Натали Хеннеберг - Солнце Туле

Распахнулся еще один люк.

На этот раз из темноты появилась крыса. Никакого сравнения с верными стражами Кассандры — это было чудовище грязно-коричневого цвета длиной по меньшей мере в три метра, не считая невероятно длинного хвоста. Она осторожно принюхалась к грозди своих жертв и отскочила в сторону. Приблизившись к краю арены, она нечаянно коснулась сетки под напряжением и дико взвыла. Ее маленькие злобные глазки стали совсем красными. В это время посреди арены судорожно копошилась живая цепь; Зигги, казалось, пытался зарыться в песок, Валь подпрыгивал со свирепым видом, Маргрид дико оглядывалась, прижимая к себе маленького уродца. Было очевидно, что они ожидали самого ужасного, но Соллер боялся даже подумать, чего именно. Вокруг него бушевала обезумевшая толпа; зрители вскакивали на ноги, мужчины дико орали что-то невнятное, разряженные, словно распустившиеся розы, дамы нюхали ароматическую соль и жеманно хихикали. Крыса уселась посреди арены; ее глаза сверкали, острые зубы поблескивали в раскрытой пасти, змееподобный хвост извивался, разбрасывая песок. Она облизнулась, вывалив из пасти розовый язык, большой и толстый, словно прикроватный коврик.

— Но… Это невозможно… — пробормотал Соллер, не осознавая, говорит ли он сам с собой, или обращается к кому-нибудь. — Нет, это просто кошмарный сон… Это бесчеловечно, это недостойно цивилизованных существ! Ведь микроны — это люди!

Он хотел вскочить на ноги, но Мист удержал его, повиснув на руке.

— Успокойтесь! Ведь эти мерзавцы похитили и пытали вас! И вас уже не было бы в живых, не вмешайся мы столь своевременно! Кроме того, вы должны помнить статью 88-бис Межзвездного Кодекса, которая гласит: «Никто не имеет права вмешиваться в процедуру отправления ритуалов планетных цивилизаций…».

Тем временем, на ступенях амфитеатра некоторые зрители запрокидывали головы, словно уже ощущали капли кровавого дождя, падавшие на их лица, и белые мертвые глаза вылезали у них из орбит. Другие дергались, словно охваченные пляской святого Витта. На арене вереница маленьких дегенератов и жуткое чудовище словно исполняли нечто вроде сложного танца, слагавшегося из колебательных движений в стороны, быстрых рывков вперед и замедленных отступлений. При этом, то шарообразная толстуха сближалась с Маргрид, то Зигги падал на песок, сбитый с ног ударом хвоста толщиной в корабельный канат… Внезапно крыса присела на задние лапы, готовясь к прыжку… В этот момент толстуха выхватила из рук Маргрид маленького уродца и швырнула его в приоткрытую зубастую пасть. Вопль смертельно раненого животного заполнил амфитеатр — это взвыла Маргрид. Неожиданно вперед выскочил гориллоподобный Валь, и толстуха покатилась под удар стальных когтей. Одновременно с этим острый дротик глубоко вонзился в пасть крысы; брызнула черная кровь, чудовищный хвост захлестал во все стороны, ломая кости уродцам, страшный удар потряс решетку. Микроны дружно бросились вперед…

Гигантская крыса агонизировала, изрешеченная ударами копий и ножей недоносков. Фрэнк расслабился, проведя по лицу дрожащей рукой. Он увидел ослепительно улыбающуюся королеву и отвернулся.

Победа?

Нет, это не было победой.

Отвратительный скрежет возвестил, что открывается еще один люк. Очередная волна безумия прокатилась по заполнившей амфитеатр беснующейся толпе.

На этот раз из подземелья вынырнула гигантская летучая мышь; ее огромные перепончатые крылья достигали не менее 8-10 метров в размахе. Угрожающе сверкали длинные серповидные когти. Морда чудовища удивительно походила на человеческое лицо, только рот был иным, явно приспособленным для сосания.

Вампир.

