Эдуард Геворкян - Времена негодяев

— Эх, была бы сила, а применение найдется. — Мартын раскраснелся и возбужденно потер руки. — Да хоть потом пирамиды строй, на радость детям или ракеты, им же на потеху. А сила…

Опять мгновенный взгляд-проблеск в сторону Месропа. Что-то здесь неладно, подумал Виктор. Они слова просто так не скажут, плетут хитрую паутину, ох, плетут пауки веселые, только кто же муха — он или Сармат?

— Вот силы у нас как раз и нет, — мягко сказал Мартын, — но это особый разговор.

— Теперь уже все равно, — будничным голосом сказал Сармат. — Семь лет назад ворожила мне ведьма и прокляла за то, что посмеялся над ней. Быть тебе князем, говорила она, победишь всех, а потом придет победитель и тебя одолеет, а потом и его…

Он замолчал. Виктор, затаив дыхание, вслушивался в странные речи. Слова ронялись скучно, негромко, было заметно, как побледнело его лицо. Притихли Мартын с Месропом, а Сармат смотрел вдаль, но взгляд упирался в забитое фанерой окно.

— Ладно, — вздохнул он, — давайте чай пить.

После двух кружек он повеселел, а Мартын опять переглянулся с Месропом и повел свои речи:

— Тысячи три с ходу наберем. Их разместить надо, иначе через неделю разбредутся. Домой отпускать в любое время, если не дежурство, но чтоб возвращались вовремя. Старую гостиницу займем.

— Там госпиталь, — сказал Виктор.

— Нижние три этажа, а верхние пустуют. Не живут там, боятся. Нечисто, мол!

— Ну, как набьются в каждую комнату по пять бугаев, да как первача хлебнут, никакая нечисть не вылезет.

— И то верно, — согласился Месроп, — там, где люди, нечисти мало. А вот как быть с оружием?

— Кстати, — начал было Мартын, но осекся, задумчиво почесал бровь, тронул усы, — посмотри-ка, все ребята спят?

Виктор открыл дверь: дружинники спали где попало, на некоторых нарах лежали по два человека. Кто-то ворочался, соп и храп переливались из угла в угол. Один из бойцов, кажется, из новых, лежал у двери, натянув на голову лохматую тряпку.

— Чем мы вооружимся? — чуть ли не шепотом спросил Мартын, когда Виктор плотно затворил дверь, — палками? Огнестрельное оружие ни к черту не годится, старое ломается, а новое вообще еле стреляет.

— Сложные системы потихоньку разваливаются, — так же негромко вставил Месроп. — Двигатели все чаще барахлят, поломки одна за другой!

— Дрянь выпускают!

— Нет, тут что-то другое, — задумчиво протянул Месроп.

— Плевать! — яростно прошептал Мартын. — Пока наштампуем арбалетов, да пока обучим — год пройдет, если не больше. Где я столько учителей возьму?

— М-да, генерал с безоружной армией, это даже не смешно, пригорюнился Месроп.

— Вот именно! Только полководцем без армии будет он. — Палец указывает на Виктора. — А мы с тобой окажемся советниками правителя без армии.

— Как у вас быстро дружина превратилась в армию, — задумчиво сказал Сармат. — Полководец, советники… Вы уже и это продумали? Ну вот и посоветуйте, что делать!

— Хорошо! — Мартын, не отрывая глаз от Виктора, поднялся с места, и Виктор тоже невольно встал.

