Федор Вениславский - Шахматная доска роботов

«За комфорт надо платить» – подумал Сол, пожалев, что не взял такси. До его дома было не слишком далеко, так что можно было и потерпеть в автобусе, но сегодня Солу было как-то особенно неприятно находиться в общественном транспорте. Автобус поехал вперёд, Сол не дотягивался до поручней, но и без того даже не качнулся – люди стояли настолько близко друг к другу, что подними он обе ноги, всё равно остался бы на том же самом месте.

«За комфорт надо платить» – вновь подумал он, ощущая неприятный запах человеческого пота, витавший в салоне автобуса. У мужчины справа был гадкий запах изо рта. А у женщины слева, поднявшей руку к поручню, на белой рубашке красовалось огромное пятно подмышкой. Там впереди были настоящие счастливчики. Те, кто успели занять сидячие места. Вот какой-никакой комфорт, даже в таком переполненном людьми автобусе.

«Но за комфорт надо платить!» – внезапно осенило Сола, и его лицо расплылось в улыбке.

Он не заметил, как пролетело время, и вот автобус остановился уже на остановке возле его дома.

– Извините, – Сол протиснулся между несколькими стоящими перед ним людьми, которые успели зайти и сжать всех ещё плотнее, чтобы уехать именно этим рейсом.

Сол поднялся по лестнице на третий этаж, открыл дверь своей квартиры, сбросил с плеча сумку, и, не раздеваясь, сел за компьютер.

Ему в голову пришла идея – в автобусе все платят за проезд одинаково. Некоторые занимают сидячие места, другие же вынуждены стоять, причём последних большинство. Чем обусловлено, присел ты или нет? Удачей, везением и зашёл ты на самой первой остановке или нет. Конечно, сидящие на креслах люди чувствуют намного больше комфорта, нежели те, кого со всех сторон прижимают другие пассажиры. Но за комфорт ведь надо платить, разве нет? Что если создать технологию в автобусах, чтобы все места были стоячими? Человек платит за проезд и стоит себе, держится за поручень, качается в такт остановкам и поворотам. А если он хочет присесть? Тогда он может провести картой для оплаты проезда ещё раз, и для него из специальной ниши выедет кресло. И он сможет присесть. Но за отдельную плату. И когда он будет вставать, люди не станут как коршуны кидаться на освободившееся место. Кресло задвинется обратно, и кто захочет присесть следующий должен будет заплатить за это деньги. Хочешь присесть? Плати!

– Гениально! – проговорил себе под нос Сол.

Он почувствовал, что такая идея имела право на жизнь. Более того, если правильно её преподнести и запатентовать она могла оказаться ещё и коммерчески успешной. Кто знает, может за таким будущее? Но для начала следовало проверить, не придумал ли уже кто-нибудь такое же.

Сол зашёл в «Нор». И принялся вводить разнообразные поисковые запросы, так или иначе, связанные с возникшей у него идеей. Он перепробовал всё, что только возможно, и, если бы такая технология уже была придумана, он бы нашёл бы её. Но такой технологии не существовало. Вот так внезапно, в переполненном и противном автобусе, Солу в голову пришла идея, которая могла обогатить его в будущем.

Он открыл текстовый редактор, записал свою мысль, продумывая всё во всех подробностях, не только лишь записывая общий смысл, но и детально прорабатывая работу механизма, его местоположение, особенности и свойства. Когда Сол закончил, он окинул взглядом результат своей работы.

Да, не зря Сол считал себя гением, подумал он.

– Томпсон сегодня принимает присягу, – сообщил Солу его начальник Реми Реннер.

Сол и без того был осведомлён в этом, а также в том, что данный сюжет принадлежал именно ему. Реннер обещал Солу право взять интервью у Томпсона ещё задолго до сегодняшнего дня, когда только адвоката выписали из больницы две недели назад.

– Я помню. В час дня, я буду там, – ответил Сол.

– Томас Томпсон – это золотая жила для новостей сейчас. Его все обожают после окончания процесса над Триалом. Снимись Томпсон в главной роли в каком-то низкосортном фильме, тот побил бы все кассовые сборы, а выдвини он свою кандидатуру на пост губернатора, у его конкурентов не было бы шансов, – усмехнулся Реми.

– Но он довольствуется должностью Главы Ассоциации Людей-Адвокатов, – ответил Сол, – и есть чему довольствоваться, должен признать.

– Наш телеканал выбил себе право первым взять у него интервью после вступления на должность, мы будем первопроходцами, остальным достанутся крохи, в то время как нам – любая часть пирога, которую выберем.

– Я принесу вам самый лучший кусок, – Сол уверенно улыбнулся и встал.

Реми Реннер хлопнул Кембела по плечу и подмигнул.

– Ты лучший, Сол, помни это.

А Сол ни на секунду не забывал.

Залпы фотовспышек. Сотни видеокамер с горевшей кнопкой записи. Томас Томпсон, только что принявший присягу, стоял на трибуне в главном зале Министерства Юстиции, окружённый чиновниками и журналистами. На нём был его лучший костюм. Томас ощущал себя на вершине Олимпа.

– Для меня честь принять столь большую ответственность. Доверие людей, которые отдали мне свои голоса, показывает, что я на правильном пути, а те принципы и идеалы, которые я отстаивал в судебном зале, имеют огромное значение для всех нас. Я сделаю всё, что есть в моих силах, чтобы каждый человек-адвокат мог сказать: «Да, я человек. Да, я адвокат. Я человек-адвокат в мире роботов-адвокатов, и я горд этим!».

Аплодисменты. Бурные аплодисменты.

Томас сошёл с трибуны и проследовал к выходу из зала.

– А, вы, должно быть, Сол Кэмбел, с центрального телеканала? – спросил Томас, протягивая Солу руку для пожатия.

– Да, мистер Томпсон, приятно познакомиться. Где вам будет удобно провести интервью?

– Давайте через час в здании Ассоциации, в моём новом кабинете, как вам?

– С радостью.

– Отлично, тогда увидимся. Не волнуйтесь вы так, до вас ни с кем из журналистов разговаривать не буду, даже в их сторону не посмотрю, вы у меня будете первый, -улыбнулся Томас, чем сразу расположил к себе.

Ровно через час Сол находился на последнем этаже здания Ассоциации Людей-Адвокатов, куда его любезно провела обворожительная секретарша Томаса Томпсона. Оператор настраивал камеру и подбирал правильный ракурс, помощник, с разрешения Главы Ассоциации сделал небольшую перестановку на рабочем столе, и привёл его в наиболее удачный, по его мнению, вид, для записи. Визажист пудрила лицо Томпсона.

– Вообще это всё не мои вещи, остались после Скотта Шермана, я приехал на пятнадцать минут раньше вас, впервые зашёл в этот кабинет, как в свой. Здесь ещё следует провести значительные перестановки, – сказал Томас, поднимая голову, пока женщина замазывала прыщ у него на шее.

– Должен сказать, наследие от Шермана в плане вещей вы получили неплохое, – ответил Сол, осматривая роскошные статуэтки, картины и различные изделия из драгоценных металлов, – здесь целое состояние.