Не заметив, каким образом, Фрэнк очутился внизу, возле потрескивавшей от поданного на нее напряжения решетки, в тени огромных крыльев. Человечки-микроны сгрудились возле крысы, тело которой сотрясали последние судороги; похоже, они понимали, что их победа оказалась бесполезной, потому что виварий Магии будет продолжать выпускать на них одно чудовище за другим, пока…

Заглушая царившее вокруг безумие, прогремели слова, произнесенные ледяным тоном:

— Откройте решетку, Алэйна. У вас на арене новый зверь, и у вас появился запасной боец.

Все, что последовало затем, было сплетением обрывков кошмара. Когда Фрэнк прыгнул через появившееся в решетке отверстие на песок арены, клетка показалась ему совсем небольшой. Огромная летучая мышь, словно поняв, что перед ней наконец-то появился достойный противник, попыталась уклониться от схватки, повиснув на решетке. Отброшенная электрическим разрядом, она кинулась на Соллера. В руке астронавта блеснул небольшой дезинтегратор Кассандры и… На песке осталась только кучка дымящегося пепла. Нечто вроде смерча появилось на противоположной стороне амфитеатра и понеслось вниз по ступенькам, заполненным зрителями. Розовые и золотистые фигурки обратились в бегство.

Казалось, что удар дезинтегратора распорол какую-то оболочку, и через прореху в ней в амфитеатр хлынула ночь. И ледяной холод. И запах могилы.

— Сюда, скорее, — закричала Кассандра, приземляясь на арену, словно болид, на своем маленьком гелико. — Иначе вы погибли! Они никогда не простят вам этого.

— Чего именно?

— Того, что вы открыли их могилы. Их невероятно древние погребения…

Фрэнк и следовавший за ним по пятам Мист кинулись к аппарату. Едва они взвились штопором в небо, как позади них пространство как бы схлопнулось над перламутровым морем клокочущего света. И амфитеатр, и парк, и вся Счастливая Долина превратились в море огня, море цветущих огненных цветов. Их чашечки раскрывались, и женские тела казались световыми бликами, танцующими над потоками лавы под грохот какофонической музыки. И этот огонь цветения, эта пылающая музыка взвились вверх, разлетелись в стороны, захлестнули гору, затопили замок, разбрасывая далеко вокруг пучки искр, длинные фосфоресцирующие нити, цеплявшиеся за деревья и башни, устремлявшиеся с яростным шипением в небо, вслед за этим наглым насекомым, этим жалким аппаратиком. Каждая нить оканчивалась расширением, присоской, походившей на жадно приоткрытый цикламеновый рот. Нити волновались, колебались и переплетались, и рты взывали:

— О, Фрэнк, вернись! Спаси меня, Фрэнк! Это я, твоя королева! Я в опасности, я гибну! Я никогда не видела пространства, никогда не бывала на других мирах, под иными солнцами, на планетах, кипящих от избытка соков и крови. Я улечу с тобой, я пойду за тобой к пределам Вселенной… Я люблю тебя! Я твоя… твоя!

Соллер наклонился, чтобы посмотреть вниз. Голос звучал обещанием страдания разлуки и, одновременно, намекал на невероятное наслаждение. Пораженный, он увидел, как одна из нитей хлестнула воздух над хрупкой машиной, едва не вырвав из кабины Кассандру, судорожно цепляющуюся за штурвал. И тут же целый пучок огненных змей окружил гелико. Только тогда Соллер догадался пустить в ход дезинтегратор, испепеляя клубки змеящихся волокон, мгновенно отраставших снова и снова, и тут же опять устремляющихся в погоню, танцующих жутких нитей, догонявших и неумолимо обвивавшихся вокруг беглецов, присасывавшихся к их телам приоткрытыми ртами или присосками; обожженные, они отваливались и падали вниз, в пурпурный туман. Наконец, невероятным усилием гелико удалось вырваться из облака густого фиолетового тумана, походившего на гигантский бутон ядовитого цветка, который тут же почернел, словно отравленная кровь, вытекающая из вен мертвеца, и рухнул вниз, скрыв под своими останками Магию, Счастливую Долину, всю Землю…