Даша Пац - Оттепель не наступит [litres]

Я сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, закрыл глаза и постарался успокоиться. Идти к начальнику на взводе – идея хуже, чем вломиться в банк с пушками наперевес.

И я пошёл на последний этаж. Аноре, как и всегда, сидел с абсолютно невозмутимым видом.

– О, Гарьер, проходите. Я думал, вы будете позже.

Захотелось ядовито рассмеяться от внезапно нахлынувшего на Вуда приступа вежливости. Я сдержался. Лишь поправил очки и спросил:

– Могу я присесть?

– Разумеется, – кивнул Аноре.

Повисла тишина. Начальник вытащил небольшую клавиатурку, нажал несколько кнопок, и над столом появился голографический экран. Ещё несколько нажатий, и включилась запись с патрулирующего коптера. На ней была улица, о которой говорила Юнона. Недалеко от площади Глобализма. Кафе «Корица».

Я бросил на Аноре удивлённый взгляд. Он самодовольно ухмыльнулся и сказал:

– Макс мне рассказал, где ты был. И то, что ты узнал. Но я должен тебя разочаровать.

Аноре поднялся, взял что-то со стола, а затем подошёл и бросил возле моих ладоней.

– Что это? – хмуро спросил я.

– Посмотри сам.

Вежливость улетучилась. Аноре оседлал любимого конька, и сейчас будет доказывать собственное превосходство. На меня будто кто-то вылил ведро грязи. Впервые Макс обсуждал дела с Аноре, не предупредив меня.

Я взял в руки фотографию, которая лежала сверху. На ней было изображено чьё-то сильно обгоревшее жилище. Покорёженный диван, стены в копоти, которые, судя по уцелевшим пятнам, когда-то были серыми. Если кто-то и был в момент пожара в квартире, он точно не жилец.

На втором снимке изображались оплавившиеся пакеты со странным жёлтым месивом.

– Карамель?.. – тихо выпалил я.

– Именно она. Двадцать восемь килограммов.

Третья фотография была самой страшной из всех. На ней запечатлели изуродованный труп, который сложно поддавался идентификации. Он был абсолютно деформирован.

– Что это? – недоумённо спросил я.

– А сам как думаешь?

Аноре вернулся к своему рабочему месту, нажал на кнопку, и на голограмме заиграло видео.

– Это запись патрулирующего дрона от семнадцатого февраля.

Я внимательно смотрел и ничего не понимал. Всё как обычно, много людей, снегоходов. И ни следа похищения.

– Что всё это значит? – не выдержал я.

Аноре Вуд вдруг убрал лёгкую ухмылку с лица, выключил запись и серьёзно сказал:

– То, что многоуважаемая Мисс Сафи нам лжёт. Агату похитила Юнона. Под воздействием наркотических веществ она забрала сестру, привезла к себе и накачала наркотиками девочку. А затем подожгла квартиру, угнала снегоход и разбилась.

Меня словно засунули головой в сугроб. Я обмяк в кресле, стараясь переварить услышанное. Даже для полицейского такая информация была слишком жестокой.

– Валер Сафи в курсе?..

– Конечно. Он узнал в первый же день, – Аноре провёл рукой по волосам и изобразил сочувствие: – бедный отец. Не представляю, каково ему.

Я зажмурился, пытаясь найти логическое объяснение происходящему.

– Но…какой мотив? Зачем Юноне это?

– А разве наркоманам нужен мотив? К тому же, судя по показаниям Валера, сестрички не ладили между собой. Юнона всегда завидовала Агате. Вот и результат.

Я несколько секунд пытался найти слова, но они все застревали в горле. В голове не укладывалось, что покалеченная девушка, обеспокоенная судьбой сестры, могла натворить такое и ничего не помнить.

Я посмотрел на Аноре из-под очков и почувствовал, что хочу проверить всё сам. Опережая мои мысли, начальник сказал:

– Я предлагаю тебе сделку, Филипп. Но сначала хочу извиниться.

Аноре подошёл, крепко сжал моё плечо, наклонился и почти шёпотом заговорил:

– Ты – отличный детектив. И сейчас мне нужна твоя помощь. Эта история не должна просочиться к журналистам.

Я кивнул. Аноре продолжал:

– Сейчас мы поедем в больницу. Ты получишь от мисс Сафи все показания, которые нужны для расследования убийства. А ещё поможешь мне получить признание.

Мои брови поползли на лоб. От удивления я даже раскрыл рот, но не успел ничего сказать, так как начальник снова заговорил:

– Мне не нужны лишние хлопоты по этому делу. Если люди узнают об очередном инциденте с ребёнком – нам конец. Я предлагаю тебе следующую историю: ты раскопал жуткие подробности, связанные с похищениями детей. Их всех вывозила в лес и убивала Юнона Сафи. Но убийство сестры стало последней каплей. И она застрелилась.

По телу пробежала дрожь. Я не верил своим ушам.

– Взамен я дам тебе долгожданное повышение. Заместитель главного детектива, как звучит! – Аноре усмехнулся и хлопнул меня по плечу. – Впредь ты будешь сам выбирать дела по вкусу. И напарники тебе больше будут не нужны.

Я не знал, что ответить. С одной стороны, я получил бы то, чего страстно желал. С другой – всё это было даже не аморально. Чудовищно.

– Но что, если дети ещё живы? – тихо пробормотал я.

– Это не имеет значения. Нам нужно успокоить волнения, пока всё не зашло слишком далеко.

Вуд отпустил моё плечо и медленно подошёл к окну.

– Можно отказаться от сделки?

– Ты знаешь ответ.

Я опустил взгляд и почувствовал, как грудь сдавливает тисками от болезненного чувства разочарования.

– Мы поедем в больницу сейчас, – добавил Аноре. – И я рассчитываю на твоё содействие. Миллера брать не нужно. Встречаемся внизу через десять минут. И возьми ключи служебного снегохода, ты поведёшь.

Я не помнил, как дошёл до кабинета. В лифте со мной кто-то поздоровался и даже пожал руку, но я не запомнил лица. Это всё было выше моих сил.

Макс уже ждал меня.

– Ты знал? – глухо спросил я.

– Что Сафи сожгла заживо свою сестру? Да, Аноре сказал мне.

Я кивнул и поджал губы.

– Почему не сказал сразу?

– Вуд попросил.

Я молча снял плащ с вешалки, оделся и бросил:

– Мы едем выбивать признание у бедной девушки. Дай мне ключи снегохода.

– С каких пор она стала «бедной»? – вдруг вспылил Макс. – Когда ты успел ею проникнуться? Она наркоманка, убившая родную сестру!

Я не ответил, только молча протянул руку. Напарник поджал губы и вложил ключ мне в ладонь. Я развернулся, захлопнул дверь и вышел из кабинета. Аноре, одетый в идеально выглаженный плащ, уже стоял у выхода из Департамента. Он весело болтал с молоденькой стажёркой. Девчонка хихикала, а Вуд самодовольно ухмылялся. Мне хотелось плюнуть в эту ухмылку.

До больницы мы доехали быстро. За время пути никто из нас не проронил ни слова, зато у меня было время подумать.

Всё это казалось очень подозрительным. Аноре собственноручно ехал добиваться признания. Такое за всё время моей службы было впервые. Почему вдруг он предложил повышение? Зачем ему моё пособничество?

Ответов я не знал, да и, по правде, в тот момент знать не очень-то хотел. Из памяти не шёл дрожащий голос Юноны, которая умоляла найти её сестру.