Станислав Лем - Дилеммы XXI века

В то время мы уже очень недоверчиво относились к этим открытиям, и потому никто не связывал надежд с другим «обещающим» советским изобретением, заключающимся в конструировании нагревательных калориферов, которые должны были греть без внешней подачи тепла, и потому представляли, собственно говоря, разновидность perpetuum mobile .

Впрочем, надо признать, что и в Америке не было недостатка в ошибающихся открывателях, таких как, например, Великовский, который объявил, что можно придержать Землю в её вращающемся движении вокруг Солнца и что это уже даже произошло.

Приводя эти примеры, мы выходим из области настоящих научных открытий, направляясь туда, где кишат так называемые НЛО, зелёные человечки и т. п.

Отдельной областью являются изобретения, которые в момент их публичного оглашения произвели значительное впечатление. При этом речь не идёт о дешёвых эффектах, вроде зонтика, прикреплённого сверху шляпы, или о странном одноколёсном экипаже, спроектированном как огромное колесо диаметром в несколько метров, по внутреннему краю которого в небольшой кабинке перемещается пассажир.

В своё время демонстрировались интересные рельсовые транспортные средства, которым для сохранения равновесия было достаточно только одного рельса, поскольку устойчивость им обеспечивали мощные гироскопы. Такого рода однорельсовики должны были наполовину снизить стоимость строительства железнодорожных путей. Однако как-то ничего из этой идеи не получилось. Хотя возможно, что разрекламированный в прессе «Джинджер» [62] Известный в настоящее время также под названием «Сигвей». , также гироскопное транспортное средство, приводимое в движение электрической энергией, будет на самом деле иметь будущее. Лично я в этом сомневаюсь, поскольку он слишком медленный (около двадцати километров в час), и что более важно, человека, едущего на нём стоя, ничто не защищает от снега, дождя или сильного ветра.

Я убеждён, что если бы были созданы образцы всех изобретений, которые не внедрились, поскольку не было на них спроса, то их нагромождение превысило бы вместимость самого большого музея техники в мире.

Лично могу признаться, что почти с детства я питал особую слабость к механизмам типа perpetuum mobile , то есть к таким, которые работают вечно без подачи энергии: один из них даже находится в моей библиотеке [63] С. Лем в интервью в 2004 году говорил: «В подарок от своего секретаря я получил perpetuum mobile . Я очень суеверен. До тех пор, пока perpetuum mobile будет вращаться, я буду жить. Это так просто. В нём стоит небольшая батарейка, которую время от времени нужно менять, что и делает тайком мой секретарь. В шкафу ещё имеется большой запас этих батареек. Так что обо мне можете не беспокоиться». Один из первых фантастических рассказов Лема был о вечном двигателе – см. «Чужой» в кн.: Лем С. Хрустальный шар. – М.: АСТ, 2012, с. 156–173. . Их создание представляло (и всё ещё представляет) извечный вызов человеческой изобретательности, несмотря на то, что любой студент-физик докажет, что их конструкция невозможна.

Другие возможные для создания устройства используют приливы океана, или же сегодня довольно модны воздушные турбины, то есть обыкновенные ветродвигатели, черпающие энергию от изменения тяготения, вызванного движениями небесных тел, а также от земной атмосферы. Энергия, получаемая таким способом, представляет собой миллиардную часть мощности, расходуемой на движение и излучение в Солнечной системе. Освоение такой энергии – это не фантазия, но задача научиться эксплуатировать такого рода энергетические ресурсы выявляет, сколь многому ещё человек должен научиться.

Жизнь существует на Земле четыре миллиарда лет. Первые три с половиной миллиарда ничего, собственно говоря, особенно инновационного не происходило, поскольку земные океаны были заселены исключительно микроорганизмами, а материки были совершенно мёртвой пустыней. Однако же – в ходе бесчисленных изменений – праорганизмы создавали всё более сложные структуры, обеспечивающие возникновение разнородных поколений, приспосабливающихся к условиям, господствовавшим в глубинах океана. Таким образом появились как праклетки, способные к существованию подо льдами в полярных зонах, так и другие экстремофилы, существующие у подводных вулканов при температуре, почти доходящей до температуры кипения воды.

Эти тысячи миллионов лет были вместе с тем эпохой бесконечной перетасовки химических соединений, из которых складывались гены. Учитывая невообразимое количество архаичного помёта и тем самым – число взаимодействий в разных районах океана Праземли, мы всё ещё не в состоянии провести компьютерное моделирование этих процессов, где игра вслепую молекулярных частиц привела к соединению отдельных микроорганизмов в своего рода «сгустки».

Человеческий разум не может постичь терпеливость Природы: даже вообразив сотни миллионов калейдоскопов, каждый из которых мы неустанно трясём, благодаря чему складываются симметричные для глаза творения, мы не воссоздадим даже приблизительно объём этой подводной, безмолвной, продолжающейся миллиарды лет работы.

Благодаря этим процессам Земля сменила свою первоначальную, ядовито мёртвую атмосферу на воздух, насыщенный кислородом, и одновременно зачатки многоклеточной жизни начали проникать на континенты. Об этих ранних этапах естественной эволюции нам известно немного, поскольку это были исключительно студенистые, мягкие субстанции, и потому они не могли оставить после себя практически какие-либо минерализированные останки, которые порадовали бы палеонтолога.

Однако со временем эти праорганизмы включили в свои жизненные процессы различные минералы и образовали их огромные отложения и даже целые горные системы.

Наконец, почти полмиллиарда лет назад, в кембрийскую эру произошёл видообразующий взрыв эволюции, словно предыдущие три миллиарда лет были только его подготовкой. Однако не следует думать, что отдельные виды растений и затем животных появлялись так быстро, как зёрна гороха, высыпаемые из мешка: мы знаем, что это эволюционное движение было первоначально, скорее, медленным, а только потом – в последующие геологические эпохи – ускорилось.

Новейшие открытия палеонтологов и геологов вынуждают нас отбросить идеализированный образ эволюции как постоянного прогресса растительных и животных форм. Я не могу здесь вступать в споры с современными биологами, но могу только сказать, что позиции различных «эволюционных школ» очень различаются.

Похоже на то, что эволюционные процессы в целом представляются как гигантские водные потоки, стекающие к нашей современности. Есть среди биологов школы так называемых пунктуалистов и сальтационистов. Из этих последних вышли создатели гипотез, утверждающие, будто бы значительные шаги в эволюционных изменениях происходили благодаря дублированию, или как бы спаиванию отдельных до сих пор генетических групп, если такие соединения давали новой жизни новый шанс.