— Ты готов? — спросил торжественно Мартын. — Не говори, не отвечай, слушай. Сейчас решается наша судьба. От тебя потребуется ловкость, хитрость, быстрота, решительность — все, что есть в тебе. Ты был хорошим гонцом, ты и сейчас лучший гонец из всех. Ты пройдешь насквозь земли и города, тебя не остановят стены и люди. Ты уйдешь и вернешься, и принесешь нам силу. Ты сделаешь это любой ценой, единственное, на что не имеешь права, — умереть, ты нужен живой, живой, чтобы в случае неудачи снова пойти и снова вернуться, пока не найдешь силу…

Виктор внимательно смотрел на Мартына, а тот уставился на него своими глазищами, шевелил бровями, голос его стал хриплым и ласковым…

«Он меня гипнотизирует», — подумал Виктор, и с трудом удержался от улыбки, чтобы не обидеть Мартына. Однажды он попал в твердый переплет, из него пытались гипнозом вытянуть явки и коды, и гипнотизер был не чета Мартыну, настоящий шаман. Кончилось тем, что Виктор переколол своих похитителей, числом три, а гипнотизеру отдавил большие пальцы, чтобы не лез грязными ногтями в глаза. Теперь же он внимательно слушал и запоминал, что говорил Мартын. Гипноз гипнозом, пусть тешится, но дело знакомое, трубят старые трубы, он и позабыл почти о своих безумных ходках, и не жалел о них, а вот поди ты — потянуло старым, и сердце забилось быстрее, и живот втянулся, и боевой метроном в голове снова застучал…

Месроп сидел, уткнувшись носом в кулак, переводил взгляд с Виктора на Мартына и обратно, потом не выдержал, опустил кулак и коротко бросил:

— Кончай! Он все понимает.

Мартын оборвал себя на полуслове и подмигнул Виктору. Тот подмигнул в ответ и сел на скамью.

— Не рассаживайся, — строго бросил ему Месроп. — Сейчас мы с тобой выходим.

Виктор покачал головой.

— Обычно я хожу один, — как можно мягче сказал он и закончил, почти извиняясь, — я всегда хожу один.

— М-м-м, — застонал сквозь зубы Месроп, — я бы с удовольствием отпустил тебя одного, если бы знал…

— Не понял?

— По дороге объясню. И утешься тем, что хоть мы и должны принести то, не знаю что, зато знаем, куда идем.

— Карты?

— Не нужны. До Москвы доведешь, а там видно будет.

— Одежда, еда?

— Все здесь, — Месроп потащил из-под скамьи большой рюкзак, который зацепился за какой-то ящик, ругнулся, дернул.

Сармат и Мартын молча слушали их быстрый разговор. Вдруг Виктор понял, что Сармат все знает и что игра шла вокруг него. Удивительно. Трудно что ли попросить сделать ходку, две, три ходки? Вряд ли бы он отказал. Непонятно. Сармат и Мартын строго глядели на него, и он решил, что дело гораздо серьезнее, опаснее, чем он предполагает, и возможно, на карту поставлено все, и если он, Виктор, окажется битой картой, то рухнут планы Сармата. Именно Сармата, вдруг догадался Виктор, а вовсе не его хитроумных советников. Зря они крутят, подумал он, для Сармата он пошел бы… Куда?

— Так куда мы идем? — спросил он.

— Скажу в Москве.

Виктор покачал головой. Суеверным он не был, но вслепую гонцы не ходят. Разве что на тот свет.

Месроп и Сармат переглянулись. Приблизив губы к уху Виктора Месроп шепнул: «Будапешт». Поднял сжатый кулак в прощальном приветствии и вышел. Виктор кивнул Сармату и Мартыну и последовал за ним. Через минуту внизу зацокали копыта.

— Теперь машина завертелась, и ее не остановить, — обреченно сказал Сармат.

— Не знаю, не знаю, — отозвался Мартын, — дай бог, если живыми вернутся, а что выйдет? Не знаю.

— Я знаю, — просто сказал Сармат, и оба замолчали.

А потом дверь медленно раскрылась, и в проеме возник коренастый дружинник.

— Что случилось? — вскрикнул Мартын. — Тревога?

— Тре-во-га! — передразнил его дружинник, кривя губы. — Дружиннички божьей матери! Вас, как кур сонных, передушить можно.