Владимир Грузда - Время Змея

Этажом выше хлопнула дверь. Сработал датчик движения. Зажегся свет. Сергей, словно вор, прижался к дальней стене, стараясь не попасть в поле зрения случайного прохожего. Предательски работало освещение на лестничном марше. Могло показаться, что никого нет, и лампа освещает пустое пространство. Но в этот поздний час такое мало кого могло интересовать. Электроника иногда тоже дает сбой.

Вверху открылись створки лифта. Закрылись. Кабина заскользила вниз. Свет на лестничном марше запоздало погас, скрыв во мраке затаившегося человека. Рассказов невесело усмехнулся собственным мыслям: «Я возвращаюсь домой!».

Резкий запах дешевой краски. Худощавый, нескладный человек в накинутом капюшоне грязной олимпийки быстрыми движениями распыляет краску и убирает трафарет. На стене красуется черный перечеркнутый круг с надписью. Человек резко встает и направляется к входной двери в подъезд. В ярком свете июльского дня Рассказов узнает землистое бледное лицо. Струя черной краски ослепляет объектив камеры видеонаблюдения.

— Эй, хулиганье! — звучит крик с лавочки от соседнего подъезда. — Сейчас полицию вызову!

Не обращая внимание на окрик, художник спокойно прячет баллончик в карман олимпийки и уходит прочь от подъезда. Сквозь густую листву тополей и мелкого кустарника, на другой стороне детской площадки просматривается черный силуэт отполированной до блеска иномарки.

На лбу выступила испарина. Рассказов поднес руку к голове смахнуть пот. Свет снова залил площадку между этажами. Таиться не имело смысла. Сергей решительно, но осторожно двинулся вверх и замер перед входной дверью в собственную квартиру. Замок открыт. Легкое движение руки распахнуло дверь настежь, и поток свежего воздуха весело пронесся через квартиру. В комнате открыта форточка. Дверные петли хорошо смазаны — в этом Рассказов даже не сомневался.

То ли лимит стрессов на сегодня оказался исчерпан, то ли сыграл зловещую роль беспричинно появляющийся страх, но оставаться этой ночью одному даже в собственном доме у Сергея не оказалось никакого желания. Испытывать судьбу не имело никакого смысла.

На негнущихся ногах он выбрался из подъезда, озираясь, как загнанный зверь.

Они все знали, они все контролировали и они обложили его со всех сторон.

Суббота 26 июля, 0:12

Ночь уже полностью вступила в свои права. Город осветился мириадами огней, силясь осветить каждый уголок отданной в его распоряжение площади. Казалось, все вокруг тянулось к искусственному свету, чтобы ощущать себя в полной безопасности. И лишь один человек в этот поздний час старался раствориться в мраке и избегал хорошо освещенных участков.

Когда завибрировал Ладонник, Рассказов чуть не подпрыгнул от неожиданности. Сердце бешено колотилось.

Катин голос звучал озабоченно:

— Привет. Ты куда пропал? Почему отключил МУН?

Даже ее чарующий голос не мог вернуть спокойствие и умиротворение его душе. Хотя осознавать, что в этой изматывающей борьбе он не один и у него есть соратники, казалось приятным. Сергей снова облизнул пересохшие губы. Как же хотелось пить. Осипшим голосом он ответил:

— Привет, со мной все нормально.

Сергей попытался улыбнуться, и порадовался, что Катя не видит его лица. Улыбка больше походила на оскал раненого волка.

— Ты где? В больнице сказали, что Скорая тебя высадила час назад.

Приятно осознавать, что Катя о нем переживает. Сердце блаженно защемило, и впервые за долгий день выступил пот, который не был мерзко холодным и липким. Она его искала. Выясняла, куда он подевался. Связывалась в поздний пятничный час с больницей.

— Как ты умудрилась так быстро об этом узнать? — искренне удивился Сергей.

— У меня свои источники. Я же говорила. — мягко ответила Катя.

Смутная догадка, словно вечерний туман с реки, медленно подползла, обволакивая разум плотной пеленой подозрительности. Волки вернулись. Оскаленная челюсть клацнула, оцарапав душу. Прозрение имело эффект рождения сверхновой звезды. Рассказова словно обдало жаром. Катя весьма информирована. Она всегда все знала!

Где-то глубоко внутри шевелился червь сомнения. Наружу пыталось прорваться смутное, еле уловимое ощущение, что его предали. Конечно, в современном обществе отследить перемещение человека не сложно. Так же легко определить, с кем он встречался и в некоторых случаях даже о чем говорил. Но знать его планы и действовать на опережение могли либо весьма искушенные в подобных играх спецы. Либо люди, получающие информацию от ближайшего окружения. Его аварию подготовили еще до того как началась активная фаза операции. Досконально план кроме него знали только двое. И Катя одна из них.

А ее повышение? Не является ли оно поощрением за особые заслуги перед Орденом?

Или же наоборот, Орден пытается внести сумятицу, заставить сомневаться в соратниках? Идея выглядела слабой и несформировавшейся, а потому мощный поток эмоций унес ее прочь.

Эмоциональная битва поглотила все внимание Сергея. Ярость и гнев боролись в нем с рассудительностью и здравомыслием.

— Ты где? — Вновь спросила журналистка. Геолокационный сигнал его МУНа искать не имело смысла, свое устройство он благоразумно не включал.

Он молчал, представляя ее красивые зеленые глаза, алые, мило улыбающиеся губы, и вспоминал.

Она находилась у подъезда Иванова, когда СОГ только прибыл на место происшествия. Она вышла на Рассказова и очень интересовалась, как продвигается дело. Никто кроме нее не заглядывал в Список Крови. Существует ли он в действительно теперь приходится только гадать. Именно она нашла информацию об Ордене Древнего Змея, из неизвестного в спецслужбах источника. Вдруг все это лишь попытки увести расследование в сторону? Собиралась ли информация о продвижении следствия для медиа или же для определенных лиц? Еще один дублирующий источник, как и наблюдатель Витек.

Она знает главврача Поликлиники МВД, Савельева, адепта Ордена, — это и есть доступ к Списку? Она знает пастора Виталия — не это ли секрет таких частых «случайных» встреч школьных товарищей? Кого она знает еще? Антонова? Но каковы ее отношения со всеми этими людьми? В чьих интересах она работала? Ни в этом ли залог потрясающего карьерного роста молодого амбициозного журналиста Екатерины Семеновой?

Весь возрождающийся оптимизм вмиг испарился, уступив место недоверию, разочарованности и гневу. Брови непроизвольно сдвинулись к переносице. Глаза потемнели.

— Скажи мне где ты. Я за тобой приеду. — решительно заявила журналистка.

— Катя, не надо. Сегодня я устал. Свяжемся завтра.

Сергей оборвал вызов. А потом в сердцах отсоединил МУН от нейрочипа. Небезопасное решение, но сегодня он так рискует уже не в первый раз. На новые вызовы на Ладонник он не отвечал.