Питер Гамильтон - Дисфункция реальности

Фургон традиционного стиля, хотя и на современных облегченных колесах, явно знавал лучшие времена. Краски на искусно расписанных бортах поблекли от солнца и дождей, но само дерево еще оставалось крепким. К задней оси были привязаны три козы. Снаружи стояли две лошади: пегий тяжеловоз с лохматой гривой, которого обычно запрягали в повозку, и черный верховой жеребец, ухоженный и вычищенный, под дорогим седлом из натертой до блеска кожи.

Внутри фургона, чуть нагнув голову, чтобы не упереться макушкой в потолок, стоял Грант Кавана. В повозке было сумрачно и пахло сухими травами. Ему здесь нравилось, эта обстановка пробуждала воспоминания о юношеских годах. Даже теперь, глядя на повозки цыган, взбирающиеся на известковые холмы в преддверии летнего солнцестояния, он испытывал сильное возбуждение. Тяжелая занавеска, делившая фургон на две части, отодвинулась, и к Гранту вышла девушка. Двадцатилетняя Кармита. К сожалению, как Гранту подсказывал опыт, лет через шесть или семь ее ширококостное тело наберет много лишнего веса. Густые черные волосы, ниспадавшие ниже плеч, прекрасно гармонировали с ее смуглой кожей. Кармита вышла к нему в легкой длинной белой юбке и свободно свисающей блузе.

— Ты великолепно выглядишь, — сказал он.

— Благодарю вас, сэр, вы очень любезны.

Она присела в реверансе, но не сдержалась и хихикнула.

Грант привлек ее к себе и стал целовать. Его руки нащупали пуговицы ее блузы.

Кармита мягко отстранила мужчину и отвела его ладони, поцеловав костяшки пальцев.

— Позвольте мне самой сделать это для вас, кокетливо предложила она.

Ее пальцы медленным дразнящим движением расстегнули верхнюю пуговицу. Он с наслаждением следил, как постепенно обнажается ее тело. Возбужденный ее молчаливым приглашением, он увлек Кармиту в постель.

Фургон начал раскачиваться и заскрипел. Висящий на латунной цепочке фонарь негромко позвякивал. Но за восторженными стонами Кармиты Грант почти ничего не слышал.

Спустя некоторое время — довольно непродолжительное — его тело содрогнулось, и спина резко выгнулась в оргазме. Кармита коротко вскрикнула, всем видом показывая, что многочисленные оргазмы едва не лишили ее сознания.

Грант рухнул на колючие одеяла, царапающие спину. Заросшая вьющимися волосами грудь покрылась потом, смешанным с пылью.

«Клянусь богом, летнее солнцестояние дарит радости, ради которых стоит жить». Это время, когда он снова и снова может проявить себя в любом деле. Урожай «Слез» превосходит сборы прошлых лет, поместье получит немалый доход. Он успел покувыркаться с дюжиной девчонок из рабочих бригад. Метеорологи предвещают дождливый месяц, а это обеспечит и второй урожай. А предложение молодого Джошуа насчет мейопа только умножит богатство и влиятельность семейства.

Единственным пятном на горизонте было лишь известие о беспорядках в Бостоне. Похоже, Демократический земельный союз снова затевал какую-то пакость. Этот союз представлял собой разношерстное сборище реформистов и политических выскочек, своего рода подрывную группу, требующую «справедливого» раздела земли между людьми, инвестирования доходов от экспорта «Слез» в социальные программы, полной демократии и предоставления всему населению гражданских прав. Еще бы потребовали бесплатного пива по пятницам, язвительно подумал Грант. Разве не благо, что из восьмисот с лишним планет Конфедерации каждый волен выбрать общественный строй по своему вкусу? Но активисты Земельного союза никак не хотели понять, что каждый, кто мечтает о коммунистическом рае, волен уехать отсюда, стоит только заработать немного денег, чтобы оплатить проезд. Нет, они требовали «освободить» Норфолк, нисколько не задумываясь о разрушениях и бедах, которые может вызвать этот процесс, и вновь выдвигали свои завистливые требования.

Лет десять назад ячейка Земельного союза попыталась пустить корни в графстве Стоук. Грант лично помог главному констеблю избавить от них весь район. Предводителей выслали на планеты-тюрьмы. Некоторых особенно агрессивных типов — тех, у кого дома нашли самодельное оружие, — передали особому отряду констеблей-оперативников, вызванных из Норвича. А остальные, жалкие уличные крикуны, раздававшие листовки и накачивающиеся до беспамятства пивом, оплаченным тем же союзом, получили по пятнадцать лет исправительных работ в приполярных районах.

С тех пор на Кестевене о них никто не слышал. Но некоторые люди, с горечью размышлял Грант, никогда не усваивают уроки. Нечего перекраивать успешно развивающийся мир. А Норфолк можно по праву назвать успешным.

Он поцеловал Кармиту в макушку.

— Когда ты уезжаешь?

— Завтра. Почти все мои родные уже уехали. В графстве Харст есть работа по сбору фруктов. За нее хорошо платят.

— А потом?

— Зимовать мы будем в Холбиче. В горах над городом есть немало глубоких пещер. Кто-то сможет найти работу на прибрежном рынке, будет потрошить рыбу.

— Хорошие перспективы. Ты никогда не думала об оседлой жизни?

Она покачала головой, разметав густые волосы по плечам.

— Чтобы, как ты, быть привязанной к холодному каменному дворцу? Нет, спасибо. Может, в нашем мире и не так много интересных мест, но я хочу увидеть их все.

— Значит, надо воспользоваться тем временем, что еще осталось.

Она уселась на него верхом и обхватила мозолистыми пальцами обмякший член.

В заднюю дверь фургона кто-то осторожно поскребся.

— Сэр? Вы здесь, сэр?

Это был голос Уильяма Элфинстоуна, такой же робкий, как и стук в дверь.

Грант откинулся на спину и удрученно застонал. «Нет, меня здесь нет, и именно поэтому моя лошадь привязана к фургону».

— Чего тебе?

— Простите, что беспокою вас, но поступил срочный звонок из Бостона. Мистер Баттерворт сказал, что это очень важно.

Грант нахмурился. Управляющий поместьем прекрасно знал, чем он занимается в перерывах между срочными делами. И был достаточно сообразительным, чтобы не ехать на поиски хозяина самому.

«Интересно, чем это молодой Элфинстоун так его достал», — пренебрежительно подумал Грант.

— Подожди там, — крикнул он. — Я сейчас выйду.

Он намеренно не стал торопиться. Не хватало еще выскакивать из фургона, заправляя рубашку в штаны, чтобы дать парню свежий повод для болтовни с младшими слугами.

Грант одернул куртку для верховой езды, пригладил ладонями бакенбарды и водрузил на голову шляпу.

— Как я выгляжу?

— Грандиозно, — ответила Кармита, не поднимаясь с постели.

В ее голосе не прозвучало и намека на иронию. Грант вытащил из кармана пару серебряных гиней и, выходя, бросил их в большую фарфоровую чашу, стоявшую у двери на полке.

Луиза увидела, как к дому подъехали ее отец и Уильям Элфинстоун. Сразу подбежали конюхи, чтобы позаботиться о лошадях. Судя по взмыленным шкурам коней, скачка была нелегкой.