Мюррей Лейнстер - Удивительные истории

Последний из хомутов еще не был закреплен намертво, когда Эстель что-то услышала.

— Я слышу грохот! — сказала она тихо.

Артур подался вперед и положил руку на массу бетона.

— Фундамент дрожит! — сообщил он как можно более спокойно. — Я думаю, что мы отправляемся в путь.

Люди сгрудились на лестнице, чтобы посмотреть, как беглый небоскреб начинает путешествие назад через тысячи лет.

Артур и Эстель поднялись высоко на башню. Из окна офиса Артура они следили за происходящим. Вначале они почувствовали легкое дрожание, когда башня двинулась во времени. Эстель посмотрела на солнце и увидела, как то ускоряет свой бег на запад.

Наступила ночь. Вечером звук стал высоким и визгливым, потом, казалось, совсем прекратился. Скоро снова разгорелся день, и солнце помчалось через небо. Оно зашло в спешном порядке и вернулось почти сразу же, озарив восток. Темп чередования дня и ночи всё возрастал. Вниз и вверх, восток и запад… и, наконец, день и ночь слились в мерцании. Побег в современность начался.

Артур и Эстель стояли у окна и смотрели, как солнце мчалось все быстрее и быстрее по небу, пока не стало полоской света, сдвигаясь сначала направо, а затем налево, при чередовании времен года. Положив руку Артура на свое плечо, Эстель смотрела на невероятный пейзаж, в то время как ночи и дни, зима и лето, штормы и штили, тысячи лет пронеслись мимо них, исчезая в невозвратное прошлое. Артур привлек Эстель к себе и поцеловал. В то время как он целовал ее, так же быстро дни и годы неслись в безумном темпе, родились три поколения, выросли и нарожали детей… и умерли! Эстель, держалась за руку Артура, не обращая внимание на калейдоскопическое мелькание эпох за окном. Она обвила руками его шею и целовала его, а годы шли…

Вы, конечно, знаете, что здание благополучно приземлилось в тот же час, ту же минуту и секунду, откуда начало свою невероятную одиссею. Когда перепуганные и взволнованные люди вылились из него на Мэдисон-сквер, чувствуя, что мир вновь стал правильным, их веселье и непонятное поведение встревожили прохожих, и те решили, что небоскреб охватило заразное сумасшествие.

Потребовались дни, чтобы мир поверил в эту историю, а светила науки вплотную принялись за изучение странного феномена. В конце концов истинность происшествия была установлена и доказана.

Не обошлось и без курьезов. Некий Исидор Экштейн, дилер ювелирных новинок, чей офис находился в башне, когда она исчезла в прошлом, подал иск в суды Соединенных Штатов Америки против всех владельцев земли на Манхэттене. Похоже, что в течение двух недель, в течение которых башня пребывала в глубинах прошлого, он торговал самостоятельно с одним из индейских вождей, и в обмен на два жемчужных ожерелья, шестнадцать перстней и один доллар получил документ, подтверждающий право собственности на весь остров. Он утверждал, что, будучи хронологически первой, его сделка делает юридически ничтожными все последующие. Строго говоря, он, несомненно, был прав, так как его сделка состоялась до открытия Америки Колумбом. Суды, однако, обсуждали этот вопрос с большой долей недоумения. Экштейн же вполне уверен, что в конце концов его права будут подтверждены и он будет допущен в качестве единственного владельца недвижимости на острове Манхэттен, и все будут вынуждены заплатить ему причитающуюся арендную плату. В то же время, хотя фундамент башни укрепили так, чтобы катастрофа не произошла снова, офис Экштейна был набит барахлом, которое подходит для торговли с индейцами. Если башня вновь оправится обратно сквозь время, Экштейн собирался стать землевладельцем континентального масштаба.

Не менее чем восемьдесят семь книг было написано участниками невольного путешествия во времени, но Артур, который мог бы написать более разумно обо всем случившемся, чем кто-либо другой, был настолько занят, что не заморачивался подобными вещами. У него было два очень важных вопроса, решение которых поглотило его целиком. Один из них, конечно, укрепление фундамента здания, дабы не допустить повторения катастрофы. Другой — убедить свою жену, Эстель, естественно, что она — самая прекрасная женщина во Вселенной. И вторая задача казалась ему более сложной, чем первая, ведь Эстель настаивала на том, что он — самый восхитительный человек во всем мире…

Эллис Батлер

Механическое чудо, гироскоп, используется успешно сегодня для того, чтобы препятствовать раскачиванию больших океанских лайнеров. Он используется в субмаринах, в авиации и во многих других машинах.

Автор в этой истории ухватился за это механическое чудо… и сделал его изюминкой своей истории. Рассказ полон юмора и даже гротеска, происходящее становится все более смехотворным и нелепым, но при этом описано мастерски. Трезвый человек, который не может идти не шатаясь, и пьяный в стельку человек, который может идти только строго прямо, — этот контраст превосходно ощутим и делает эту юмористическую историю незабываемо интересной.

Хьюго Гернсбек

Идея шляпы-гироскопа не осенила меня внезапно, как порой некоторые прекрасные идеи снисходят к изобретателям. Фактически я могу сказать, что никогда, возможно, не думал о гироскопе в шляпе, хотя много лет рассматривал возможность использования ненужного места в верхней части цилиндров. Как торговцу шляпами и любителю этого вида головных уборов, мне всегда казалось глупым то, что в верхней части цилиндра (или «дымохода», как его иногда называют) остается очень много места, не имеющего практического применения. Обувь выбирают по ноге, перчатку по руке, и только цилиндр нельзя подобрать по голове, если, конечно, вы не являетесь обладателем уникальной цилиндрической головы с плоской макушкой. Поэтому я потратил значительную часть своего досуга, изобретая методы, с помощью которых свободное место выше головы в высоких шляпах могло бы быть использовано с пользой, и мои патенты занимали целую маленькую коробку. Именно я изобрел складную шляпу, которую можно носить сложенной в гармошку, но которую можно разложить, поместив на вешалку. Почему-то эта великолепная идея была встречена почтеннейшей публикой достаточно холодно.

Мое внимание было в течение некоторого времени отвлечено от этой филантропической работы беспокойством моей дочери Энн. Понаблюдав за дочерью, я и моя жена решили, что Энн влюблена, и при том безответно. Иначе мы не могли объяснить странную возбужденность нашей обычно невозмутимой дочери. Как торговец шляпами, я посвящал свое время в основном шляпам, а моя жена, как хорошая жена, свое время посвящала в основном мне, в то время как Энн обычно была такой спокойной и невозмутимой, что не отвлекала мое внимание от моего шляпного бизнеса. Но когда такая дочь внезапно начинает плакать и вздыхать, и проявляет общую нервозность, любой отец, независимо от того, как глубоко он погружен в свои дела, должен обратить внимание на своего ребенка.