Марк Воронин - Форт Рэйвен

– Извините, господа! Служба! – он показал всем свой жетон, а затем пошел на выход, вслед за угрюмым, задержанным. Он шел, едва волоча ноги и почему-то подергивая головой.

***

Они вошли в допросную комнату, и Зигмунд демонстративно развалился на стуле:

– Итак, ваше настоящее имя, фамилия, дата и место рождения, – начал Зак, которому Зигмунд на этот раз отдал бразды правления.

– Майк Колдфилд – 11 июня 1968, Саратога Спрингс, штат Нью-Йорк

– Вы понимаете, Майк, почему вы задержаны?

– Пожалуй, нет,– он пожал плечами.

– Хорошо, скажите, зачем вы пришли в пиццерию? – спросил Зак.

– Ну а зачем люди ходят в пиццерию? Проголодался… – ответил Майк пространно и воздел глаза к потолку, пожимая при этом плечами, словно желая показать, насколько тупы задаваемые ему вопросы.

– Правда? А вот у нас есть сведения, да и показания свидетеля, что у вас там была назначена встреча. Вы сами расскажете, или вам помочь?

– Меня в чем-то обвиняют? – спросил Майк надменно. – Если нет, то я пойду, пожалуй…

– Не валяйте дурака, Майк! Или вам больше нравится – Рудольф?

Майк сел и посмотрел на Зигмунда, а потом и на Зака исподлобья.

– Я еще раз спрашиваю, – сурово сказал Майк, – вы готовы предъявить мне обвинение?

– Пока нет, но вы подозреваетесь как минимум в хищении документов особой секретности. Кроме того, вы являетесь свидетелем по делу о взрыве на военной базе, вы являетесь подозреваемым в убийстве своей жены Эллы, а также в фальсификации собственной смерти. Думаю, это достаточный предлог, чтобы задерживать вас столько, сколько понадобится. А учитывая всю изощренность вами содеянного, я не думаю, что кому-то удастся вытащить вас под залог. Такой вот расклад, мистер Колдфилд, или – Кински, как вам больше нравится. А отсюда у меня к вам первый вопрос: «Вы намерены сотрудничать со следствием?»

– Мне, очевидно, нужен адвокат, – сказал Майк.

– Значит – нет, не собираетесь? Я вас правильно понял? – уточнил Зигмунд.

– Я этого не говорил, – угрюмо буркнул задержанный, – Но я не разбираюсь в правовых делах. Поэтому прошу помощи.

– Хорошо, у вас есть адвокат, или вы хотите, что бы вам его назначили? – осведомился Зигмунд.

– Нет… у меня никого нет… Если же назначат, то это будет какой-то болван, с которого проку – как с козла молока, если не хуже…

– Ну, извините, бесплатному адвокату в зубы не заглядывают, – пошутил Зак и откинулся на спинку стула.

– Я понимаю, – хмуро ответил Майк, – я могу получить телефонную книгу и обзвонить несколько контор?

– У вас есть деньги на оплату адвокатских услуг? – спросил Зак, – Или это просто способ зачем-то выиграть время?

– Видите ли… Я действительно принимал участие в одном правительственном эксперименте. Потом, как вы точно заметили, произошел взрыв, видимо – авария случилась, ну и я оказался за бортом. По моим подсчетам, за время моего пребывания на базе, командование ВМФ должно мне заплатить порядка ста пятидесяти тысяч. И это не считая компенсации за контузию, что я получил… Так что, может, кто из адвокатов и взялся бы за мое дело. Надо с ними поговорить, короче…

– Вы хотите отложить допрос прямо сейчас и уйти в камеру? – спросил Зак. – Завтра мы вам передадим список всех адвокатских контор, которые в принципе занимаются подобными делами, хотя, какими «подобными»? Спектр ваших «подвигов» – от убийства до государственной измены!

– Я никого не убивал! Элла, если вы о ней, пропала без вести! Ее не нашли!

– Почему же? Нашли! Однако, говоря об Элле, вы тем самым подтверждаете, что вы Рудольф Кински?

Майк кивнул.

– Отлично. Но, отсюда и наши подозрения относительно вас. Так вы решите, наконец, хотите в камеру или будем продолжать допрос?

Рудольф задергался, глаза его стали бегать, и на лбу выступили крупные капли пота.

– Наверное… нужно прояснить ваши подозрения… Но я, тем не менее, прошу вас дать мне завтра возможность связаться с адвокатами!

– Хорошо, договорились. Итак, если вы Эллу не убивали, как вы объясните, что ее труп был зарыт в саду вашего бывшего дома? – спросил Зигмунд.

– Зарыт? Что вы такое говорите? Я не понимаю! – взорвался Рудольф.

– Ну, что тут понимать? Мы нашли зарытый женский скелет. Пока что на 90% подтверждено, что он принадлежал вашей жене.

– Понятно. Но все не так… Давайте расскажу, как она пропала, а потом… Или вы знаете об этом?

– Рассказывайте, – потребовал Зак.

– Дело в том, что я окончил университет в Зальцбурге по специальности «экспериментальная психология». Затем я решил двигаться дальше и поехал делать докторат в Беркли.

– Какова была тема вашей диссертации? – спросил Зигмунд.

– «Нефармакологическое инициирование состояний измененного сознания», – ответил Рудольф.

– Понятно, продолжайте, пожалуйста.

– Несколько раз у нас проводил семинары приглашенный профессор Джефферсон Хаммерсмит. Это было в основном связано с приборным инициированием СИС.

– СИС? – переспросил Зак.

– Да, СИС – «состояние измененного сознания», – ответил Рудольф, – так вот, он рассказывал об искусственном модулировании альфа и тета волн, и о подобных темах… Его лекции дали мне колоссальный толчок! Я стал получать фантастические результаты! Я сумел модулировать даже гамма и сигма волны! Короче говоря, я написал ему письма о своих результатах. Он в свою очередь потребовал немедля написать статью, что я и сделал, ссылаясь, конечно и на статьи профессора Хаммерсмита. Так мы познакомились, несколько раз встречались, когда он приезжал в Беркли, беседовали. Каждая такая беседа приводила к новым прорывам…

– Тогда же вы и стали любовниками? – спросил Зигмунд.

Рудольф смутился и через секунду ответил:

– Я бы не назвал этот так…

– А как? – спросил Зак.

– Это была еще одна форма общения, если хотите… И потом, какое вам дело? Надеюсь, меня не кастрируют за гомосексуальную связь?

– Нет, конечно, – спокойно ответил Зигмунд, – Но у вас были, скажем, так нетрадиционные отношения с руководителем сверхсекретного проекта. Вы понимаете, почему нас это интересует?

– Понимаю. Но я не видел в нем «носителя секретов». Просто секс, как и музыка, бывает либо гениальным, либо тривиальным, либо – вообще никаким, то есть, лучше бы его и вовсе не было. А жанр… – он хмыкнул, сделав небольшую паузу, – это – дело вкуса. Джефф же, в этом смысле, был просто великолепен… если не гениален…

– Он делился с вами новостями о работе?

Рудольф помолчал, почему-то озираясь по сторонам, и тихо ответил:

– Скорее нет, чем да. Он говорил очень туманно, что у него имеются потрясающие результаты, но говорить о них он пока не может.

– Так, и что он совсем ничего не рассказывал?