Питер Гамильтон - Дисфункция реальности

Неровно вымощенная улица, домики по обеим сторонам. Идет сильный дождь. Его босые ноги немеют от холода. В воздухе пахнет древесным дымом, ветер сгоняет едва поднявшиеся над трубами клубы к самой земле. Ветхая одежда на нем уже промокла, и он еще сильнее кашляет. Худенькая грудь сотрясается от рвущегося наружу воздуха. А когда он жалуется матери, та только грустно улыбается в ответ.

Рядом шмыгает носом маленькая сестренка. Ее личико едва можно разглядеть между шерстяной шапочкой и поднятым воротником пальто. Он держит ее за руку, и девочка послушно семенит рядом. Она такая хрупкая, еще слабее, чем он сам. А зима только началась. Похлебки всегда очень мало, а в тех скудных порциях, что все-таки достаются ему, плавают только овощи. Они не наполняют желудок. А в лавках всегда есть мясо.

Колокол собора звонит, не умолкая, и вместе с ними к службе собираются другие горожане. Деревянные башмаки его сестренки глухо постукивают по мостовой. В них давно полно воды, ее маленькие ножки побелели от холода и покрылись волдырями.

Папе неплохо заплатили за работу на полях сквайра. Но на еду денег никогда не остается.

В свободной руке он сжимает потертый пенни с портретом королевы Виктории. Предназначенный улыбающемуся, тепло одетому пастору.

Ему кажется, что это неправильно.

— Пожалуйста, — взмолился Хорган ослабевшим от боли голосом.

Дариат устремился навстречу парню.

— Я помогу, я помогу, — лгал он.

В далеком конце тоннеля появился свет, мерцающий и неверный, как лучик солнца, пробивающийся сквозь пыльные церковные витражи. Но остальные души тоже сулили мальчишке избавление…

Холод заполонил весь мир. Такого понятия, как тепло, больше не было, не было даже под жесткими вонючими шкурами. Поднимающееся солнце блеснуло на ледяной стене ослепительным серебром. Его соплеменники рассредоточились по травянистой равнине, шлепая по лужам, заполненным ледяным крошевом. Поверх высоких раскачивающихся стеблей травы показалось что-то огромное — мамонт.

— Ну, давай, Дариат, — позвал его Росс Нэш.

Дариат увидел, как его мысли под ищущими пальцами энергетических лучей обретают форму, становятся тверже. Их прикосновение придавало ему сил, увеличивало вес и делало громче голос; с восторгом предвкушая победу, он расталкивал остальных духов, а они выли и сыпали проклятьями ему вслед.

Даже вид полночной тьмы заставил его задыхаться от счастья.

Из глаз брызнули радостные слезы. Он с восхищением приветствовал боль, потому что теперь она стала реальностью. Увидев раны, обезобразившие его худое тело, он застонал, но в следующий момент ощутил на коже странное прикосновение сухой жидкости. Она текла там, куда направлялись его мысли, и раны на глазах стали затягиваться. Есть!

«Ах, дорогая Анастасия, ты во всем была права. А я сомневался, в глубине души не верил тебе. Что я наделал?»

Кьера пренебрежительно усмехалась, глядя на него сверху вниз.

— Теперь ты забудешь свою жалкую месть Рубре, станешь вместе с нами работать над тем, чтобы с помощью сродствеиной связи завладеть черноястребами «Магеллановой МТГ», тогда мы распространим свое влияние на все звездные системы. Потому что сейчас, если мы проиграем, придется вернуться в тюрьму небытия. Ты провел там пятнадцать секунд, Дариат. В следующий раз заключение продлится вечность.

