Станислав Лем - Дилеммы XXI века

В последнее время доказано, что мозг следит – как своего рода координатор и синхронизатор – до такой степени, что может влиять даже на поступление крови к определённым областям тела, в которых возникает, например, новообразование. Есть сведения, что средний мозг и промежуточный мозг выполняют главную роль в обработке сигналов, поступающих из внешнего мира, и частично изнутри организма, и что такие системы, как лимбическая, управляют, в свою очередь, эмоциями. Эмоции имеют большое значение, особенно когда происходит их вторжение в сознание. Возникает, например, ощущение неожиданного страха, ужаса, радости – совокупность тех чувств, которые совместно руководят сознанием человека. Эта гамма чувств очень богата и всегда является некоторого рода фоном, активно сотрудничающим с тем, что мы переживаем сознательно.

Трудность, которая стоит на пути всякого рода попыток переноса разумного сознания в сферу электроники, состоит в том, что мы всё ещё не можем чётко определить отдельные функции человеческого мозга. Обещания, даваемые различными энтузиастами создания искусственного разума, в большей мере лишены оснований. Более полувека прошло со времени разработки Норбертом Винером основ кибернетики: первоначальный энтузиазм её создателей, которые надеялись на скорое появление действительно разумной электронной машины, развеялся без следа.

Своеобразие человека так трудно для подражания потому, что мы не изучили механизмы нашего тела: можно сказать, что мозг – это один из наиболее неизученных объектов в мире, в котором мы живём. Это никакое не преувеличение. Какие-то процессы происходят в глубинных, так называемых низших отделах мозга, после они передаются наверх, там оказываются смешанными с чувствами, с неким доминирующим аффектом, и проводятся в кору. Однако здесь у человека происходит определённая двузначная дифференциация, основанная на том, что в то время, когда у животных эти процессы (чаще всего связанные с питанием, опасностями) оказываются словно автоматически переброшенными в моторную сферу мозга и вызывают соответствующие реакции организма, то у человека наступает дополнительная и детальная обработка возникших в глубинах мозга данных лобными долями, которые считаются резиденцией нашего разума.

Люди обладают различным потенциалом разума. Творцы особенно обязаны большинством своих достижений не своей индивидуальности, а скорее тому, что им подсказывает вся глубина течений нейронного круговорота в низших отделах мозга. До сегодняшнего дня мы не понимаем, что происходит в разуме человека, позволяющее ему установить, спит ли он или бодрствует.

Перед нами ещё очень много неизученных тайн, и парадоксом является то, что о космосе или о мире электронов мы знаем намного больше, чем об этом устройстве, которое находится в нашей голове, которое чувствует, спит и думает.

Все великие эпохи мирового технологического развития имели своё начало, мощное продолжение и конец, который – как мы знаем из истории – словно служил стартом для следующей технологии. Прогресс каждый раз базировался на принципиальном изменении источников энергии, питающих мировое хозяйство. В древности была известна только сила мышц, позже – ветра и воды. Затем стали использовать ископаемое сырьё: уголь, потом нефть и газ. В середине прошлого века дело дошло до процессов в атомных реакторах, но главная проблема, заключающаяся в обезвреживании радиоактивных «останков», не была разрешена. Земная технология сейчас находится в критической точке, поскольку доступные запасы энергетического сырья истощаются, а термоядерная энергия не освоена для мирных целей.

Мир стоит на пороге энергетического кризиса, в спешном порядке латаемого технологиями, которые – подобно ветроэнергетике – могут предоставить только незначительную часть энергии, необходимой для земной промышленности. Парадокс ситуации заключается в том, что как раскалённые недра планеты, так и всё её космическое окружение наполнены огромным количеством энергии. К сожалению, мы до сих пор не можем использовать её эффективно. Большое количество энергии Земля получает в виде солнечного излучения, естественным образом преобразуемого в массивные перемещения атмосферы и океанов. Однако проблема в том, что эти источники энергии сильно рассредоточены, поэтому ни бури, ни ураганы, ни приливы и отливы мы не сумели поставить себе на службу в большом масштабе.

В течение следующих двухсот лет на Земле будут сначала исчерпаны запасы нефти, затем газа, в конце – угля. Поэтому у нас уже осталось немного времени. Каждый последующий шаг энергетического развития требовал от людей, кроме получения соответствующих инженерных знаний, ещё и перелома определённых стереотипов мышления, а также мужества (аварийность всех инноваций сначала была очень высокой). Если удастся овладеть термоядерной реакцией, то наши потребности будут удовлетворены на многие тысячелетия.

Возвращаясь на сто лет назад, мы видим большие опасения, которые вызвало появление на мировой промышленной сцене паровых машин. Они сеяли всеобщий страх, и не только потому, что котёл мог лопнуть под давлением водяного пара.

С перспективы XXI века те давние опасения кажутся нам детскими. Надо признать, что беспокойства, и даже страхи, которые породило вторжение современных технологий в основы жизненных процессов, то есть – в наследственную субстанцию, имеют под собой намного больше обоснования. Неожиданно, как несчастья из открытого ящика Пандоры, появилась возможность размножения людей путём клонирования. Обеспокоенные и даже испуганные члены парламентов многих стран во всём мире взялись за поспешное установление законодательных препятствий так называемому клонированию, что оказалось несколько ошибочным, ибо это привело к смешению понятий.

Экспериментально было доказано, что клонирование – как процесс, выполняемый на яйцеклетке, в которую вводится ядро другой клетки, – даёт очень ненадёжные результаты, поскольку копирование здорового организма пока что не получается. К тому же и без давления законодательных запретов, как единогласно заявили эксперты в области биотехнологии, по крайней мере в ближайшем будущем нет и речи об удачном клонировании человека.

Зато совершенно по-другому представляется направление, называемое терапевтическим клонированием, которое ориентировано на производство так называемых заместительных органов, что выглядит как праведная цель, достижение которой весьма вероятно. Однако в спешке подготовленные законы не различают клонирование живых существ от выращивания органов для пересадки. Наверняка надо будет ввести в эти законы обязательные поправки, поскольку законодатель одновременно закрыл дорогу как тому, что рискованно вредно, так и тому, что целебно полезно.