Леонид Дюк - Теория поля

Почему-то Козыреву эта шлока запала в память. Он вновь отыскал ее в тексте, дважды перечитал, а затем набрал в поисковике слово «Маргаширша». Беспристрастный Интернет первой же ссылкой выдал исчерпывающий ответ:

«Месяц Маргаширша – по современному григорианскому календарю начинается 22 ноября и соответствует второй половине ноября – первой половине декабря. Название значит «глава зодиака», он также называется «началом года», так как в древности с него начинался год у индийцев».

Арсений взглянул на часы. Зашифрованная в послании дата уже наступила, и с каждой ее минутой неумолимо приближалась необходимость что-то решать. Остаток ночи Козырев провел в непростых размышлениях. Слишком уж велик был соблазн осуществить план, который он трепетно вынашивал последние несколько дней. Однако наутро он все-таки вынес окончательный вердикт, полностью изменив свой первоначальный замысел.

Процедура увольнения прошла без особых эксцессов, хотя и вызвала у многих коллег немалое удивление, сопровождаемое большим количеством всевозможных расспросов. Встречи с председателем избежать тоже не удалось. Проходя через приемную, Козырев столкнулся взглядом со Светланой. Девушка лишь слегка кивнула ему в знак приветствия и поспешно, пытаясь скрыть неловкость, опустила глаза. Сделала вид, что роется в бумагах. Однако действия ее получились чуть более поспешными, чем следовало бы, а движения чуть более резкими. Арсений не мог этого не заметить.

Корнейчук восседал в кресле с видом триумфатора. Еще бы, он добился своего, избавился от неугодного подчиненного, расплатился за нанесенное ему физическое оскорбление. Хотя, если разобраться, вся его заслуга в том только и заключалась, что он нажаловался на Козырева «большому дяде», который дергал его за ниточки, словно марионетку. И дядя этот, опасаясь собственных неприятностей, решил за него все проблемы. Вот только решил ли? В этом были уверены абсолютно все, за исключением самого Арсения.

Марина, теперь уже его бывшая секретарша, подготовила небольшой прощальный сюрприз: собрала самых близких друзей и коллег, которые ожидали возвращения Козырева в его теперь уже бывшей приемной, чтобы лично поблагодарить, пожать на прощание руку и обменяться последними пожеланиями. Директор по развитию даже не предполагал, что у него столько друзей в коллективе. Ведь к человеку, который тебе безразличен, не пойдешь в его последний рабочий день, чтобы испить вместе с ним горькую чашу предстоящей разлуки. Разве что любители позлорадствовать могли найти для себя в этой церемонии какое-то удовольствие, но таковых среди приглашенных Мариной не оказалось. Светлана тоже отсутствовала. Алексей задержался дольше других.

– Значит, все-таки уходишь?

– Будем считать, что мне не оставили выбора.

– Неужели сдался?

Арсений положил сумку, в которую собирал различные дорогие ему безделушки, и удивленно уставился на друга.

– Скажи, Леш… Нет, ты не подумай, что я неблагодарная свинья, я очень признателен и тебе, и твоему отцу. Надеюсь, что он все-таки скоро поправится. Но неужели ты действительно считаешь, что это я должен ценой собственных интересов, за счет неимоверных усилий спасать семейный бизнес Линерштейнов?

– Ну… Я думал, что… – Алексей замялся, в поисках подходящего ответа. Козырев не стал его долго мучить.

– Неужели вы, такая дружная некогда семья, не можете зачеркнуть глупые личные обиды, наплевать на амбиции и сесть наконец за стол переговоров? Да если вы выступите единым фронтом, то никто, никакие рейдеры, никакие высокопоставленные чиновники не смогут вам ничегошеньки противопоставить! А вы сидите, ждете у моря погоды, надеетесь неизвестно на что. Хотя нет, я знаю, на что вы надеетесь! Что Михаил Леонтьевич придет в себя и, как всегда, наведет в семье порядок. Да хватит уже, пора повзрослеть, пора проснуться, пора взять на себя ответственность!

Линерштейн молчал.

– Ты, Леша, именно ты и никто другой должен это сделать! Ведь это твоим наследством сейчас заправляет Корнейчук, ты должен был получить от отца эти пресловутые тридцать три с половиной процентов. Почему он тебе, собственному сыну, не доверил дела компании, а предпочел нанять человека со стороны? Да потому что он не видел в тебе реальной силы! А ты должен, должен всем доказать, что ты достойный отпрыск своего родителя! Что ты сильный, мудрый! Ну и что, что у тебя сейчас нет ни одной акции, что ты не входишь даже в совет директоров. Считай себя полноправным правопреемником. По праву старшего сына короля огромной империи. Объедини родственников вокруг себя, они только этого и ждут. Ведь они не глупы, видят, что происходит. Вот только гордыня, глупая гордыня сильнее разума. Никогда еще не наблюдал столь наглядной и успешной демонстрации принципа «разделяй и властвуй». Возможно ли такое? «Вот вопрос, который ставит меня в тупик: сумасшедший я или все вокруг меня?» [66] Альберт Эйнштейн

Алексей, сидя на краешке секретарского стола, с сомнением качал головой, примеряя на себя предлагаемую Козыревым роль. Арсений присел рядом, обнял друга за плечи.

– Леш, я не могу тебе сейчас всего объяснить, но поверь мне. Ты только возьмись, а я тебе помогу, обязательно помогу! Только не спрашивай, как и чем, я все равно не скажу. Доверься старому университетскому другу, и я тебя не подведу! Только ты и сам должен проявить определенные намерения, продемонстрировать желание, реально поверить в такую возможность. Иначе я бессилен.

– Опять эти твои волшебные штучки…

– Думай как хочешь. В конце концов, какая тебе разница? Важен ведь результат.

Алексей поднял глаза, и Арсений с радостью заметил в них вспыхнувший знакомый огонек. Таким он знал друга со студенческих времен, именно таким хотел видеть и сейчас.

Козырев встал, похлопал Линерштейна по плечу, протянул руку:

– Ну ладно, бывай, дружище! Не пропадай и не теряйся. Еще обязательно свидимся!

Алексей пожал руку, несколько секунд они, не мигая, смотрели в глаза друг другу, затем крепко обнялись. Арсений взял сумку и в последний раз вышел из дверей своей теперь уже бывшей приемной.

Формально Козырев вновь остался без средств к существованию. Дамоклова меча в виде банковского кредита, в какой-то степени благодаря стараниям Корнейчука, больше не существовало, но появился немалый долг Линерштейнам. Конечно, семейство, в отличие от банка, никаких особых условий возврата или жестких сроков не выдвигало, и с этой стороны Козырев проблем не предвидел. Однако свободных наличных денег надолго бы не хватило. Финансовый вопрос пока терпел, но рано или поздно его неизбежно придется решать.