Иона не спала. Ее тело еще дремало, веки были тяжелы и не поднимались. Но мысленный взгляд уже блуждал, просматривая наугад выбранные изображения, передаваемые сенсорными клетками биотопа. Она посещала любимые уголки, любуясь пейзажами или наблюдая за жителями. Кто-то в эти ранние часы уже просыпался, кто-то возвращался с вечеринки, а кто-то уже приступал к работе. Маленькие дети ворочались в своих кроватках, зевающие на ходу служащие спешили в кафе и рестораны на завтрак. В космопорте взлетали и садились космические корабли, хотя в эти дни их стало заметно меньше. Над Кольцом Руин медленно парили два причудливых корабля мусорщиков; после недолгого полета по промежуточной орбите они тоже подойдут к биотопу. Мирчаско уже поднялся процентов на девяносто, и охристые завитки его туч отчетливо выделялись на фоне звездного неба. Вокруг гиганта выстроились светящиеся полумесяцы пяти из семи его основных спутников.

Далеко за туманной лентой Кольца Руин к газовому гиганту в брачном полете мчались два десятка черноястребов. В плотные внутренние кольца Мирчаско уже были отправлены три яйца. Иона уловила их немного испуганные и полные любопытства мысли, направленные к черноястребам-опекунам, а от их умирающего родителя донесся тихий вздох удовлетворения.

«Жизнь продолжается, даже в такие жуткие времена, как сейчас», — подумала она.

Подпрограмма, обслуживающая домик у берега, сообщила о приближении Доминики. Иона отключилась от сенсорного восприятия и открыла глаза. Рядом с ней на меховом воздушном матрасе лежал Клемент, он еще спал, крепко закрыв глаза, приоткрыв рот и тихонько посапывая.

Иона с удовольствием вспомнила прошедшую ночь. Он был хорошим любовником — энергичным, опытным, немного эгоистичным, как большинство мужчин в его возрасте. Но это был не Джошуа.

Мускульная мембрана дверей разошлась, пропуская Доминику. Она пришла в коротком пурпурном платье, а в руках держала поднос.

— Ну, как тут мой маленький братец? — спросила она, с усмешкой поглядывая на две обнаженные фигуры в постели.

Иона рассмеялась.

— Растет большим и сильным.

— Вот как? Ты должна законодательно изменить отношение к инцесту, чтобы я смогла сама в этом убедиться.

— Попроси об этом епископа. Я отвечаю только за гражданские и финансовые законы. Проблемы морали — это его забота.

— Позавтракаем? — предложила Доминика, пристроившись на краю кровати. — Я принесла сок, тосты, кофе и ломтики квантата.

— Звучит соблазнительно.

Иона растолкала Клемента и дала команду вернуть окнам прозрачность. Затемнение рассеялось, за стеклом вновь появилось озеро у подножия скал. Осветительная трубка Транквиллити только начала разгораться, пока еще оранжевым сиянием.

— Есть какие-то известия о Латоне? — спросила Доминика.

Она уселась на кровати, скрестив ноги, налила себе сок и выбрала круглый тост.

— Ничего, кроме того, что стало известно после вчерашнего прибытия космоястреба флота, — сказала Иона.

Неопределенность ситуации и стала одной из причин ее связи с Клементом, ей был необходим физический контакт, утешение и уверенность в том, что она кому-то нужна. Засекреченное донесение об энергетическом вирусе вызвало у нее сильную тревогу.

Сразу после изучения флек-диска Грэма Николсона Иона направила промышленным орбитальным станциям заказ на изготовление дополнительных платформ стратегической обороны, несмотря на то что биотоп был уже окружен тридцатью пятью подобными сооружениями. Компании с радостью взялись за работу, поскольку заказов на детали космических кораблей в связи с сокращением числа полетов стало намного меньше. Не требовалось быть гением военной стратегии, чтобы понять, что Латон намерен продолжить завоевания, а Транквиллити расположен почти точно на прямой, соединяющей Лалонд с Землей — сердцем Конфедерации. Первые две оборонные платформы уже ожидали запуска, остальные должны были вступить в строй в течение шести дней. А Иона продолжала гадать, не заказать ли ей еще.