Филип Фармер - Ночные кошмары

— Фон Борк украл формулу венгерского ученого-беженца, нанятого нашим правительством в Каире. Ученый недавно доложил своему начальству результаты некоторых экспериментов, которые он проводил над определенным типом микробов, характерных для страны фараонов. Он обнаружил, что эти микроорганизмы можно модифицировать химическим путем, чтобы те питались только квашеной капустой. Когда в квашеную капусту клали одну-единственную бациллу, она размножалась с фантастической скоростью. В течение шестидесяти минут она превращалась в колонию, которая уничтожала фунт квашеной капусты до последней молекулы. Вы понимаете, что это означает. Бациллы — это то, что ученые называют мутировавшим типом. После обработки определенным химическим веществом изменяется как форма, так и функции. Если бы мы разбили пробирки с этой мутацией в Германии или наши агенты непосредственно распыли эти микроорганизмы, все пищевые запасы постигла бы участь квашеной капусты. Все запасы продовольствия были бы уничтожены. Но фон Борк каким-то образом пронюхал об этом, украл формулу, уничтожил записи и образцы, устроив пожар, и убил единственного человека, который знал, как вырастить мутировавших микробов. Однако дело выплыло наружу. Каир был окружен плотным кордоном, и у нас есть основания полагать, что фон Барк скрывается где-то в туземном квартале.

Мы не можем долго держать эту сеть плотно затянутой, мой дорогой Шерлок, и именно поэтому вы должны как можно скорее отправиться туда и выследить негодяя. Англия ждет от тебя нового подвига, брат, и я уверен, ты совершишь этот подвиг.

Я повернулся к Холмсу, который выглядел таким же потрясенным, как и я.

— Дорогой Холмс, неужели мы едем в Каир?

— Разумеется, Ватсон, — ответил он. — Кто еще сможет отыскать тевтонского лиса, заманить его в ловушку? Мы не настолько стары, чтобы раз и навсегда покончить с этим стрелком, фон Борком.

Холмс, как я заметил, все еще имел привычку употреблять американизмы, вероятно, потому что он так старательно играл роль ирландца-американца, выслеживая фон Борка в том приключении, которое я назвал «Его прощальный поклон».

— Если только ты действительно не считаешь, что старый боевой конь не должен покидать своего уютного пастбища, — усмехнулся он.

— За прошедшие полтора года я нисколько не изменился, — возразил я. — Ты когда-нибудь слышал, чтобы я отказывался от участия в расследовании?

Холмс усмехнулся и похлопал меня по плечу — жест, который он использовал так редко, что у меня потеплело на сердце.

— Старина Ватсон…

Майкрофт предложил сигары, и пока мы закуривали, он продолжил:

— Вы двое отправитесь в Африку сегодня же вечером. Полетите с аэродрома Королевской военно-морской авиации под Лондоном. Вас доставят в Каир с пересадкой. Летчики были тщательно отобраны, потому что их груз будет драгоценным. Возможно, гунны уже знают, куда вы направляетесь. Если они будут знать наверняка, то предпримут отчаянные усилия, чтобы перехватить вас, но наши летчики — лучшие. Летчики-истребители, но в этот раз они полетят на бомбардировщиках. Первый пилот, который возьмет вас сегодня под свое крыло, — молодой человек. На самом деле ему всего семнадцать, он солгал, чтобы поступить на службу, но официально ему восемнадцать. За две недели он сбил семь вражеских самолетов и сослужил хорошую службу, высадив наших агентов в тылу врага. Возможно, вы знаете его… По крайней мере, вы знали его двоюродного деда… Вы, конечно, помните покойного герцога Грейстока [5] Это строка, где Ватсон ненароком написал «Холдернесс», но исправил ее. ( Редактор ). ?

— Я никогда не забуду размер гонорара, который получил от него, — пробормотал Холмс и усмехнулся.

— Ваш пилот, лейтенант Джон Драммонд, приемный сын нынешнего лорда Грейстока, — продолжал Майкрофт.

— Но подождите! — встрял я. — Я слышала странные слухи о лорде Грейстоке. Разве он не живет в Африке?

— Да, в самом отдаленном уголке Африке, — подтвердил Майкрофт.

— Кажется, в домике на дереве.

— Лорд Грейсток живет в домике на дереве?

— Точно, — подтвердил Майкрофт. — Грейсток живет в доме на дереве с обезьяной. По крайней мере, это один из слухов, которые я слышал.

— Лорд Грейсток живет с обезьяной? Полагаю, это самка обезьяны.

— Да, — подтвердил Майкрофт. — Знаешь, в лорде Грейстоке нет ничего странного [6] В обычных обстоятельствах редактор удалил бы эту старую шутку. Несомненно, читатель слышал ее в той или иной форме. Но это рассказ Ватсона, и он имеет историческое значение. Теперь мы знаем, когда и где возникла эта история. .

— Но ведь этот лорд Грейсток не может быть сыном старого герцога? Не лорд ли это Салтайр, сын герцога, которого мы спасли от похитителей во время приключения в монастырской школе?

Холмс вдруг встрепенулся, как орел, который увидел ягненка. Потом он наклонился к брату и спросил:

— Разве между его светлостью и героем фантастического романа этого американского писателя… как его там? Байроуз? Борроус? Разве главный герой янки не списан в некотором роде с лорда Грейстока? По-моему, книга вышла в Штатах только в июне 1914 года, но из-за блокады в Англию завезли очень мало экземпляров. До меня доходили слухи об этом. Я полагаю, что его светлость мог бы подать в суд за клевету на персонажа и многое другое, если бы захотел обратить внимание на роман.»

— Право, не знаю, — протянул Майкрофт. — Я никогда не читаю художественную литературу.

— Клянусь лордом Гарри! — воскликнул Мерривейл. — Верно! Я читал эту книгу. Несмотря на хорошую продажу — дикая хряпа. История про то, как наследник английского пэра был усыновлен самкой обезьяны и воспитывался в племени диких, хвостатых…

Майкрофт хлопнул ладонью по столу, напугав всех нас и заставив меня задуматься, чем вызвано такое неслыханное выражение чувств со стороны обычно флегматичного Майкрофта.

— Хватит тратить время на пустую болтовню о неуравновешенном пэре и чрезмерно богатом воображении писателя-янки! Империя рушится у нас на глазах, а мы болтаем, как в пивной и все в мире хорошо!

Он, конечно, был прав, и все мы, включая Холмса, были смущены. Но этот разговор не был таким уж неуместным, как мы думали в то время.

Час спустя, получив устные инструкции от Майкрофта и Мерривейла, мы выехали в лимузине на секретную взлетно-посадочную полосу под Лондоном.

НАШ ШОФЕР СВЕРНУЛ с шоссе на узкую грунтовую дорогу, петлявшую среди густых дубов. Проехав с полмили, мы миновали множество знаков, предупреждающих нарушителей о том, что это военная собственность, и остановились у ворот из колючей проволоки. Вооруженные охранники проверили наши документы, а затем махнули нам рукой. Через десять минут мы вышли из леса на большой луг. На северной его оконечности возвышался высокий холм, в основании которого зияла словно разинутая от удивления пасть. Удивительно было то, что вход вел вовсе не в пещеру, а в ангар, выдолбленный в основании холма. Когда мы вышли из машины, мужчины вытолкнули из ангара огромный аэроплан, крылья которого были сложены — прижаты к фюзеляжу.