Филип Дик - Симулякры [litres]

Они молча смотрели друг на друга, никто из них не был в состоянии вымолвить хоть слово. Да и говорить, впрочем, было не о чем. Это был крах всего их бизнеса.

А возможно, и жизни.

Наконец Мори сказал:

– Эти распродажи Чокнутого Луки… «Пристанища драндулетов»… Правительство позакрывало их, не так ли?

– Зачем они тебе? – удивился Чик.

– Затем, что я хочу эмигрировать. Я должен удрать отсюда. Да и ты тоже.

– Их и в самом деле прикрыли.

– Ты хотя бы понимаешь, что происходит? – спросил Мори. – Это же переворот. Заговор против правительства СШЕА, предпринятый группой лиц. И лица эти находятся внутри государственного аппарата, не посторонние вроде Гольца. К тому же они заодно с картелями. «Карп» – самый крупный среди других. У них огромная власть. Это тебе не уличные марши. И не просто небольшой конфликт. – Он промокнул платком раскрасневшееся, вспотевшее лицо. – Хреново мне… Черт возьми, нас с тобой втянули в большую заваруху. Энпэшники могут заявиться сюда в любую минуту.

– Но ведь они должны понимать, что не в наших интересах…

– Они не будут разбираться. Они начнут хватать всех подряд. И правых, и виноватых.

Где-то вдали завыла сирена. Мори тревожно прислушался.

Едва Николь Тибодо разобралась в ситуации, она немедленно приказала убить рейхсмаршала Германа Геринга.

Без этого было не обойтись. Вполне возможно, что заговорщики уже вступили с ним в контакт… В любом случае она не может подвергать себя риску. Слишком многое сейчас поставлено на карту.

Во внутреннем дворике Белого дома взвод солдат из расположенной поблизости воинской части быстро выполнил необходимую работу. Николь услышала, как негромко, почти неслышимо, прозвучали выстрелы мощных лазерных винтовок, и подумала, что смерть этого человека лишний раз доказывает, сколь ничтожной была его власть в Третьем рейхе. Поскольку смерть Геринга не вызвала никаких, даже самых ничтожных изменений в его будущем, то есть в настоящем; событие это не привело к возникновению даже легкой ряби перемен на поверхности временного потока. И это было точной характеристикой правительственной структуры нацистской Германии.

Затем Николь позвонила комиссару НП Уайлдеру Пэмброуку и велела немедленно явиться к ней.

– Я получила донесение, – сказала она, – о том, кто поддерживает Карпов. Очевидно, что они бы не заварили эту кашу, если бы не рассчитывали на союзников. – Она в упор посмотрела на высокопоставленного полицейского руководителя, и взгляд ее был преднамеренно жестким. – Что думает на сей счет Национальная полиция?

– Мы способны справиться с заговорщиками, – спокойно ответил Уайлдер Пэмброук.

Он совсем не казался встревоженным, более того, сохранял самообладание даже лучше, чем обычно.

– Мы уже начали брать их в кольцо. Людей, работающих у Карпа, а также персонал фирмы Фрауэнциммера. И всех остальных, кто хоть сколько-нибудь замешан. Мы широко используем аппарат фон Лессингера.

– Почему же вы заранее не были готовы к случившемуся? – резким тоном спросила Николь. – С помощью того же аппарата фон Лессингера?

– В общем-то такой вариант существовал. Но вероятность его реализации среди альтернативных вариантов будущего была ничтожной. Один шанс на миллион. Нам и в голову не могло прийти…

– Вы только что потеряли работу, – сказала Николь. – Соберите свой штат. Я выберу нового комиссара полиции из его состава.

Пэмброук ушам своим не поверил.

– Да ведь в любой конкретный момент времени, – сказал он, густо покраснев и заикаясь, – имеется огромное количество альтернатив, зачастую столь зловещих, что если бы мы…

– Вы прекрасно знали о том, что попытка нападения на меня уже была. Когда меня укусила эта тварь, животное с Марса. Уже тот случай должен был стать для вас достаточным предупреждением. И вам следовало быть готовым к отражению наступления, потому что это было только начало.

– Должны ли мы… взять Луку?

– А вы рассчитываете взять его? Да он уже на Марсе. Они все туда смылись, включая и тех двоих, что пробрались сюда, в Белый дом. Лука забрал их с собой. – Николь швырнула донесение об этом Пэмброуку. – А кроме того, у вас уже нет соответствующих полномочий.

Наступило напряженное, гнетущее молчание.

– Когда эта тварь укусила меня, – сказала Николь, – я поняла, что нас теперь ждут трудности.

«Впрочем, даже хорошо, что папула укусила меня, – подумала она. – Это заставило меня быть бдительной. Теперь меня не застанешь врасплох – я ко всему готова, и пройдет немало времени, прежде чем меня снова смогут укусить. Хоть в прямом смысле, хоть в переносном…»

– Пожалуйста, миссис Тибодо… – начал было Пэмброук.

– Нет, – перебила его Николь. – Не скулите. Вы уволены.

«В вас есть нечто, не позволяющее мне доверять вам, – подумала она. – Возможно, то, что вы позволили этой твари подобраться ко мне. Вот откуда начался конец вашей карьеры. Именно с того момента я стала относиться к вам подозрительно. Потому что он едва не стал моим концом».

Дверь кабинета отворилась, на пороге возник сияющий Ричард Конгросян.

– Николь, стоило мне закинуть этого психохимиотерапевта в прачечную, как я снова стал полностью видимым. Это просто чудо!

– Прекрасно, Ричард, – сказала Николь. – Однако у меня здесь и сейчас закрытое совещание. Зайдите позже.

Только тут Конгросян заметил Пэмброука. Выражение его лица сразу изменилось. На нем появилась враждебность… враждебность и страх. Николь захотелось узнать причину такой перемены настроения.

– Ричард, – сказала она, – не хотели бы вы стать комиссаром НП? Этот человек… – она кивнула на Уайлдера Пэмброука, – он уволен.

– Вы шутите, – сказал Конгросян.

– Да, – согласилась Николь. – Во всяком случае, в некотором смысле. Но в некотором смысле – и не шучу.

Конгросян был нужен ей, только вот в каком качестве? Каким образом она может воспользоваться его способностями? Пока она этого не знала.

– Миссис Тибодо, – глухо сказал Пэмброук, – если вы передумаете…

– Я не передумаю, – отрезала Николь.

– В любом случае, – сказал Пэмброук, тщательно контролируя тон, – я буду рад вернуться на свою должность и служить вам. – Он вышел из комнаты.

Дверь за ним захлопнулась.

– Он к чему-то готовится, – сказал Конгросян. – Правда, я не представляю к чему. Впрочем, можно ли полагаться на кого-либо сегодня? Лично я ему не доверяю. Я считаю, что он причастен ко всемирному заговору, острие которого направлено против меня. – И, спохватившись, поспешно добавил: – И против вас тоже, разумеется. Они замышляют против вас тоже. Разве я не прав?

– К сожалению, правы. – Николь тяжело вздохнула.

Снаружи пронзительно завопил робот-информатор.