Владимир Грузда - Время Змея

Рассказов удовлетворенно кивнул головой. Участковый продолжал рассказ:

— После смерти жены Степан, несмотря на ожидания многих, не запил. Начал больше работать и помогать другим. Кому мебель починит, кому компьютер, для детишек площадку отремонтировал, голубятню поставил. Только современным детям, видимо, ни то, ни другое сейчас не надо. Торчат в Нейросети!

Участковый сокрушенно покачал головой. Его описание Степана Иванова походило на рассказ о былинном герое. Каким-то он выходил несовременным, абсолютно оторванным от реалий нынешнего уклада жизни. Из этого повествования Рассказов не смог уяснить: говорило ли оно о психологическом состоянии человека или же относилось только к его мировоззренческой позиции.

— Был ли Степан способен на необдуманный импульсивный поступок? — уточнил дознаватель.

— Это точно не про него, — уверенно ответил участковый. — Если предполагать, для чего он покончил жизнь самоубийством, то однозначно не из-за расстроенных чувств.

— А не было в его поведении странностей в последнее время? Может он боялся кого-нибудь? Не жаловался ли, что за ним кто-то следит или преследует?

— Сложно сказать, Сережа. Его же на ПГП отправили. Последний месяц я его не видел. Но если намекаешь, не было ли у него галлюцинаций и мании преследования, то это вряд ли.

Рассказов уважительно поглядел на участкового. В проницательности Прохорову не откажешь. Это повышало его ценность как источника информации, но заставляло быть еще более собранным и внимательным.

Прохоров лишь пожал плечами, словно реагируя на собственные мысли, и продолжил:

— Хотя в его жизненной ситуации всякое могло быть, но пару месяцев назад он точно шизофреником не был. Степан всегда был спокойным, уравновешенным, решительным. Единственно, некоторые его решения вызывали непонимание. Например, частая смена работы. Зато когда они начали встречаться с Ларисой Степан начал меняться в лучшую сторону. Жаль только и это их счастье коротким оказалось.

— Когда они начали встречаться? — спросил Сергей, раздосадованный тем, что и у Прохорова не удалось получить ясного портрета душевного состояния Иванова на момент гибели. Все упиралось в казенное определение: тяжелые жизненные обстоятельства могли повлиять на решение покончить жизнь самоубийством… Но ведь могли и не повлиять…

— Около трех месяцев назад. Буквально через пару недель после этого Ларисе понизили Статус Гражданина и уволили с работы. Еще через неделю тоже самое со Степаном произошло.

Сергей недоверчиво покосился на участкового. Откуда могла быть такая точная информация? Отвечает так, словно готовился к подобным вопросам.

Участковый перехватил взгляд молодого коллеги и ответил на его невысказанные сомнения:

— Когда я заметил, куда дело идет, навел справки. Статусы Гражданина и Юдолевой и Иванова понизили по весьма странным причинам. Да и были некоторые другие признаки.

— Например?

Участковый неторопливо наполнил рюмки. Очевидно он тоже подбирал слова очень аккуратно, с осторожностью прощупывая молодого полицейского.

— Буквально на следующий день после увольнения Ларисы, о чем меня проинформировали по нашим каналам, во дворе появилась очень примечательная машина.

Рассказов, уже в который раз за вечер, удивился компетентности и наблюдательности участкового. От первоначального предположения о мании преследования и приверженности теорий тайных заговоров не осталось и следа. Но такая осведомленность настораживала еще больше.

— И что необычного было в этой машине? — осторожно спросил он.

— Когда я по своим каналам решил «пробить» автомобиль, мне друзья из Автоинспекции намекнули, что любой сбор информации в этом направлении стоит прекратить. Вот и думай, гражданин дознаватель, необычная это машина или как?

Рассказов продолжал буравить участкового прямым немигающим взглядом. Разговор напоминал парный танец, когда партнеры в двух метрах друг от друга пытаются выполнять синхронные движения, делая вид, что крепко объединены в дуэте. С этим предстояло что-то делать. Либо прекратить эти странные танцы, либо вальсировать вместе. Прохоров что-то знал, но выдавал это по чайной ложке, не доверяя Рассказову. Сергей отвечал тем же. Пришло время на что-то решаться.

— Черный БМВ, — жестко сказал дознаватель, — Крепкие ребята в униформе с галстуками.

Прохоров удовлетворенно кивнул:

— Знакомы?

Перед Рассказовым вновь возникла картинка вольготно замерших у красивой черной машины ребят в белых рубашках на парковке перед Поликлиникой МВД. Знакомы ли они? Можно и так сказать.

Но ответил Сергей по другому:

— А что это за ребята? Откуда?

— Могу сказать лишь одно — ребята серьезные. Мне было не понятно, какие такие дела у людей столь высокого полета могли быть с Юдолевой и Ивановым. Попытался поговорить об этом со Степаном, но он словно отстранился, на контакт не пошел. Было очень похоже, что на него надавили. Возможно для этого они и приезжали. Хотя ума не приложу, чем они Степана могли запугать.

Рассказов чувствовал, как алкогольный дурман обволакивает мозг и мешает сконцентрироваться. Что-то он никак не мог понять участкового. Его непонятные действия во всей этой истории. Узнавать про машину, случайно заехавшую в их двор, спрашивать у гражданина об этом. С чего он вообще взял, что БМВ приезжал к Иванову?

— Почему возник интерес к машине? — вслух поинтересовался он.

Участковый усмехнулся в седые усы. И подмигнул:

— А я в тебе не ошибся, Сергей! Эту машину и этих ребят я уже у нас во дворе видел. И каждый раз, как они появлялись… исчезали жильцы! Вот и весь интерес.

Прохоров сделал драматическую паузу, и Рассказов ощутил, что она создала необходимый эффект. По коже побежали мурашки. Дознаватель попытался справиться с волнением, но продолжать разговор не мог. Просто смотрел на капитана и хлопал глазами. Участковый, видя реакцию на свои слова, продолжал:

— На моем участке три случая за последний год. Все до сих пор в розыске числятся.

— Что за люди? Они были друг с другом знакомы? Что их объединяет? — прорвало Рассказова.

— Разные люди. Общее лишь одно — исчезновение в день рождения. — спокойно сказал участковый, хитро посматривая на дознавателя.

— Как и Юдолева…

— Как и Юдолева, — согласно кивнул участковый и добавил: — Юдолева только на моем участке четвертая. У других участковых тоже похожие случаи есть. Вот я и задаю вопросы. А мне всякий раз отвечают, как и тебе сегодня: не лезь не в свое дело!

Рассказов задумался, затем спросил:

— А что насчет Ларисы Юдолевой? Могла она уехать, никому ничего не сказав?

— А куда ей ехать? Она интернатовская, у нее ни родителей, ни родных. На моем участке живет три года. За все это время город ни разу не покидала. Я проверял.