Александр Филиппов - Сказка без чудес

Все присутствующие торопливо вскочили, громыхнув дружно креслами, задевая животами столы и запахивая полы пиджаков, опуская руки по швам и замирая по стойке смирно, придав лицам, выражение подобающей случаю возвышенности и одухотворённости.

Некоторые даже пели, широко открывая рты. Однако если бы кто-то удосужился вслушаться в их голоса, то не уловил бы ни звука. Ибо, не зная слов Гимна, парламентарии немо, по-рыбьи, шевелили губами, позволяя отдуваться за себя исполнителям с магнитофонной записи — профессиональному хору. При этом демонстрируя, тем не менее, окружающим, а главное, объективам телевизионных камер, свои высоко патриотичные, верноподданнические чувства.

Когда Гимн отгремел, умолк, растворившись где-то под высоченными, лепными в стиле «сталинский ампир» потолками Колонного зала, спикер опять завладел микрофоном.

— Уважаемые коллеги! — провозгласил он, не сводя глаз с бумажки, подготовленной загодя в аппарате Законодательного собрания, с «речёвкой», и чётко, по пунктам, с указанием времени, прописанным сценарием заседания. — Мы с вами собрались сегодня в таком вот… э-э… срочном, я бы сказал, порядке, с тем, чтобы решить единственный вопрос, включённый в повестку дня. Вопрос, не терпящий отлагательства, и, не побоюсь этого определения, судьбоносный для нашего края. Речь идёт, как вы понимаете, о том, чтобы вернуть в собственность Южно-Уральской области Заповедный бор, являющийся в настоящее время Национальным парком, и подведомственный, таким образом, федеральному центру. — Горячев извлёк из кармана пиджака большой клетчатый платок, и утёр пот со лба — в зале становилось всё жарче.

Кондиционеры, жужжащие тихо под потолком, явно не справлялись с нагрузкой. И если там, на балконе, где размещались обычно журналисты, помощники депутатов, и прочий второстепенный люд, ещё было прохладно, то в партере, где сидели депутаты и члены правительства, от тёплого дыхания сотни человек, над головами собравшихся сгустилась, будто в парной, ясно различимая дымка.

А потому спикер счёл вполне уместным, чуть отойдя от прописанного сценария, заявить:

— Думаю, суть обсуждаемого сегодня вопроса всем присутствующим предельно ясна. Целесообразность передачи Заповедного бора в региональную собственность обсуждалась на заседании областного правительства, в профильном комитете Законодательного собрания. Все доводы изложены в пояснительной записке, приложенной к проекту постановления, которое нам сейчас предстоит принять. Предлагаю работать оперативно, и завершить заседание в течение часа… Слово для доклада предоставляется председателю комитета областного парламента по вопросам экологии и природных ресурсов Николая Романовичу Подберёзкину… — и когда грузный, лысый мужчина привстал, сжимая в руках синюю папочку с текстом выступления, намереваясь пройти к трибуне, Горячев махнул рукой: — Можно с места… — и, обращаясь к секретариату: — Включите микрофон депутату Подберёзкину!

Тот, поёрзав и устраиваясь поудобнее в кресле, с готовностью забубнил, зачитывая текст обращения к президенту и правительству страны, и без того известный всем народным избранникам, лежащий перед ними в стопке раздаточных материалов к текущему заседанию. А потому коллегу никто не слушал.

Все устремили взгляды на губернатора, который, покосившись с досадой под потолок, где надрывалась, пыхтела из последних сил сплит-система, пытаясь хоть чуть-чуть охладить раскалённый воздух в помещении с запертыми плотно окнами, принялся стягивать с себя душный пиджак.

И все находившиеся в зале, как по команде, тоже принялись расстёгивать и снимать жаркие пиджаки, оправляя прилипшие к потному телу рубашки.

А когда Курганов, взявшись за стоявшую перед ним пластиковую бутылочку с минеральной водой, с лёгким треском свернул с её горлышка крышечку, все тоже схватились за расставленные загодя по столам бутылочки, защёлкали крышечками.

Губернатор, вальяжно откинувшись в кресле президиума, налил полный, до краёв, гранёный стакан воды. И медленно, с наслаждением, шевеля в такт глоткам острым кадыком на тщательно выбритой шее, выпил до дна.

И все, находившиеся в партере, депутаты и чиновники областного правительства, тоже, запалено дыша, хватили по стакану изготовленного водочных дел мастером Хусаином Ивановичем по секретному рецепту и спецзаказу слегка подслащенного и минерализованного, крепко газированного напитка под ничего не говорящим неискушённому потребителю названием: «Капля сладкой росы».

Пока народные избранники решали в областном парламенте вопрос о ведомственной принадлежности Заповедного бора, жизнь в реликтовом зелёном массиве и его окрестностях шла своим чередом.

Его исконные обитатели, сельчане, имели свой, практический взгляд, на дарованный им судьбой и природой лес.

Одним из уроженцев, аборигенов здешних мест, был Степан Кузьмич Выводёров.

Крупный, толстый, лысый, с апоплексическим румянцем на отвислых к пятидесяти годам, как у пса породы шарпей, щеках, был он человеком решительным, резким. От всей внушительной фигуры его веяло скрытой агрессией, готовностью, несмотря на возраст и солидное по меркам селян, социальной положение, пустить в ход кулаки.

А если совсем коротко, бизнесмен средней руки Выводёров относился к той категории внешне добропорядочных граждан, кои возят в салоне своего автомобиля бейсбольную биту, и без особых раздумий используют её в случае возникновения дорожных конфликтов.

Он давно и безраздельно чувствовал себя настоящим, а не по каким-то там бумажкам с гербовыми печатями, хозяином Заповедного бора.

Лет тридцать назад, в юности, когда Выводёров мог застёгивать ширинку на брюках не на ощупь, как теперь, не видя этой детали одежды из-за объёмистого живота, а был поджар, вынослив и лёгок на ногу, он служил в реликтовом лесу егерем.

В ту пору он вдоль и поперёк исходил зелёный массив, знал все стёжки-дорожки, включая звериные тропки. Мог едва ли не с бухгалтерской точностью назвать численность обитающего здесь зверья — медведей, лосей, кабанов, косуль, и прочей представляющей охотничий интерес дичи, знал её повадки, лёжки, места кормления и водопоя.

Вследствие чего организованные им охоты оказывались, как правило, на редкость добычливыми, а потому и у начальства молодой егерь был на хорошем счету.

Несведущие граждане часто путают егерей с лесниками, то бишь с лесничими.

Но лесничий — это, так сказать, «синий воротничок», специалист лесного дела с высшим образованием, как бы заведующий всем лесным хозяйством. В то время как егерь — низовое звено, чернорабочий зелёной отрасли, отвечающий за свой, ограниченный участок леса, со всей растительностью и обитающим там зверьём. И следящий по долгу службы за тем, чтобы никто без ведома высшего начальства и соответствующего разрешения не вторгался в поднадзорные владения, не охотился там, или, не приведи Господь, не срубил дерева для хозяйственных нужд.