Питер Гамильтон - Дисфункция реальности

Капитаны кораблей, участвовавших в последнем товарищеском полете, и экипаж «Иасиона» провели все это время в круглом зале, предназначенном исключительно для подобных целей. Он напоминал Афине средневековые соборы, которые она посещала во время редких прилетов на Землю. Тот же сводчатый потолок и изящные колонны, то же немного гнетущее чувство благоговения, хотя стены из полипа здесь были снежно-белыми, а вместо алтаря вокруг античной мраморной статуи Венеры негромко журчал фонтан.

Афина стояла впереди своего экипажа, и перед мысленным взором все еще пылал экватор Сатурна. Последнему мгновению, когда бушующая плазма приняла «Иасиона» в свои смертельные объятия, предшествовало ощущение спокойного умиротворения.

Все кончено.

Капитаны кораблей стали по одному подходить к ней, их поздравления окрашивались оттенками понимания и сочувствия. Никаких соболезнований — эти собрания были призваны прославлять жизнь, праздновать рождение новых кораблей. «Иасион» обеспечил энергией все десять яиц; иногда случалось, что космоястребы падали на экватор с несколькими оставшимися внутри яйцами.

Да, они правы, вознося здравицы в честь «Иасиона».

— Смотри, кто идет, —сказал Синон.

В его мысленной фразе чувствовалась легкая неприязнь.

Афина перевела взгляд с капитана «Пелиона» на пробиравшегося сквозь толпу Мейера, капитана «Удата», широкоплечего мужчину, на вид около сорока лет, с коротко подстриженными черными волосами. В отличие от шелковисто-синей формы капитанов космоястребов, на нем был повседневный серо-зеленый комбинезон и обычные ботинки. На обращенные к нему официальные приветствия Мейер отвечал сдержанными кивками.

— Если не можешь сказать ничего хорошего, —шепнула Афина Синону по личной связи, — лучше не говори ничего.

Она решительно не хотела портить праздник; кроме того, почувствовала неожиданную симпатию к Мейеру, слишком явно бывшему здесь не к месту. Да и членам Сотни семейств не помешает некоторое разнообразие. Последнюю мысль она надежно спрятала в самом потаенном уголке сознания, прекрасно понимая, как на подобную ересь могло бы отреагировать это собрание ярых приверженцев традиций.

Мейер остановился перед ней и приветствовал быстрым наклоном головы. Он оказался ниже Афины на добрых пять сантиметров, а среди собравшихся в зале эденистов она была едва ли не самой низкорослой.

— Капитан, —заговорила она. И неловко откашлялась. Нет хуже глупца, чем старый глупец; сродственная связь у Мейера существовала только с «Удатом». Уникальный нейронный симбионт, вживленный в спинной мозг, обеспечивал связь с клоном, оставшимся в «Удате», и не имел ничего общего с наследственной сродственной связью, объединяющей всех эденистов. — Капитан Мейер, примите мои поздравления. Это был великолепный полет.

— Благодарю за добрые слова, капитан. Участие в нем стало честью для меня. И вы должны гордиться, что все яйца получили достаточно энергии.

— Да. — Она приветственным жестом приподняла бокал с белым вином. — Что привело вас к Сатурну?

— Торговля. — Он настороженно оглянулся на остальных эденистов. — Я доставил груз электроники с Кулу.

Афина едва сдержалась, чтобы не рассмеяться вслух; оригинальность Мейера была тем тонизирующим средством, которого ей сейчас не хватало. Она взяла его под руку и, не обращая внимания на изумленные взгляды присутствующих, отвела в сторону.

— Пойдемте, я представляю, как неловко вы себя чувствуете. А я слишком стара, чтобы волноваться из-за того, сколько над вами висит предупреждений о нарушениях летного кодекса. Мы с «Иасионом» давным-давно перестали обращать внимание на подобные вещи.

— Вы служили во флоте Конфедерации?

— Да, большинство из нас служит. У нас, эденистов, сильно развито чувство долга.

Он усмехнулся, не поднимая взгляда от бокала.

— Похоже, вы были сильной командой, и это доказал последний полет.

— Все уже в прошлом. А вот что вы можете рассказать о себе? Хочется узнать, каково это — жить на острие лезвия. Необыкновенные приключения независимого торговца, теневые сделки, удивительные полеты. Вы, наверное, сказочно богаты? У меня есть несколько внучек, которых я не против сбыть с рук.

Мейер рассмеялся.

— У вас не может быть внуков. Вы слишком молоды.

— Чепуха. Оставьте свою галантность. Кое-кто из девочек старше вас.

Она с удовольствием расспрашивала его, слушала рассказы о трудностях с выплатой кредита банку за покупку «Удата» и сетования по поводу судовых картелей. Он был превосходным болеутоляющим, позволившим на время забыть о черном провале, образовавшемся в ее сердце, о пустоте, от которой ей уже никогда не удастся избавиться.

А когда он ушел, когда праздник закончился и все поздравления были выслушаны, она легла на новую кровать в своем новом доме и обнаружила, что перед ее мысленным взором сияют десять юных звездочек. В конце концов, «Иасион» был прав: надежда вечна.

На протяжении следующих восемнадцати лет «Энона» пассивно парила внутри кольца В — там, где ее оставил «Удат». Пролетающие частицы время от времени фонтанировали разрядами статического электричества, а контакт с магнитосферой газового гиганта заставлял их выстраиваться в причудливые фигуры, напоминающие спицы огромного колеса. Но б о льшую часть времени они подчинялись самым простым законам орбитальной механики и послушно, без отклонений, кружились вокруг своего массивного повелителя. «Энону» это не волновало, и в том, и в другом виде они были одинаково питательны.

Сразу после ухода черноястреба яйцо начало в огромных количествах поглощать потоки массы и энергии, омывающие его оболочку. Сначала оно вытянулось, затем, в течение пяти месяцев, медленно раздувалось, пока не образовалось два шара. Одна из сфер сплющилась до обычной для космоястребов двояковыпуклой линзы, вторая так и осталась круглой и немного вдавленной в центре — из нее со временем должна была вырасти нижняя часть биотехкорабля. Оттуда высунулись тонкие нити органических проводников, образовавших своеобразный индукционный механизм, вырабатывающий из энергии магнитосферы электрический ток, необходимый для функционирования внутренних пищеварительных органов. Крупинки льда, углеродная пыль, как и другие минералы, всасывались многочисленными порами оболочки и превращались в насыщенные протеином жидкости, обеспечивающие размножение клеток внутри основного корпуса.

В центре сферы, снабжающей яйцо протеином, начала развиваться зигота, названная Сирингой. Материнскую утробу заменял ей особый орган, снабженный кроветворной системой.