Александр Филиппов - Сказка без чудес

— Бог в помощь, хозяин! — молвил негромко начальник полиции, опасаясь напугать своим неожиданным появлением старика.

Однако тот, не дрогнув плечом, будто глаза на затылке имел, не стушевался нисколько, ответил спокойно:

— Бог-то бог, но и сам не будь плох! — а потом, обернувшись, растянул безбородое и даже безбровое, испещрённое глубокими морщинами лицо, в приветливой улыбке: — Чем обязан, товарищ полковник?

— А то ты, такой прозорливый, не догадываешься? — усмехнулся, сразу перейдя на «ты», Николай Петрович. Впрочем, вышло у него это как-то необидно, по-свойски.

— Догадываюсь, — кивнул старик. И представился: — Ведунов, Еремей Горыныч… да, вы, наверное, знаете…

— Я тоже догадливый, — хмыкнул полковник. И предложил: — Нам бы перетолковать с тобой где-то… гражданин Ведунов, он же Мудров, а может, и Борис Годунов? Разговор наш, чую, долгим получится.

— А пойдём в дом, — предложил радушно хозяин. — Ты ж, небось, прямо со службы? Голодный. Перекусим, а заодно и потолкуем.

Оказавшись за обеденным столом, полицейский сразу же взял быка за рога, положив перед хозяином стопку газетных ксерокопий:

— Ну, и как вы мне это, гражданин как-там-ваша-настоящая-фамилия, объясните?

…Два часа спустя, когда за окном смеркалось уже, они всё ещё сидели за богато уставленным снедью столом. Мария меняла третий лафитничек, Еремей Горыныч щедро, с бугорком, подливал в рюмку гостю, не забывая себя, охотно, в подробностях, рассказывал полицейскому, и, сдаётся, будущему свату, секреты долголетия обитателей усадьбы. И про свежий, целебный, хвойный, воздух. И про здоровое питание. И про физический труд. И про пользу от доброй чарки хорошего самогона, на кедровых орешках настоянного, во время ужина. А посему предлагал полковнику, не откладывая, полечиться ото всех хворей загодя, прямо сейчас, и выпить на посошок ещё одну рюмочку.

Прощаясь, совсем затемно уже, Перегудов вогнал в краску Марию, предложив, слегка заплетаясь языком:

— М-может быть, я как-нибудь ещё заеду на днях, и мы с вами прогуляемся по окрестностям? Или в райцентр прокатимся, в кино сходим?

Заседание Законодательного собрания Южно-Уральской области для всех обитателей Дома Советов было особым днём.

Торжественно-праздничным с одной стороны, потому что на него съезжались все сорок семь депутатов, представлявших собой, как ни относись к нынешним народным избранникам, политическую элиту края.

С другой стороны, для чиновничьего люда это был невероятно суматошный и хлопотливый, наполненный неотложными делами и непременной нервотрёпкой, день.

Размеренная и неторопливо текущая жизнь аппарата этого представительного органа государственной власти субъекта федерации нарушалась безнадёжно по таким числам, летела в тартарары.

И госслужащие, в обычное время такие вальяжные, рассудительно-важные, шныряли заполошно, как мальчики на побегушках, по домсоветовским коридорам. Носились с вытаращенными озабоченно глазами, с толстыми пачками документов, крепко прижатыми к груди, что-то утверждали, досогласовывали, ксерокопировали и размножали на перегревшихся принтерах, брошюровали проекты законов и постановлений, привычно и ловко, будто карточные шулера, тасовали пачки бумаг, и раскладывали по пластиковым папочкам — персонально для каждого депутата.

А была ещё рассадка в Колонном зале народных избранников по фракциям, тщательный отбор приглашённых на заседание областного парламента представителей региональных министерств и ведомств, проверка электронного оборудования системы голосования, заморочки с перечислением на банковские карточки депутатов компенсационных выплат командировочных расходов на проезд, питание, проживание…

А ещё парламентарии, вырвавшись в областной центр из своих медвежьих углов, тьму-тараканских провинций, норовили непременно всем скопом, заявиться в свои комитеты, набивались гурьбой в тесные кабинеты так плотно, что становилось трудно дышать. И каждого из них требовалось приветить, усадить, поделиться новостями и сплетнями из жизни аппарата регионального парламента и правительства, ближайшего губернаторского окружения, напоить кофе или чаем, а то и втихаря, пошарив в холодильнике, похмелить…

И всё это — на фоне беспрерывных трелей телефонов — стационарных и сотовых, вводных команд вышестоящего начальства, неотложно требовавшего что-то уточнить, исправить — немедленно, сию секунду, прямо сейчас…

Согласитесь, было от чего человеку, не закалённому в административных боях, растеряться, а то и сойти с ума…

И, понятное дело, что при такой суете, всеобщей запарке, чиновный люд не заморачивался особо, не отвлекался на такие мелочи, как, например, доставка и расстановка на местах в Колонном зале перед всеми приглашёнными на заседание стаканов и бутылочек с минеральной водой.

Хотя и этот момент был детально отработан и отточен в ходе многочисленных предшествующих заседаний областного парламента.

За обеспечение депутатов и приглашённых питьевой водой отвечала хозяйственная служба аппарата Законодательного собрания.

Накануне утром её руководитель отряжал водителя, всегда одного и того же, пожилого, предпенсионного возраста, управлявшего грузовым пикапчиком, на местный ликероводочный завод. Там шофёр в соответствии с проведённой по бухгалтерии предоплатой получал по накладным несколько упаковок минеральной воды местного разлива.

В день заседания заксоба на начальника хозяйственного отдела навалилась одновременно тысяча дел, а потому он отмахнулся досадливо от попытки водителя пикапа поведать о странном происшествии, случившемся с ним при выезде с территории ЛВЗ.

А заключался этот малозначительный, абсолютно неинтересный высокому начальству эпизод в следующем.

Сразу за воротами «ликёрки» под колёсами пикапа, груженного упаковками пластиковых бутылок с минеральной водой, едва не оказалась дряхлая старушка примечательной внешности — с большим крючковатым носом, согбённая годами в спине, повязанная белым платочком, в пёстрой цветастой кофте и длинной, колоколом, юбке. При этом отчего-то босая.

Старушенция эта вынырнула будто ниоткуда, внезапно, прямо перед капотом пикапа, так что водитель едва успел ударить по тормозам, слегка задев-таки бабку передним бампером.

Та упала на асфальт, кубарем покатилась по проезжей части, а шофёр — седовласый, грузный, хватаясь за сердце, выскочив из кабины, бросился к ней.

И тут началось!

Чёртова карга, судя по её прыти, серьёзно не пострадавшая, вскочила шустро, и набросилась на водителя с кулаками, вопя истошно:

— Убил, язви тя в душу сибирка! Покалечил! Задавил насмерть!