Питер Гамильтон - Дисфункция реальности

— А канцлер в курсе твоих планов? Если ты еще не рассказал ему о них, будь уверен, я расскажу сам.

Возникла пауза, продлившаяся несколько секунд.

— Грант, — спокойно произнес Тревор Кларк, — этот шаг мне рекомендовали именно в офисе канцлера. Меры должны быть приняты, пока мятежники сконцентрированы в одном месте, иначе они расползутся по всей планете и устроят революцию. К ним примкнуло множество людей. Я… я никогда не думал, что в нашем обществе так много недовольных. Это должно быть остановлено и остановлено так, чтобы не возникло соблазна повторения.

— О господи, — мрачно выдохнул Грант Кавана. — Ладно, Тревор, я все понял. Я сегодня же созову капитанов. Завтра отряд будет готов.

— Отлично, Грант. Я знал, что могу на тебя положиться. На станции Колстерворт вас подберет поезд. Ваших людей разместят в помещении склада за чертой города. И не переживай, космические корабли — это крайний случай. Я думаю, хватит одной небольшой демонстрации наших сил, чтобы мятежники сдались.

— Да. Уверен, ты прав.

Грант положил отделанную перламутром трубку на аппарат. Неприятное предчувствие подсказывало ему, что решить проблему будет не так-то просто.

В подошедшем поезде было шесть пассажирских вагонов, вполне достаточно, чтобы разместить все семь сотен ополченцев графства Стоук. На посадку ушло двадцать пять минут. На станции царил полный хаос, половина городских улиц оказалась забитой экипажами, повозками, дилижансами и даже фермерскими телегами. Казалось, что прощание с родными никогда не закончится. Мужчины в серых мундирах немного нервничали и держались довольно напряженно. Отовсюду доносились жалобы на неподходящую обувь.

Луиза и Марджори оказались на тесном пятачке у стены станции между грудой вещевых мешков с одной стороны и пирамидой серо-зеленых ящиков с боеприпасами с другой. Некоторые ящики, судя по дате на штампе, были упакованы десять лет назад. Боеприпасы охраняли трое мужчин самого серьезного вида с короткоствольными черными ружьями. Луиза уже пожалела, что приехала. Женевьеву оставили дома.

Мистер Баттерворт, одетый в форму сержант-майора, расхаживал взад и вперед по платформе и отдавал приказы. Поезд постепенно заполнился, грузчики начали забрасывать в почтовое отделение первого вагона вещевые мешки и ящики с боеприпасами.

Подошел Уильям Элфинстоун в ладно пригнанной форме лейтенанта. Он остановился перед женщинами.

— Миссис Кавана, Луиза, — отрывисто приветствовал он дам. — Поезд должен отойти через пять минут.

— Что ж, остается пожелать тебе соблюдать осторожность, Уильям, — сказала Марджори.

— Спасибо. Я постараюсь.

Луиза с нарочитой рассеянностью смотрела в сторону. Уильяма это явно задело, но он решил, что сейчас не подходящий момент для выяснения отношений. Он коротко кивнул Марджори и отошел.

Она повернулась к дочери.

— Луиза, ты вела себя чрезвычайно невежливо.

— Да, мама, — согласилась Луиза, не проявляя ни малейшего раскаяния.

Как это похоже на Уильяма, вызваться добровольцем, хотя это совсем не его дело. Только и думает, чтобы покрыть себя славой и еще больше понравиться отцу. Он же ни за что не пойдет на передовую, чтобы рисковать вместе со всеми. А вот Джошуа мог бы.

