Джо Хилл - Рога [litres]

– Чем ты торгуешь? – спросил Иг, кивнув на брезентовый мешок.

– По шесть долларов штука, – сказал Ли, расстегнул мешок и вытащил три разных журнала. – Выбирай, что больше нравится.

Первый назывался попросту «Правда!». На обложке были нарисованы жених и его невеста, преклонившие колени перед алтарем в огромной церкви. Их руки были молитвенно сложены, лица повернуты к свету, косо пробивающемуся через витражные окна. Судя по одинаковому маниакальному восторгу на лицах, они надышались веселящего газа. За ними стоял высокий и голый серокожий инопланетянин. Он возложил на их макушки свои трехпалые ладони – смотрелось это так, словно он собирался стукнуть их головами и убить, к их величайшей радости. Заголовок на обложке гласил: «Обрученные инопланетянами!» Два других журнала были «Налоговая реформа» и «Современное американское ополчение» [14].

– Все три за пятнадцать, – сказал Ли. – Это мы собираем деньги на христианский патриотический банк продуктов питания. «Правда!» – он действительно интересный. Там фантастика про всяких великих знаменитостей. Есть рассказ о том, как Стивен Спилберг ездил по настоящей Зоне-пятьдесят пять [15]. Еще про «Киссов», как они летели на самолете, и в их самолет попала молния, и двигатели заглохли. Они все воззвали к Христу спасти их, а затем Пол Стенли увидел на крыле Иисуса, и через минуту двигатели снова завелись, и пилот смог вывести машину из Чпике.

– «Киссы» все евреи, – сказал Иг.

Ли ничуть не обеспокоился этой новостью.

– Да. Я и сам думаю, что большая часть тамошних публикаций – дерьмо собачье. Но рассказ все равно хороший.

Это показалось Игу весьма разумным наблюдением.

– Так ты говоришь, пятнадцать за все три? – спросил он.

– Да, – кивнул Ли. – Если продашь достаточно много, тебе полагается премия. Вот так я получил эту доску, прокатиться на которой мне не хватило духу.

– Ты чего! – воскликнул Иг, удивленный спокойствием, с каким Ли признал свою трусость. Слушать, как он сам это говорит, было хуже, чем слушать Терри тогда на холме.

– Нет, – сказал Ли, ничуть не обеспокоившись. – Твой брат понял меня правильно. Я думал впечатлить этой штукой Гленну и ее дружков, но уже на месте, на холме, не смог заставить себя рискнуть. Я только надеюсь, что, если снова встречусь с твоим братом, он не будет держать это против меня.

Иг почувствовал короткую, но мощную вспышку ненависти к своему старшему брату.

– Уж кто бы говорил, но не он. Он чуть не обоссался, когда решил, что дома я расскажу маме, что там у нас случилось. Уж одно про моего братца можно сказать точно – в любой ситуации ты можешь быть уверен, что сперва он прикроет собственную задницу, а потом будет думать о других. Заходи. Деньги у меня наверху.

– Ты хочешь купить журнал?

– Я куплю все три.

Ли прищурился.

– Я еще понимаю, ««Современное американское ополчение» – там всякая хрень про винтовки, пистолеты и как отличить шпионский спутник от обычного. Но ты уверен, что хочешь купить ««Налоговую реформу»?

– А почему бы нет? Когда-нибудь мне придется платить налоги.

– Обычно люди, читающие ««Налоговую реформу», стараются налогов не платить.

Ли последовал за Игом в его комнату, но потом остановился в коридоре, осторожно заглядывая внутрь. Иг никогда не считал свою комнату чем-то особо впечатляющим – она была меньшей из комнат второго этажа, – но сейчас задался вопросом, как она выглядит в глазах такого парня, как Ли, не сочтет ли тот ее слишком богатой. Иг и сам окинул комнату взглядом, пытаясь увидеть ее глазами Ли. Первое, что он заметил, был вид из окна на плавательный бассейн, ярко-голубую поверхность с оспинками от дождевых капель. Над кроватью висел постер Марка Нопфлера, украшенный автографом; Игов отец трубил на последнем альбоме Dire Straits.

Собственная труба Ига лежала на кровати в открытом футляре. В футляре находился также полный набор других сокровищ: пачка денег, билеты на концерт Джорджа Харрисона, фотография матери, сделанная на Капри, и крестик той рыжей девочки на порванной цепочке. Иг попытался починить его при помощи швейцарского армейского ножа, но эта попытка ровно ни к чему не привела. В конце концов он отложил крестик в сторону и обратился к другой косвенно связанной с ним задачей. Он притащил от Терри том «Британской энциклопедии» на букву «М» и посмотрел там азбуку Морзе. Он отчетливо запомнил точную последовательность коротких и длинных вспышек, посланную ему рыжей девочкой, но когда перевел их в буквы, первой его мыслью было, что где-то он ошибся. Это было достаточно простое послание из одного короткого слова, но такое неожиданное, что по спине и голове Ига пробежала волна мурашек. Он начал придумывать подходящие ответы, рисуя для этого цепочки точек и черточек на форзацах своей Библии Нила Даймонда, потому что, конечно же, он не мог заговорить с ней просто так. Она говорила с ним вспышками света, и Игу казалось, что он обязан ответить тем же самым образом.

Ли увидел все это; его взгляд, метавшийся туда-сюда, замер наконец на стоявших у стены четырех хромированных стеллажах-башнях, набитых компакт-дисками.

– У тебя уйма музыки.

– Заходи.

Ли прошаркал внутрь, сгибаясь под весом пропитанного водой брезентового мешка, и сел на краешек Иговой кровати, сразу же промочив покрывало. Повернув голову, он взглянул через плечо на башни с компакт-дисками.

– Никогда не видел столько музыки, разве что в магазине.

– Кого бы ты хотел послушать? – спросил Иг.

Ли равнодушно пожал плечами. Это был необъяснимый ответ. Каждый что-нибудь да слушал.

– Какие у тебя есть альбомы? – спросил Иг.

– Никаких.

– Никаких?

– Наверное, я просто не слишком интересуюсь, – спокойно ответил Ли. – Компакты, они же дорогие, верно?

Ига поразила сама уже мысль, что кто-то может не интересоваться музыкой. Это было вроде как не интересоваться счастьем. Затем он отметил про себя сделанное Ли продолжение: « Компакты, они же дорогие, верно?» – и впервые у него появилась мысль, что у Ли просто нет денег ни на музыку, ни на что-либо другое. Тут сразу подумалось о бывшей у Ли новехонькой горной доске, но это был приз за благотворительную работу, он сам так сказал. Затем были его галстуки и рубашки с короткими рукавами – но, возможно, это мать заставляла его носить их, когда он продавал свои журналы, чтобы он выглядел аккуратно и серьезно. Бедные ребята часто одеваются себе не по карману. Это богатые ребята одеваются вроде бы кое-как, продуманно подбирая простецкий костюм, восьмидесятидолларовые дизайнерские джинсы, профессионально потертые и вылинявшие, и заношенные футболки прямиком с вешалок «Аберкромби и Фитч». А еще знакомство Ли с Гленной и ее дружками, компания, от которой за милю разило трейлерными поселками. Ребята, которые за неимением других занятий целыми днями ошиваются в старой литейной и поджаривают говешки.