Макс Мах - Ее превосходительство адмирал Браге [СИ]

- Вот, господин адмирал! - протянул капитан-лейтенант две пары погон. - Мичманские и гардемаринские.

- Мичман Бекетова! - скомандовал Адмирал. - Примите погоны и приказ!

Оказывается, приказы он держал в нагрудном кармане адмиральской тужурки, так что Ара сходу получила и погоны, и сложенный вчетверо лист мелованной бумаги с копией соответствующего приказа.

- Служу Себерии! - Ара отдала честь и "вернулась в строй", отступив на три шага назад.

- Гардемарин Жихарева!

Ритуал повторился, и раскрасневшиеся от удовольствия девушки хотели было покинуть операционный зал, но не тут-то было.

- Куда! - остановил их окриком адмирал. - Я вас, господа офицеры, пока не отпускал!

- Мичман Бекетова, - посмотрел он на Ару, - в связи с ситуацией на фронте предлагаю вам - разумеется, на чисто добровольной основе, - место пилота штурмовика в приданном базе сводном штурмовом полку.

- Пилотом? - растерялась Ара. - На штурмовик? Да, конечно! То есть, спасибо, господин адмирал! Такая честь! То есть, служу Себерии! И... В общем, я не знаю, что сказать...

- Тогда, помолчите!

- Есть помолчать! - взяла себя в руки девушка.

- А я? - подала робкий голос свежеиспеченный гардемарин.

- Ну, в пилоты вам рано, наверное, - улыбнулся адмирал. - Поэтому пойдете офицером для поручений к командиру штурмового полка. Возражения?

- Никак нет!

- Отлично! - кивнул адмирал.

- И последний штрих, - добавил, выдержав театральную паузу. - Скажу, как есть. Обычно, все, сделанное вами в тот день, растягивается у строевых офицеров на войне на недели, а то и на месяцы. Оттого и награды не валятся на них, как из рога изобилия, а приходят в свой черед, неторопливо эдак, пешочком через все инстанции. Но ваш случай особый. Война многое меняет, здесь все происходит быстрее и резче, и потому в Адмиралтействе решили не скупиться и не медлить. Алексей! - протянул он руку к своему помощнику...

Ну, что сказать! Виктор был изумлен и едва ли не шокирован. На его глазах любимая девушка не только на год раньше срока получила мичманские погоны, но и была награждена медалью "За героизм в бою". Серьезная награда для настоящего боевого офицера. А ведь ей еще обещан Себерский крест 1-й степени! Правду говоря, на первый случай это показалось ему несколько преждевременным, чрезмерным и, пожалуй, даже несправедливым. На Флоте служит немало отличных офицеров, ни разу не удостоившихся такой высокой чести. Звания выслуживаются потом и кровью, и уж точно, что не в один день. Орденами же практически всегда награждают не столько за сам подвиг, - каким бы ярким он ни был, - сколько по совокупности прежних побед. Та же адмирал Браге получила свою "Полярную звезду" не только за то, что в одиночку атаковала польский крейсер-тримаран, но и за то, что была к этому времени опытным и заслуженным пилотом истребителя. Много летала, участвовала в боях, сбила пару-другую вражеских штурмовиков, и последняя ее, как тогда думали, самоубийственная атака была не исключением из правила. Это был апофеоз ее карьеры военного авиатора.

Однако с Арой все случилось с точностью наоборот. Ей все почести и награды достались разом, за один - пусть и насыщенный событиями, - день, проведенный на войне. Он даже подумал было о ее родственных связях. Крестница самой... дочь самого... Иными словами, Виктор позавидовал и был неправ. Свою неправоту он осознал не сразу и только тогда, когда наконец сумел взять себя в руки. Успокоился, отдышался и понял, что все, на самом деле, было верно и справедливо! Эти две девочки сделали нечто такое, на что решится не каждый тертый жизнью мужик. А из тех, кто все-таки решится, не многие сумеют, потому что торпедная атака на крейсер - это безумие, требующее и мастерства, и беспримерного мужества, и чудовищной выдержки. Так что, все это они заслужили, и даже больше, наверное, если говорить по справедливости...

