Марина Ноймайер - Связанные звёздами [litres]

Сегодня я решила заглянуть в мастерскую после обеда. Хотя слово «мастерская» не совсем точно подходит для описания трехэтажного дома с пристройкой, из которого днем и ночью доносятся веселые мужские голоса, детский смех и вой хозяйских питомцев. Я пригляделась к команде художников и поняла, что все работники Боттичелли относятся друг к другу как братья – с абсолютным пониманием, теплотой и доверием. Сандро не руководил подчиненными, а возглавлял большую семью. Коринно, Бетто, Рафаэлло, Филиппо и Джакопо жили с Боттичелли под одной крышей, ели за одним столом.

Скажу честно, Филиппо завоевал мое сердце еще несколько дней назад на площади перед виселицей. Я часто пробегала мимо мольберта Боттичелли, спешно поздоровавшись с художником, садилась рядом с Филиппо и завороженно наблюдала за плавными движениями его руки. Мы с Липпи болтали часами напролет обо всем на свете и никогда не ощущали после этого усталости.

Сегодня мы сидели рядом друг с другом и делали наброски.

– Заказчик просит Богоматерь с младенцем Иисусом на руках, – на выдохе сказал Филиппо. – Сложность в том, что мне нужно вписать святых в необычный пейзаж, – Липпи слегка нахмурил брови, нехотя отвернулся от мольберта и повернулся ко мне. – Стоит спросить совета у маэстро?

Я заглянула за плечо молодого человека и задумчиво уставилась на набросок.

– Искусство требует ответственного отношения, динамичного подхода, воображения, активного, творческого восприятия, – сказал Филиппо и несколькими быстрыми штрихами набросал профиль Девы Марии. Я растерянно захлопала глазами, вглядываясь в черты знакомого лица. Боже! Филиппо рисует меня в образе Богородицы! Я тепло улыбнулась итальянцу, ощущая, как невольно краснеют мои щеки.

Спутавшиеся черные кудри упали Липпи на лицо, и он грациозно провел рукой по волосам, откидывая со лба темные пряди. И как я раньше не замечала, что они с Лео внешне похожи? Оба хорошо сложенные красавчики, ни одна девушка с этим не поспорит. Но вот характеры у них совсем разные: Филиппо открытый и дружелюбный, а Лео высокомерный и холодный. Я так крепко сжала карандаш, что тот едва не хрустнул в моей руке. Мне бы очень хотелось возненавидеть нарцисса дель Мацца, но я не могу пересилить себя! Господи, почему в генетической лотерее повезло именно такому засранцу как Лео?

Я тяжело вздохнула, Филиппо оторвался от мольберта и заглянул мне в глаза.

– Вы думаете о супруге, мадонна? – мягко обратился итальянец.

Я вздрогнула и ответила вопросом на вопрос:

– Почему вы так решили?

– Всякий раз, когда упоминают господина дель Мацца, на ваше красивое лицо будто набегают тучи: глаза грустнеют, губы перестают улыбаться. Признайтесь мне, он ведет себя недостойно?

– Нет-нет, Филиппо, не беспокойтесь обо мне, – промямлила я. – Случаются конфликты, это правда. У Лео весьма непростой характер, – доверительно пожаловалась я и опустила глаза. – Он считает меня простодушной невежей.

Филиппо поджал губы и свел брови к переносице.

– Наверное, ваш супруг слепой.

Я вяло улыбнулась.

– Может быть, он так выражает свою любовь? – спросил Липпи.

Я прыснула. О нет! Леопольдо точно меня не любит. Он ни разу не поинтересовался, как мои дела. Я хотела было еще попричитать, но в последний момент прикусила язык и снова принялась прокручивать образ Лео через мясорубку мыслей. Этому нарциссу просто плевать на мои чувства, мое эмоциональное состояние, мое мнение… в общем, он во мне ни капельки не заинтересован. Как жаль, что я не могу рассказать Филиппо правду о том, что мы с Лео вовсе не женатая пара, а только неумело ею притворяемся.

За спиной раздался громкий смех. Я вздрогнула и обернулась. Сандро, держась руками за живот, сложился пополам от смеха. Рядом с маэстро стоял Джакопо, с головы до ног покрытый каким-то белым порошком.

– В следующий раз, когда захочешь взять из шкафа пустой горшок, несколько раз перепроверь, точно ли он пуст, – прохрипел Боттичелли и продолжил хохотать.

Через несколько секунд смех охватил уже почти всех в мастерской. Даже сквозь слой белого порошка было видно, как сильно Джакопо покраснел. Я тоже рассмеялась и покачала головой.

Насвистывая, Филиппо решительным жестом отодвинул мольберт и встал. Итальянец исчез в соседней комнате и через минуту появился, держа в руках большую деревянную пластину. Я слегка сузила глаза, разглядывая новопринесенную вещицу. Это… полотно? Неужели Филиппо хочет начать рисовать эскиз заново? Я удивленно хлопала глазами, пока Липпи бесцеремонно отодвигал старую зарисовку. Всякий раз, когда я видела в чьих-то руках новое полотно, невольно задумывалась о процессе подготовки этого самого полотна к рисованию. В моей голове проносились тысячи мыслей: подрамник, натяжка, клей, проклейки, грунт…

Подготовка нового полотна – довольно трудоемкая работа, которая требовала немало времени и сил. Вначале на деревянную доску наносили толстый слой клея. После этого пропитанное специальной эмульсией льняное полотно приклеивали на доску. Затем следовала длительная сушка, после которой на полотно наносили грунт, в состав которого входили мел и растопленный клей. После нанесения грунтового слоя выжидали время просушки – не менее суток. На финальном этапе подготовки полотна верхний слой грунта выравнивали и шлифовали.

Ух, должно быть, Филиппо очень беспокоится о том, что ему пришлось менять полотно. Я бросила на итальянца беглый взгляд. Липпи выглядел абсолютно спокойным. Он медленно закрепил полотно на мольберте и притянул к себе угольный стержень и несколько перьев. Филиппо начал увлеченно водить им по холсту, то приседая, то поднимаясь во весь рост. Время от времени он использовал перья, чтобы смазать слишком резкие угольные линии. Я искренне улыбнулась. Вот, значит, как выглядит муза.

Незаметно прошел час, может быть, два. Филиппо продолжал самозабвенно кружить над мольбертом, а я стояла рядом и внимательно следила за легкими движениями его рук.

Рисунок смутно походил на тот эскиз, который Липпи выбросил пару часов назад.

– Это чудесно, – прошептала я, пытаясь отвести взгляд от угольного наброска полуобнаженной Мадонны. Художник недовольно фыркнул и продолжил вычищать штрихи. Спустя еще минут пятнадцать Липпи откинулся назад, закрыл глаза и устало потер затылок.

– Могу ли я попросить вас об одолжении? – спросил Филиппо, не открывая глаз.

– Конечно! – с энтузиазмом ответила я.

– У меня в комнате есть несколько бумажных набросков. Они бы мне сейчас здорово пригодились, – вымученно улыбнулся Липпи. – Вы не могли бы мне их принести?

– Могла бы, – игриво ответила я.

Филиппо открыл глаза и подался мне навстречу.