Питер Гамильтон - Дисфункция реальности

Своим бизнесом они управляли из длинного деревянного ангара-склада, стандартной постройки с нависающей крышей и полом, поднятым над землей с помощью метровых каменных столбов. Склад был построен из древесины мейопа, что предотвращало случайные попытки взлома, участившиеся в последнее время пропорционально росту численности воришек. Одноэтажная хижина, в которой жили Дарси и Лори, была окружена участком земли, как и у большинства обитателей Даррингхэма, занятой огородом.

Склад и дом стояли на западной окраине порта, в пятистах метрах от воды. Большинство соседних зданий тоже были отведены под коммерческие цели: лесопилки, склады пиломатериалов, несколько кузниц и недавно появившихся швейных фабрик. Унылые ряды производственных зданий пересекали улицы жилых домов, где селились преимущественно рабочие. За последние несколько лет этот конец города ничуть не изменился. Расширялись только восточная и южная окраины, но никто не желал вкладывать средства в застройку прибрежных топей, протянувшихся вдоль берега Джулиффы на добрый десяток километров. Фермерских хозяйств здесь тоже не возводили; до диких джунглей было не больше двух километров.

Как раз близость к порту чуть не довела их до беды. В кабинет, пристроенный к складу, неожиданно ввалился Стюарт Даниэльсон, один из трех их служащих.

— Снаружи собрались люди, — объявил он.

Лори и Дарси, уловив в его голосе тревогу, переглянулись и вышли посмотреть, в чем дело.

Рабочие с ближайших производств и складов собрались нестройной толпой и направлялись к порту. Дарси вышел на пандус у открытых ворот склада; за его спиной находилась рабочая зона, где комплектовались заказы и даже производился простейший ремонт некоторых узлов. Коул Эст и Гейвен Хуг — двое других рабочих компании — оставили свои верстаки и вышли вслед за ним.

— Куда это они идут? — спросила Лори.

— И почему выглядят такими злыми? — добавила она, переходя на личную связь.

— Они идут в порт, — сказал Гейвен Хуг.

— Зачем?

Он смущенно ссутулился.

— Разобраться с привами.

— Точно, — угрюмо буркнул Коул Эст. — Я и сам не прочь вступить в отряд. Шерифы с утра начали набирать себе помощников.

— Проклятье, можно подумать, что в этом городе все соображают исключительно задницей, —передал Дарси. Он и Лори еще накануне вечером узнали о мятеже в провинциях на Кволлхейме от своего осведомителя из комитета по землеустройству. — Эти чертовы шерифы, верно, вовсю болтают о том, что произошло в Шустере.

— Гейвен, Стюарт, закрывайте ворота. На сегодня работа закончена.

Пока они сдвигали высокие створки, Гейвен все так же стоял на пандусе, ухмылялся и перекрикивался со случайными прохожими. Ему было девятнадцать — самый молодой из их работников, — и ему, очевидно, не терпелось присоединиться к толпе.

— Только посмотри на этого юного идиота, —сказала Лори.

— Успокойся. Мы ни во что не вмешиваемся и ничего не критикуем. Вспомни основное правило.

— Можешь не напоминать. Но ведь они перебьют привов прямо в транзитных общежитиях. Ты ведь и сам это понимаешь, правда?

Дарси задвинул внутренний засов на воротах и запер на висячий замок, запрограммированный на отпечаток его пальца.

— Понимаю.

— Мы еще нужны сегодня? — неуверенно спросил Стюарт Даниэльсон.

— Нет, все в порядке, Стюарт. Вы трое можете уходить. Мы сами здесь обо всем позаботимся.

Дарси и Лори остались в офисе, закрыв изнутри ставнями все окна, кроме одного. Перегородка из высоких деревянных застекленных рам отделяла кабинет от темного помещения склада. Вся обстановка состояла из пары столов и пяти стульев, изготовленных самим Дарси. В углу чуть слышно гудел кондиционер, обеспечивающий сухую прохладную атмосферу. Этот кабинет был одним из немногих помещений на планете, где пахло не плесенью, а пылью.

— Одно происшествие можно считать случайностью, —сказала Лори. — Но два — это уж слишком. В провинции Шустер происходит что-то странное.

— Возможно.

Дарси положил на стол между ними мазерный карабин. Одинокий луч солнца, пробившийся сквозь окно, мягко блеснул на гладкой серой поверхности его композитного корпуса. Защита на тот случай, если беспорядки захлестнут город.

Они оба слышали отдаленный гул толпы в порту, только что прибывших на планету привов выслеживали и убивали. Вбивали в грязь самодельными дубинками, травили разъяренными сейси. На реке, если выглянуть из окна, можно было увидеть спешно отходящие от причалов суда, капитаны которых предпочитали переждать беспорядки на безопасном расстоянии от берега.

— Ненавижу адамистов, —сказала Лори. — Только они могут поступать так по отношению к себе подобным. И делают это лишь потому, что плохо знают друг друга. Они не способны любить — только ненавидеть и бояться.

Дарси улыбнулся и поднял руку, чтобы дотронуться до ее пальцев, потому что в мыслях Лори угадал стремление к физическому контакту для снятия стресса. Но его рука остановилась на полпути. В их мысли раскатами грома ворвалась сродственная связь сокрушительной силы:

— Вниманию всех агентов разведки на Лалонде, говорит Латон. В провинциях на Кволлхейме распространяется чужеродный энергетический вирус. Враждебный и очень опасный. Немедленно покиньте Лалонд. Проинформируйте флот Конфедерации. Сейчас это единственная и главная ваша задача. Я не могу долго говорить.

Лори, закрыв ладонями уши, зарыдала, не в силах захлопнуть сведенный судорогой ужаса рот. Дарси видел, как она погружается в хаос ментальных образов, настолько ярких, что они грозили ослепить.

Джунгли. Вид деревни с воздуха. Опять джунгли. Маленький мальчик, повешенный на дереве вниз головой, с распоротым животом. На другом дереве тоже вниз головой висит бородатый мужчина, вокруг него мелькают слепящие молнии.

Жар, непереносимый жар.

Дарси застонал от боли. Он был объят огнем. Кожа чернела, волосы тлели, горло перехватило от дыма.

Видение рассеялось.

Он лежит ничком на земле. Вдали пылает огонь. Опять огонь. Над ним склонились обнаженные мужчина и женщина. Их кожа постепенно темнеет, приобретая зеленый оттенок и покрываясь чешуей. Глаза и рты становятся ярко-красными. Женщина приоткрывает рот, и между губ высовывается раздвоенный змеиный язык.

Вокруг плачут его дети.

«Простите, простите, я все-таки вас подвел».

Отцовский стыд: унижение, пропитывающее каждую его клеточку.

Кожистые зеленые руки в пародии на ласку скользят по его груди. Он чувствует что там, где прикасаются пальцы, под кожей появляются глубокие трещины.