Владимир Грузда - Время Змея

— У нас одно время была серия репортажей о Кадровых Агентствах. Даже думали рейтинг надежности сделать. В наше время актуально, знаете ли. Так вот, заслали нашего молодого сотрудника в Агентство. Я хотела сама пойти, но меня бы «раскололи». Обратная сторона публичности — тайным покупателем не прикинешься. Так вот, в «Левиафе» следующая история приключилась… — Екатерина входила во вкус и заговорила, как обычная рассказчица. — Легенда была такой: девушка приехала из села, чтобы найти работу в городе. С документами у нее все в порядке, СГ высокий. Все Агентства ухватились за соискателя, наперебой стали предлагать варианты трудоустройства. Не сказать, что много. Роботизация, конечно, серьезно о себе заявляет, но тем не менее варианты по трудоустройству были.

Рассказов терпеливо слушал.

— А вот в «Левиафе» у нее даже Статус Гражданина не проверили. Никакие данные им не требовались. Они ее сразу направили анализ крови сдавать! Даже направление выписали в Поликлинику МВД!

— Выписали направление на анализы крови? — удивился Рассказов. — Это Кадровое-то Агентство?

История звучала забавно. Кадровое Агентство, направляющее людей на анализы. Конечно, мог существовать спецзаказ на работников, обладающих определенными характеристиками и состоянием здоровья, но так, чтобы с порога выдавать направления… Это казалось анекдотом!

— Больше мы ничего из этого Агентства выжать не смогли, — призналась Семенова, и Рассказов почувствовал в ее голосе досаду. Похоже она не принадлежала к тем, кто смиряется перед неразрешимой задачей. — Может быть вместе что-нибудь сможем выяснить?

Рассказов задумался. Кадровое Агентство, направляющее людей на анализы крови. Это достаточно необычно, но не криминально. Конечно же журналисты посчитали подобное обстоятельство требующим расследования. Журналистов понять можно: найти хоть что-нибудь необычное и сенсационно подать материал — это их работа. Быть может и Иванов тоже прознал про эту странность и намекал на нее, как на что-то важное. От Иванова тоже можно ожидать такого рода высказывания. Человек переживал тяжелый эмоциональный период — изменение привычного образа жизни, потерю подруги. Не стоило забывать и про возможную шизофрению.

Но как объяснить факты зачисток информации в ОВД и редакции медиахолдинга, учитывая что оба события непосредственно касались Иванова? Чем мог оказаться опасен безработный Степан Кириллович, если на ликвидацию всего связанного с ним приложено столько усилий? И если кто-то заинтересован в искажении событий последних дней жизни гражданина и обстоятельств его гибели, значит не стоит игнорировать озвученные им в сообщении мысли. И, получается, стоит сомневаться в его добровольном уходе из жизни?

Но что во всем происходящем такого из-за чего могут гибнуть люди?

Вопросов появлялось много, ответов пока не находилось.

Видя, что раздумья дознавателя затягиваются, Семенова поспешила добавить:

— Я знаю, что вы недавно вернулись после учебы. Я могу предоставить информацию о нашем городе совершенно другого уровня, чем та, что вам доступна в полиции.

Рассказов встал. В голове зрели планы о дальнейшем расследовании. Рыжеволосая красавица в эти планы не входила.

— Я с вами свяжусь, Екатерина Алексеевна. Спасибо за сотрудничество.

Журналистка проводила молодого полицейского долгим грустным взглядом. Он не оглянулся, а она этого ждала.

Вторник 22 июля, 8:32

Июль вошел в пору зрелости. Дышал зноем и купался в летнем солнце. Воздух прогрелся с раннего утра, и бездвижимой пеленой укутывал город. Пыльным вкусом тополиного пуха и сочной зрелой листвы пропитал все вокруг.

С востока к городу медленно и величественно подползала грозовая туча. Крупные темно-зеленые листья тополей с ленивым шелестом переговаривались друг с другом.

Рассказову предоставили целый свободный день. Расходовать его на посещение поликлиники не хотелось. Сейчас им владело одно желание — разобраться с делом Иванова. Его не смущало, что расследование официально завершили. Более того страстно хотелось доказать вышестоящим начальникам, что дознаватель Рассказов не даром ест государственный хлеб. А помимо честолюбивых мотивов у него в душе росло стремление понять происходящее и разобраться в нем.

А потому перед визитом к врачам Рассказов решил заскочить на квартиру Иванова и собрать дополнительные сведения, которые так не хотел видеть майор Игнатьев и кто-то еще.

Он стоял у знакомой девятиэтажки. На лавочке перед подъездом сидели бабушки и немногочисленные мамаши с колясками. Несколько разновозрастных детей, копирующих своих мам, погрузились в МУНы на детской площадке. Двое малышей шустро перемещались, развлекаясь игрой. Но играли они не друг с другом, а каждый в своем виртуальном мире. Другие дети тоже пребывали в ином измерении, отделенные не физическими расстояниями, а бесконечными непроницаемыми эпохами, уровнями, сообществами. Ярко раскрашенный робот-няня выгуливал толстенького карапуза, звонко хохочущего от просмотра чего-то занимательного на собственном Устройстве.

Двор совершенно не изменился. За исключением двух деталей — исчезла полицейская машина и машина СМИ. А все присутствующие мирно прибывали в Сети, а не тревожно пялились в открытый проем входной двери.

Полицейский шагнул в сторону лавочки и сразу же заметил его. Годы учебы не прошли даром и профессиональный взгляд определил объект, которого в этой идиллической картине по определению находиться не должно.

За мощным стволом высоченного тополя, растущего напротив соседнего подъезда, стоял высокий тощий парень с нетипично бледным для этого времени года лицом. Застиранные джинсы, застегнутая до подбородка грязная олимпийка, старая затертая бейсболка, застывший взгляд не определяемых по цвету глаз. Понять находился ли он под кайфом или занимался ему одному известным делом не представлялось возможным.

МУН у парня не функционировал. Сам он неотрывно смотрел на подъезд, куда собирался подойти Рассказов. Это могло означать, что за подъездом, где жил и окончил жизнь самоубийством Степан Иванов, установлена слежка. Идея казалась странной. Для чего в век высоких технологий понадобилось использовать для наблюдения человеческий ресурс? Но другого предположения Рассказов придумать не смог. А ломать над этим вопросом голову не собирался.

Сюда Сергей пришел для поисков ответов на более важные вопросы. Этим он и намеревался заняться, а потому решительно шагнул в сторону лавочки. Его окрыляла уверенность, что никакая одурманенная наркотиками личность на наблюдательном пункте не помешает. А то, что о расследовании узнают другие «заинтересованные» лица, не так плохо. Это может спровоцировать их на ответные действия. Что также поможет выйти на преступников. Начиналась игра, а значит нужно действовать разумно, но решительно и уверенно.