеливая оружие на геолога. – Почему… почему бы тебе не остаться мертвым?

– Положи револьвер, идиот! – Яндрон постарался перехватить инициативу. Девушка остановилась, пытаясь понять, что происходит. – Мы сумеем выбраться, если будем держаться вместе.

– Ты, наконец, оставишь меня одного? – требовательно заявил журналист, продолжая целиться.

Яндрон равнодушно смотрел на обращенное к нему дуло. Им даже овладело смутное любопытство: каково это почувствовать, что в тебя выстрелили?

Марр спустил курок. Щелк! Патрон не шелохнулся. Осечка. Марр жутковато хихикнул и двинулся вперед.

– И поделом! – вновь прошептал он одними губами. – Пусть больше не возвращается!

Яндрон понял: Марр не сомневается, что убил его. Но он был жив и по-прежнему стоял у входа. Следовало немного подвинуться. Независимо от того, умер он или нет, ему нужно было спасти Вивиан.

Журналист подошел к двери, постоял, глянул под ноги, хмыкнул и зашел внутрь, закрыв за собой дверь. Яндрон услышал, как легла на место гнилая деревянная защелка. И эхом изнутри донесся чудовищный в своем злорадстве смех.

Почувствовав чье-то прикосновение, геолог вздрогнул.

– Почему вы бросили нас? – Вивиан не спрашивала, а упрекала. – Почему?

Он повернулся, хотя ему не хотелось видеть ее глаза.