Марина Ноймайер - Связанные звёздами [litres]

Профессор Киппинг расплылся в улыбке, встал и сделал приглашающий жест. Всеобщее внимание переключилось на вампира, и я облегченно выдохнула.

– Братья и сестры, я бесконечно рад видеть вас в этом зале! Сегодня особенный день в истории нашего ордена. День, которого мы ждали долгих четыреста лет, – торжественно сказал профессор Киппинг.

Все молчали, не спуская со старика ожидающих глаз.

– Годы поисков, наконец, завершены! Теперь в нашей команде не только Лев, но и его зодиакальный партнер – Водолей, – профессор указал на нас с Леопольдо и, сцепив руки в замок, продолжил: – Рози, Лео, мы нуждаемся в вас как никогда раньше.

Все присутствующие удивленно подняли брови и снова принялись разглядывать меня.

– Поздравляю, мисс Грифиус, с сегодняшнего дня вы состоите в ордене рубиновой Табулы! – добавил Киппинг и захлопал в ладоши.

Рубины тоже зааплодировали и начали недоуменно и восторженно перешептываться. Люди смотрели на меня, как на мираж – завороженно, с удивлением. Они начали энергично жестикулировать, улыбаться и активно кивать. Один из пожилых мужчин постарался незаметно смахнуть слезу и неожиданно взглянул мне прямо в глаза.

Я нервно прикусила губу и отвернула голову в сторону. Вот это реакция! Чувствую себя не иначе как Мессией! Неужели они действительно четыреста лет ждали моего появления? Жуть! Все становится серьезнее и серьезнее. Чего они от меня ожидают? Я все еще не понимаю и половины происходящего здесь, а эти люди… наверное, они думают, что я уже со всем разобралась. Я передернула плечами и постаралась выдавить улыбку. Одно мне известно наверняка – если тебе аплодирует группа незнакомых людей (притом что ты пока еще даже не заслужил их оваций), то ты конкретно влип: отвертеться не получится.

Профессор Киппинг поднял руку, призывая всех к тишине.

– Друзья, появление Водолея – не единственная причина, по которой я сегодня собрал вас, – сообщил вампир. – Сегодня ночью мы получили посылку из Флоренции. Виктор, прошу!

Ассистент Киппинга встал из-за стола и решительным шагом направился в дальнюю часть комнаты. Он осторожно подхватил накрытый белой тканью мольберт и вынес его в центр зала. Виктор грозно оглядел присутствующих и одним резким движением сдернул тонкую ткань, накрывающую мольберт.

– Оу! – невольно вырвалось у меня. – Это же «La Primavera»! «Весна»! Шедевр кисти Сандро Боттичелли, но… – я запнулась, всматриваясь в полотно.

Нервно моргнув несколько раз, я протерла глаза руками. Картина, стоящая сейчас передо мной, напоминала жуткую карикатуру на саму себя. Я испуганно отшатнулась от полотна и закрыла глаза. Это уже слишком! Я прекрасно знаю, как именно выглядит оригинал «Весны». В памяти всплывает знакомый образ богини Венеры, хозяйки сада любви. Над ней Амур целится одной из своих стрел в трех элегантно танцующих граций, подруг Венеры. Сад богини красоты охраняет вестник богов Меркурий. Огненно-красный плащ, шлем на голове и меч на боку подчеркивают его роль хранителя сада. Изображенный справа от Венеры бог ветра Зефир преследует нимфу Хлориду, а рядом с ними шествует богиня весны Флора. Она с улыбкой разбрасывает на ходу цветы.

Я сделала глубокий вдох носом и медленно выдохнула через рот. Главное, сохранять спокойствие. Сейчас открою глаза и увижу привычные светлые и счастливые образы. На счет три. Раз, два, три!

Я с опаской взглянула на картину. К моему ужасу, кровавое зрелище никуда не исчезло. Руки задрожали мелкой дрожью, к глазам подступили слезы. Вместо цветущих апельсиновых деревьев на картине были изображены беспорядочно торчащие из пепла былинки и черные голые кустарники. Темно-красное, низко висящее небо, практически полностью затянутое черными тучами, напоминавшими клубящуюся мглу, угнетало и наводило страх. Бог ветра Зефир и маленький пухлый Амур превратились в уродливых демонов с кошмарными мордами. Зефир жадно протянул к Хлориде свою когтистую лапу. В живых глазах нимфы я увидела застывший ужас. Кровь, повсюду кровь. У ног испуганной Венеры лежал труп богини весны Флоры. Мне стало совсем плохо, появилось ощущение, что я попала в один из кругов ада. Я закрыла лицо руками и жалобно всхлипнула.

Судя по реакции остальных членов ордена, они видели то же самое, что и я. Кто-то злобно фыркнул, кто-то охнул, а кто-то грубо выругался. Профессор Киппинг понимающе кивнул и подпер кулаком подбородок.

– Сегодня около четырех часов утра один из работающих в Уффици рубинов заметил первые метаморфозы. Эти наблюдения были далеко не утешительны. Как выяснилось немного позднее, «Весна» менялась с каждым часом, – вампир откашлялся и пожал плечами. – Да, все мы помним, что некоторые… хм… аномалии у картины уже возникали, но теперь… после случившегося мы больше не можем игнорировать странности, происходящие с «Весной», – профессор Киппинг медленно обвел глазами лица присутствующих. – Картина прибыла полчаса назад.

Я вопросительно выгнула бровь. Прибыла полчаса назад? Старик хочет сказать, что перед нами оригинал? Подлинный шедевр средневековой живописи? Это невозможно! Я задумчиво нахмурила лоб и принялась рассматривать карикатуру. Может быть, ее просто испортили? В таком случае я с легкостью обнаружу следы свежей краски. А что, если дело и не в картине вовсе? Я подняла голову и присмотрелась. Ну же… этой абсурдной шутке должно найтись логичное объяснение… возможно, какой-нибудь навороченный голографический проектор, который создает визуальную иллюзию?

– Выглядит так, будто в картину проник смертельный вирус, – задумчиво произнес профессор и тревожно взглянул на «Весну».

– Несмотря на то что мы с вами встречаемся с данным феноменом не в первый раз, загадка жутких метаморфоз остается неразгаданной, – вампир тяжело вздохнул. – Должен вам признаться, что все больше и больше картин становятся похожи на уродливые карикатуры с кошмарными сюжетами.

Меня начало трясти от гнева и разочарования. Неужели мировые шедевры обречены на гибель? Они действительно превратятся в омерзительные карикатуры?

– «Весна»… как долго она еще будет меняться? – дрожащим голосом спросила я.

– Не знаю. Мы с огромным беспокойством следим за трансформацией шедевров. Перевоплощение начинается достаточно безобидно: мельчайшие изменения в цветовой палитре, непривычное положение пальцев рук, – профессор Киппинг нервно сглотнул. – Странно, но эти жуткие изменения происходят только с общепризнанными шедеврами живописи. Пока что нам удается сохранять все в тайне от общественности, но… если остальные картины постигнет судьба «Весны»… – вампир запнулся и замолчал.

– Сохранять в тайне? Но как? – спросила я, не отрывая взволнованного взгляда от творения Боттичелли. Насколько я знаю, «La Primavera» вместе с другими полотнами именитого итальянца находится в частной коллекции Уффици. Целый день в галерее толпятся туристы, которые буквально соревнуются за лучшее селфи с «Весной». Я на сто процентов уверена, что в зале с картинами Боттичелли никогда не бывает пусто. Даже представить себе не могу, как именно руководство музея объяснило туристам отсутствие одной из самых популярных картин коллекции.