- Варя! - окликнул он ее, когда все вместе вышли из здания штаба. - Можно тебя, на минутку!

Что ж, время пришло, и откладывать дальше разговор, который, по-хорошему, должен был состояться еще три года назад, было бы глупо. Тем более, теперь, когда он ее едва не потерял.

- Я... - начал было он, но Варя его остановила, покачав головой.

- Хочешь объясниться в любви? - спросила в лоб, прервав в самом начале заранее заготовленного объяснения.

- Откуда ты...

- Мне крестная весточку прислала, - объяснила она. - Оттого и знаю. Но ты, Витя, с этим разговором припозднился. А кто не успел, ты же сам знаешь, тот опоздал.

- Так я опоздал? - нахмурился Виктор, сообразив, что решил объясниться не вовремя и не там, где следует.

- Да, Витя, - кивнула девушка. - Извини. Я выхожу замуж. Дала слово, а мое слово не воробей.

- Кто счастливец? - вот и все, что он смог спросить.

- Ты его не знаешь. Мы с ним вместе в торпедную атаку ходили. Вернее, он меня на тот крейсер выводил...

1. Рудная Пристань, июль, 1953

"Я выхожу замуж", - Прозвучало совсем неплохо, и Ара еще немного покатала эти слова на языке. Она пыталась понять, что на самом деле означает для нее эта простая фраза.

"Еще можно так: я выхожу замуж?" - Предположила она.

Но знак вопроса оказался здесь не уместен, потому что речь шла о свершившемся факте: Ара действительно собралась замуж и отказываться от этой странной затеи отнюдь не собиралась.

"Тогда заменим знак вопроса на восклицательный знак, - предположила она. - Я выхожу замуж! Так лучше?"

Обдумав это, Ара решила, что не стоит перегибать палку. Она не колебалась, нет. Не сомневалась в принятом решении, но все-таки предпочла спокойную констатацию факта, - "Я выхожу замуж", - бессмысленной экзальтации.

"Да, - решила она тогда, - факты таковы: я выхожу замуж".

Сейчас, когда она сказала эти слова Виктору, ей показалось важным еще раз произнести их вслух, чтобы осмыслить и прочувствовать так, как они того заслуживают. Что ж, произнесла и прочувствовала, но, по большому счету, ничего не изменилось. Ни смысл слов, ни связанное с ними настроение. Возможно, добавилась нотка сожаления, виновником которого стал Виктор. Все-таки их странные отношения без отношений длились уже почти три года. Но ни сожалению, ни печали не было сейчас места в ее душе. Все стерла радость от того, что ее вернули в строй, повысили в звании - небывалый случай! - да еще и наградили орденом, а может быть, и двумя.

"Тут надо пить до изумления и танцевать голой на столе, а не печальки лелеять!" - усмехнулась она мысленно, проводив старого друга долгим взглядом.

Посмотрела. Запомнила, как он уходит из ее жизни, и пошла собирать свои немногочисленные пожитки.

А со свадьбой все случилось забавно и, пожалуй, даже эксцентрично. Ара ведь думала, что каплей Шкловский погиб при атаке на крейсер. Разумеется, ей было его очень жаль. Горько было сознавать, что на ее глазах погиб такой хороший человек и авиатор. Но кроме горечи и сожаления, было что-то еще, что в тот момент и в тех обстоятельствах она не смогла ни распознать, ни понять. Не то, чтобы влюбилась или еще что, но Олег, как ни странно, крепко запал ей в душу. Неожиданный поворот. Она и видела-то его всего несколько раз, да и то мельком и чаще всего при плохом освещении, но, тем не менее запомнила. И вспоминала весь тот день, пока выбиралась с напарницей к своим. Чаще слышала его голос. Спокойный, без нерва и ажитации, - и это во время атаки на заливший пол неба огнем ниппонский крейсер! - уверенный и вселяющий уверенность. И еще она помнила, как шла вслед за ним сверху вниз, и как отлетали в стороны ошметки от крыльев и фюзеляжа его струга...