Питер Гамильтон - Дисфункция реальности

Оксли поразился великолепию острова. Как жаль, что такая красота стала пристанищем чудовищного зла.

— Оксли, приземляйся немедленно, —приказал ему Латон. — У меня мало времени, они сопротивляются.

— Приземляться? — В сжавшемся горле Оксли родился смех, больше похожий на яростное рычание. — Покажи мне, где ты находишься, и я к тебе приду, Латон. Ради этой встречи я разгонюсь хоть до двадцати Махов. Только покажись!

— Не валяй дурака. Я теперь остров Перник.

— Где Сиринга?

— Она жива. «Энона» может это подтвердить. Но ты должен немедленно ее забрать, ей нужна срочная медицинская помощь.

— «Энона»?

Оксли послал запрос космоястребу, а в глубине сознания увидел, как Латон передает Консенсусу Атлантиды колоссальные объемы информации.

Космоястреб отозвался вихрем смятения. «Энона» прекратила свой безумный спуск к планете и теперь осторожно выбиралась из мезосферы, поддерживая ускорение не больше десяти процентов g.

— «Энона», она жива?

— Да.

Эмоциональное истощение космоястреба вызвало слезы у него на глазах.

— Оксли, —окликнул его Рубен, — если есть хоть малейший шанс… прошу тебя…

— Ладно.

Он стал изучать остров. Внизу повсюду вспыхивали и сразу гасли искры света, словно звезды, живущие всего долю секунды. Зрелище поражало своей красотой, но о причинах этого мерцания Оксли предпочитал даже не задумываться.

— Консенсус, я могу спуститься?

— Да. Ни один другой космоплан не успеет вовремя подойти к Пернику. Доверься Латону.

Похоже, вся Вселенная окончательно сошла с ума.

— Проклятье. Ладно, захожу на посадку.

Во время спуска Оксли заметил пожар, занимающийся в центре парка. А невдалеке валялся космоплан. Машина перевернулась набок, шасси неестественно торчали вверх, а корпус раскололся в районе центральной секции. У подножия жилой башни лежали распростертые тела; со стороны можно было заметить, что люди пострадали от огня — лица почернели до неузнаваемости, а одежда еще дымилась.

Где-то вдали прогремел взрыв, и из окна башни на противоположной стороне парка вырвался оранжевый клуб пламени.

— Они учатся, —бесстрастно заметил Латон. — В случае объединения они способны противостоять моим энергистическим атакам. Но в конечном счете это не принесет им никакой пользы.

Нервы Оксли были напряжены до предела. Он все еще считал, что внизу ждет какая-то ловушка. Стальные челюсти могут сомкнуться в любой момент, а разговор лишь ускорит их срабатывание.

— Где Сиринга?

— Уже близко. Открывай входной шлюз флаера.

Оксли ощутил попытку Консенсуса компенсировать его сомнения ментальным потоком выдержки и храбрости. Оксли заставил себя отключить генератор ионного поля и открыть люк.

До кабины донеслись далекие крики и скрежет металла, словно тот находился под огромным давлением. Оксли принюхался. Морской воздух, смешанный с запахом гнили, оставил во рту неприятный привкус. Перед выходом наружу он крепко зажал нос ладонью.

К флаеру приближалась странная фигура. Гигант трехметрового роста, безволосый, с кожей светло-кремового оттенка и абсолютно лишенный лица. На его вытянутых руках лежало тело.

— Сиринга, — воскликнул Оксли.

Он чувствовал, как его глазами нетерпеливо рассматривает приближающееся существо «Энона».

Медицинские нанонические пакеты закрывали три четверти тела Сиринги. Но даже этот толстый покров не мог скрыть чудовищных повреждений рук и ног.

— Нанонические пакеты в этих условиях почти бесполезны, —сказал Латон, когда гигант уже поднимался по трапу флаера. — Но как только подниметесь в воздух, они восстановят свою эффективность.

— Кто это сделал?

— Их имена мне неизвестны. Но могу тебя заверить, что украденные ими тела уже выведены из строя.

Оксли был настолько шокирован, что не смог больше продолжать разговор и попятился в каюту. Латон, вероятно, дал команду бортовому процессору, поскольку переднее пассажирское кресло уже было разложено в кушетку. Она предназначалась для перевозки пострадавших от несчастных случаев. Из углублений над кушеткой выдвинулось базовое медицинское оборудование и монитор.

Гигант бережно уложил Сирингу на кушетку и выпрямился, едва не упираясь головой в потолок. Оксли хотелось броситься к ней, но он словно прирос к полу, ошеломленно глядя на гиганта. Кожа на голове существа сморщилась, будто закипая. В следующее мгновение перед Оксли предстало лицо Латона.

— Летите в Солнечную систему, — заговорило странное создание. — Там есть превосходные специалисты-медики. Но необходимо предупредить юпитерианский Консенсус о природе надвигающейся угрозы, которую представляют возвращенцы для Конфедерации, строго говоря, для всего этого сектора Галактики. Это теперь ваша первостепенная задача.

Оксли судорожно кивнул.

— А как насчет тебя?

— Я удержу возвращенцев, пока вы не покинете Перник. А потом отправлюсь в свое великое странствие. — Широкие губы сочувственно сомкнулись. — Если вас это хоть немного успокоит, можете передать всей нашей расе, что я искренне сожалею о Джантрите. Я был целиком и полностью неправ.

— Хорошо.

— Я не прошу прощения, поскольку эденисты не в силах такое простить. Но передайте им, что в конце концов я исправился. — Лицо дрогнуло в едва заметной смущенной улыбке. — Это вызовет грандиозную шумиху.

Гигант повернулся и выбрался из каюты. Но уже на трапе за люком межмолекулярное сцепление исчезло. Огромный сгусток молочно-белой жидкости шлепнулся на металлическую решетку посадочной площадки, забрызгав шасси.

Конец наступил, когда флаер удалился на пятьсот километров от Перника и уже поднялся в ионосферу.

Латон дождался, пока быстро уменьшающееся судно не вышло из зоны действия взрыва, а потом, использовав всеобъемлющий контроль над островом, высвободил всю до последнего эрга химическую энергию, накопленную в клетках полипа. Выброс по мощности был сравним со взрывом «истребителя планет», бомбы из антиматерии. Несколько гигантских волн, разошедшихся из эпицентра, оказались настолько мощными, что обогнули всю планету.

В баре «Харки» выдался спокойный вечер. Маленькая отважная флотилия Терранса Смита отправилась в путь накануне, а вместе с ней улетели и многие завсегдатаи бара. Сегодня оркестру явно не хватало обычного энтузиазма, и на пятачке танцевало всего пять пар. За одним из столиков расположился Гидеон Кавана; медицинский нанонический пакет, подготавливающий его культю к пересадке клонированной руки, был искусно прикрыт свободной фиолетовой курткой. Компанию Гидеону составляла худощавая двадцатипятилетняя девушка в красном коротеньком платьице, она хихикала, почти не закрывая рта. У стойки бара стояли и болтали между собой скучающие официантки.