Питер Гамильтон - Дисфункция реальности

— У нас не имеется никаких записей о детальном обследовании этого промежутка межпланетного пространства, — сказал Кемпстер. — Я проверял библиотеки. Но даже если планета была буквально стерта в порошок, солнечный ветер за несколько веков угнал бы б о льшую часть пыли за пределы облака Оорта.

— А сейчас исследование может чем-то помочь? — спросила она.

— Если плотность пылевых частиц все еще выше обычной, это могло бы подтвердить гипотезу уничтожения. Но результат зависит от того, сколько времени прошло с момента уничтожения.

— Две тысячи шестьсот лет назад планета еще была здесь, — заявил Ренато Велла. — Об этом свидетельствует анализ положения других планет в момент записи воспоминаний. И если уж рассматривать гипотезу распыления, так лучше взять образцы с поверхности Богерола и спутников газового гиганта.

— Отлично, прекрасная идея, — похвалил своего помощника Кемпстер и похлопал его по плечу. — Если волны пыли разошлись наружу, они несомненно должны были оставить следы на лишенных атмосферы объектах звездной системы. Так же как осадочные породы на планете хранят следы разных эпох. Если бы мы их нашли, можно было бы с уверенностью определить и временн ы е рамки разрушения.

— Но я не думаю, что планета превратилась в пыль, — сказал Ренато Велла.

— Почему же? — поинтересовалась Иона.

— Эта идея неплоха, — с готовностью начал он пояснения. — Существует не так уж много способов заставить объект, имеющий столь большую массу, исчезнуть без следа. Но это лишь теория. На практике превращение целой планеты в пылевидное состояние требует колоссальной мощи, какой не обладает ни одно оружие Конфедерации. Не забывайте, что даже запрещенные «истребители планет», где используется антиматерия, не уничтожают и даже не повреждают планету, пригодную для жизни. Они отравляют и разрушают только биосферу. В любом случае взрыв — или множество взрывов — не достигнет такого результата, он может лишь расколоть планету на астероидные фрагменты. Превратить их в пыль или испарить не удастся. Для этого требуется какое-то атомное оружие, возможно, получающее энергию непосредственно от звезды — другого подходящего источника я не могу себе представить. Второй вариант: инициализация цепного ядерного распада в стабильных атомах.

— Превосходный пример превращения массы в энергию, — пробормотал Кемпстер, сосредоточенно хмуря брови. — А что, это неплохая идея.

— Но почему тот же самый метод не был применен против биотопов леймилов? — спросил Ренато Велла, стараясь вернуть обсуждение к первоначальной теме. — Если уж имеется оружие, способное бесследно уничтожить целую планету, зачем оставлять развалины биотопов, чтобы кто-то смог их найти?

— Да-да, почему? — поддержал его Кемпстер. — Отличная идея мой мальчик, ты превосходно мыслишь.

Его помощник просиял счастливой улыбкой.

— Мы все еще считаем, что биотопы сами себя уничтожили, — заметил Паркер Хиггинс. — И это не противоречит полученной информации. — Он повернулся к Ионе. — Я полагаю, что воспоминания покажут начало разрушения планеты. Когда корабль покидал орбиту, на поверхности явно разгорался некий конфликт.

— Вероятно, это был какой-то спор между кланами, — неуверенно произнес Цинджин Лин. — По крайней мере, мне так показалось.

— Вы все совершаете ошибку, принимая во внимание только физические аспекты проблемы, — сказала Лиерия. — Давайте обсудим то, что нам стало известно. В момент разрушения биотопов планета еще существовала. Леймил, воспоминания которого мы исследуем, проявляет озабоченность по поводу преобразований, нарушивших гармонию жизни и затронувших целый континент. Кардинальные метафизические изменения, угрожающие ни много ни мало расовой ориентации всех леймилов. Директор Паркер Хиггинс прав, эти события нельзя считать простым совпадением.

Иона окинула взглядом лица окружающих ее людей. Никто не проявлял желания возразить киинту.

— Я думаю, будет лучше, если я сама просмотрю эти воспоминания.

Она села в кресло рядом с Маландрой Саркер.

— Показывай.

Как и раньше, поверх ее тела возникло тело леймила, которое не подходило — и никогда не смогло бы подойти — ей. Качество записи заметно улучшилось. Оски Кацура и ее команда не зря провели долгие часы, модифицируя процессоры и программы дешифровки информации. Черные пятна, свидетельствующие о провалах в воспоминаниях, появлялись намного реже. Иона глубже откинулась на спинку кресла и отдалась потоку ощущений.

Этот леймил был шкипером, рожденным в клане, члены которого всю жизнь проводили в путешествиях через пустое пространство между созвездием космоостровов и Юнимероном, первым носителем жизни. Подготовка корабля к полету уже заканчивалась, и шкипер повис в центре среднего жилого овоида. Устройство помещений и механизмов не имело ни малейшего сходства с человеческими кораблями, даже с космоястребами. Под защитной металлической оболочкой скрывалось биологическое гнездо-утроба, древесный нарост, в котором, словно соты в улье, теснились каюты и камеры, где пассажиры находились весь период полета. Каюты располагались без какой-либо логики, они прижимались друг к другу наподобие продолговатых пузырей в пене; стены напоминали упругую резину с сотнями небольших углублений, где фиксировались копыта леймилов, а кроме того, они испускали приятный зеленый свет. Органы для восстановления атмосферы и утилизации пищи были заключены в более плотные оболочки.

Странным для человеческого мозга Ионы казался и повсеместно используемый зеленый цвет. Пустотелые трубчатые опоры обвивались вокруг тела леймила, но у самых стен вновь выпрямлялись и начинали светиться. Все три его копыта были вставлены в углубления, а нижняя часть туловища покоилась на вогнутом сиденье похожего на гриб табурета; руки леймила обхватывали шишковидные выступы. В нескольких сантиметрах от ротового отверстия висел кончик трубки с наконечником. Такое положение отличалось превосходной надежностью и удобством, гнездо-утроба по мере своего роста создало безупречную структуру, соответствующую всем потребностям тела шкипера. Все три головы неторопливо поворачивались плавными волнообразными движениями, производя осмотр небольших матовых инструментальных панелей, выступающих из стен. Иона не могла определить, где кончался пластик и начинались живые клетки, между искусственной и живой тканью не существовало границы, словно гнездо-утроба выращивало и все приборы. Установленные на панели линзы проецировали на глаза леймила непривычную графику, схожим образом работали в человеческих мирах аудиовидеопроекторы.