Неожиданный ответ дочери заставил Марджори окинуть дочь внимательным взглядом, и от нее не укрылось выражение упрямой решимости на обычно безмятежном лице. Значит, Уильям Элфинстоун не нравится Луизе. Что ж, она не станет ее в этом винить. Но так открыто проявлять свои чувства на публике совсем не в ее характере. Благодарение богу, до сих пор Луиза держалась в обществе с безупречной сдержанностью. Несмотря на тревогу, вызванную ситуацией в Бостоне, Марджори неожиданно обрадовалась. Ее дочь наконец-то перестала быть смиренной мышкой. Ей захотелось громко рассмеяться. Интересно, что подтолкнуло Луизу к независимости? Хотя кое-какие предположения у нее имелись. Джошуа Кальверт, если ты хоть пальцем к ней прикоснулся…

Грант Кавана энергичными шагами прошел вдоль состава и убедился, что весь отряд разместился в вагонах, а багаж погружен. В конце платформы его поджидали жена и дочь. Обе выглядели просто божественно, особенно Марджори.

«И какого черта я путаюсь с цыганскими девчонками?»

Лицо Луизы затуманивала дымка грусти. Боится, но старается этого не показывать. Старается казаться храброй, как настоящая Кавана. Отличная дочь. Совсем взрослая. Хотя в последние дни что-то была не в настроении. Наверное, скучает по Джошуа, с усмешкой подумал он. И это в очередной раз напоминает о необходимости подыскать ей подходящую партию. Но не в этом году. Пусть на Рождество в Криклейде снова прозвучит ее смех, согревающий его сердце.

Он обнял дочь, и руки Луизы тотчас обвили его талию.

— Не уезжай, папа, — прошептала она.

— Я должен ехать. Но скоро вернусь.

Она шмыгнула носом и кивнула.

— Я понимаю.

Грант поцеловал Марджори, не обращая внимания на свист и крики, донесшиеся из вагонов.

— Не пытайся никому ничего доказать, — сказала жена тем строгим тоном, который выдавал сильный испуг.

— Конечно, не стану, — ответил он. — Я просто буду сидеть в штабной палатке, а дерутся пусть молодые.

Марджори в обнимку с Луизой стояла и махала рукой, пока поезд не ушел со станции. Вся платформа была заполнена женщинами, которые так же махали платочками вслед составу. Марджори чуть не рассмеялась, представив, какими глупыми, должно быть, считают их уезжающие мужчины. Но она сдержалась, потому что носила фамилию Кавана, а значит, ей следовало подавать пример другим. Кроме того, она боялась разрыдаться.

Наверху, в безоблачном голубом небе, мелькали серебряные искры кораблей эскадры, они перестраивались на орбите таким образом, чтобы Бостон всегда оставался в зоне обзора хотя бы одного судна.

Дариат никак не мог решиться на самоубийство. Этот шаг ассоциировался с полным и бесповоротным провалом, с отчаянием. А после возвращения мертвых из царства пустоты его жизнь обрела смысл.

Он наблюдал, как парочка осторожно спускается по вонючей лестнице космоскреба. Кьера Салтер отлично поработала и совратила мальчишку, хотя какой пятнадцатилетний подросток мог бы устоять перед телом Мэри Скиббоу? Кьере даже не пришлось улучшать полученные физические данные. Стоило ей надеть лиловый топик на тонких бретельках и небесно-голубую юбочку, и природа сама позаботилась о буре в гормональной системе парнишки, точно так же как и в случае с Андерсом Боспуртом.

За полиповыми стенами активировалась и начала взаимодействовать с системами космоскреба подпрограмма наблюдения за Хорганом. Невидимый и вездесущий ангел-хранитель. Благодаря ей можно было уловить первые признаки тревоги или опасности. Хорган был еще одним из бесчисленных потомков Рубры. Избалованным и бережно взлелеянным. Его разум уже был тайно направлен в нужное русло, а высокомерие юнца достигло неимоверного уровня. У него имелись все качества, присущие предыдущим протеже Рубры. Хорган был гордым, одиноким и обладал взрывным характером. Худощавый смуглый юнец азиатского типа с привлекающими всеобщее внимание голубыми глазами; если его хромосомы к смазливой внешности добавили бы еще и надлежащую мускулатуру, он дрался бы не меньше самого Дариата в юности.