Питер Гамильтон - Дисфункция реальности

— Это организованная форма поклонения божеству, обычно возникающая в примитивных цивилизациях. В большинстве религий Бог — мужчина, поскольку все верования родились задолго до эмансипации женщин, и это еще одно свидетельство их ограниченности.

— Но люди следуют им и сегодня?

— Да, большинство адамистов сохранили свою веру. В их обществе есть несколько религий, и самые значительные из них — это христианство и мусульманство. Обе они поддерживают убеждение, что когда-то в прошлом на Земле жили святые пророки, и обе религии в той или иной форме обещают вечное блаженство тем, кто следует учению этих пророков.

— Ого. А почему же тогда эденисты в это не верят?

— Наше общество не запрещает ничего, если только это не вредит большинству. Если пожелаешь, ты можешь поклоняться любому божеству. Но эденисты не делают этого, и главная причина в чрезвычайной стабильности нашей личности. Мы способны рассматривать любое божество или утверждения духовников с высоты логики и науки. И при тщательном рассмотрении с точки зрения физики религия всегда проигрывает. Мы достаточно далеко ушли в изучении квантовой космологии, чтобы исключить саму возможность существования Бога. Вселенная, несмотря на ее чрезвычайную сложность, это всецело естественное явление. Она не могла возникнуть согласно чьей-то воле.

— Значит, у нас нет души?

— Концепция души так же ошибочна, как и концепция религии. Языческие жрецы, играя на страхе человека перед смертью, обещали загробную жизнь в качестве награды за хорошее поведение. Поэтому вера в существование души тоже исключительно твой личный выбор. Но, поскольку эденисты после смерти продолжают свое существование в сознании биотопа, им не требуется никакая вера. Эденисты знают, что их существование не заканчивается с физической смертью. Благодаря механике нашего общества у нас появилась в некотором роде своя замена религии.

— А как же ты? У тебя есть душа?

— Нет. Ведь мое сознание есть сумма отдельных личностей эденистов. И творением Бога меня тоже нельзя назвать. Я абсолютно искусственный продукт.

— Но ты живой.

— Да.

— Значит, если бы души существовали, у тебя тоже была бы душа.

— Я допускаю такую возможность. А ты считаешь, что души у людей есть?

— Не совсем. Это как-то глупо. Но теперь я понимаю, почему адамисты охотно верят в это. Если бы у меня не было возможности перенести свои воспоминания в сознание биотопа, я бы тоже предпочла верить в существование души.

— Отличный вывод. Именно возможность переноса памяти послужила основной причиной отлучения эденистов от церкви папой Элеонор в две тысячи девяностом году. Когда наш основатель Винг-Цит-Чонг стал первым человеком, передавшим свои воспоминания в нейронный слой биотопа, папа объявил его действия святотатством, попыткой избежать Божьего суда. Впоследствии гены сродственной памяти были названы осквернением божественного начала; Ватикан счел их слишком сильным искушением для верующих. Осуждение от исламистов, примерно по тем же причинам, последовало годом позже, и всем верующим было запрещено вживлять этот ген своим детям. Так началось разделение общества на адамистов и эденистов и был положен конец использованию адамистами биотехнологий. Без контроля посредством сродственной связи организмы-биотехи практически бесполезны.

— Но ты сказал, что есть множество разных религий, а как же может существовать так много богов? Ведь Творец наверняка должен быть единственным? Здесь какое-то противоречие.

— Хорошее замечание. По этому поводу на Земле начинались все самые жестокие войны. Все проповедники утверждали, что их религия и есть истинная. На самом деле любая религия зависит только от силы убежденности ее последователей.

Сиринга не стала продолжать разговор. Положив голову на руки, она долго смотрела, как между крупными розовыми лилиями мелькают рыбки. Все услышанное казалось ей слишком неправдоподобным.

— А как насчет тебя? —спросила она «Энону». — Ты верующая?

— Не вижу необходимости о чем бы то ни было молить невидимое божество. Я знаю, что я такое. И знаю, зачем я создана. Вы, люди, кажется, с радостью усложняете себе жизнь.

Сиринга поднялась и расправила черное траурное платье. Рыбки, испуганные резким движением, метнулись в глубину.

— Премного благодарна.

— Я тебя люблю, —сказала «Энона». — И сочувствую твоему горю. С Синоном ты была счастлива. И это хорошо.

«Я не буду больше плакать, — сказала себе Сиринга. — Я в любой момент могу поговорить с папой. Вероятно, это и означает, что я стала зрелой личностью. Значит, все в порядке».

Если бы только не было так больно в груди, там, где бьется сердце.

К пятнадцати годам ее обучение свелось к предметам, необходимым для управления кораблем. Инженерные и силовые системы, космический закон Конфедерации, астрогация, жизненно важные органы биотехов, механика, гидродинамика, сверхпроводимость, термодинамика, ядерная физика. Вместе с «Эноной» они выслушали огромный курс лекций о возможностях и ограничениях космоястребов. Были и практические занятия по изучению скафандров, по мелкому ремонту в условиях низкой гравитации и ознакомительные посещения наружного выступа, где находилась стоянка космоястребов. Наблюдение за работой экипажей на борту.

В невесомости Сиринга чувствовала себя превосходно. Способность сохранять равновесие в состоянии свободного падения была присуща всем эденистам от рождения, а Сто семейств в своих манипуляциях пошли еще дальше: они укрепили и подтянули внутренние мембраны, чтобы легче переносить перегрузки при ускорении. Дополнительные системы наноников эденисты использовали неохотно и только в тех случаях, когда обойтись без них было невозможно.

С наступлением переходного возраста детская полнота (которой девочка никогда особо и не страдала) исчезла полностью, и Сиринга все больше становилась похожей на взрослую женщину. Тщательно модифицированные гены предков наградили ее удлиненным лицом и немного впалыми щеками, подчеркивающими крепкие скулы, а также широким ртом, в любой момент готовым продемонстрировать озорную улыбку. Она стала высокой, как большинство ее братьев, а сформировавшаяся фигура не доставляла никаких огорчений. В то время она отрастила волосы до середины спины, зная, что больше такой возможности не представится: с началом полетов ей придется носить короткую стрижку. Длинные волосы на борту космического корабля в лучшем случае были помехой, а в худшем — могли стать фактором серьезного риска. В семнадцать лет у нее случился длившийся целый месяц роман с Олье, которому уже исполнилось сорок четыре года, что, конечно, сулило неизбежный провал их союзу, но в то же время делало его столь романтичным. Она наслаждалась встречами с Олье, не обращала внимания на мягкие упреки родных и слухи, распространявшиеся среди друзей, и под его опытным руководством испытывала новые грани наслаждения. Этот человек прекрасно знал, как использовать состояние невесомости.