Леонид Дюк - Теория поля

– Ладно, но скажи все же. Для меня сейчас это очень важно. Все то, что между нами было… Тебе было хорошо со мной?

– Да…

– И это все? – она грустно ухмыльнулась. – Все, что ты мне можешь на это ответить?

– Свет, ты потрясающая женщина! Ты красивая, у тебя обалденная фигура! Ты очень тщательно следишь за своей внешностью, ты всегда бесподобно выглядишь! Ты из высшей лиги! Ты женщина-мечта! Для многих мужчин. Да что там для многих, для каждого! Предмет их вожделений и невоплощенных ночных фантазий.

– Но для тебя эти фантазии не были такими уж невоплощенными!

Арсений смутился.

– Признайся, тебе было хорошо со мной в постели? Тебе ведь нравилось заниматься со мной сексом? Скажи, я хочу это услышать.

– Да…

– Да? Опять это скупое «да»? Да что с тобой?! – неожиданно Светлана вышла из себя и перешла почти на крик: – По ночам ты обычно бывал более красноречив. Скажи, не бойся. Чего ты боишься? Боишься сделать мне приятное? Скажи, что я лучшая! Скажи, что я богиня! Скажи, что ты забывал со мной обо всем на свете! Скажи, что твоя жена никогда не сравнится со мной! Скажи, что же ты вдруг сдулся? Или ты только наедине смелый? Или это все было обычное мужское вранье?

– Я не намерен это сейчас обсуждать!

– Я ненавижу, ненавижу тебя! Ненавижу вас! Ненавижу всех мужиков! И ты такой же, ты ничем не лучше прочих! Ты лишь использовал меня, удовлетворял за мой счет свои низменные, животные потребности!

Посетители ресторана заинтересованно обернулись в их сторону. Арсений встал.

– Я не собираюсь продолжать в том же тоне. Прощай!

Он достал из кошелька несколько купюр и демонстративно бросил их на стол. Затем развернулся и поспешно вышел.

Светлана моментально остыла. Проводила его до двери зала презирающим взглядом. Вернула себе респектабельное выражение лица. Затем посмотрела на экран телефона, удовлетворенно улыбнулась и нажала кнопку прекращения разговора.

Вторым абонентом телефонного разговора, который прервала разозленная девушка после ухода Арсения, была Виктория. Поняв, что Козырев настроен решительно и что все попытки восстановить отношения окончательно провалились, она в отчаянии, очевидно, желая хотя бы таким образом еще раз привлечь к себе внимание, совершила этот жестокий поступок. А может быть, она просто хотела отомстить ему за то, что выбрал не ее, или ей за то, что он выбрал ее. Или же просто немного скрасить горькую пилюлю унижения и хоть чуть-чуть потешить уязвленное женское самолюбие.

Как бы там ни было, Светлане этот поступок ничего не дал, кроме разве что кратковременного морального удовлетворения, которое очень скоро сменилось сильным стыдом. Удивительно, как часто наши импульсивные поступки, совершенные в минуты неистовой злобы, заставляют потом в течение всей оставшейся жизни переживать и жалеть о том, что когда-то не удалось сдержать нахлынувшие эмоции. А вот для Арсения этот ее поступок имел весьма печальные и далеко идущие последствия.

Ничего не подозревая, он вернулся домой. Вика вела себя вполне естественно, никаких признаков неудовольствия не проявляла. Спросила только:

– Ну как сходил?

Он, вспомнив придуманную накануне легенду, буркнул в ответ что-то неопределенное, для правдоподобности добавив парочку несущественных деталей. Вика промолчала. Пришла пора укладывать дочку спать.

Снежана радостно прибежала в гостиную, громко топая по полу босыми ногами, с разбегу запрыгнула на диван и звонко чмокнула отца, пожелав ему таким образом спокойной ночи. Тут же, практически без паузы, снова спрыгнула обратно и умчалась к себе в детскую в той же шумной манере. Через минуту вернулась Вика.

– Чаю хочешь?

– Давай…

Чайная церемония с давних пор стала своеобразной традицией в семье Козыревых-младших. Практический каждый будний, да зачастую и выходной, день, завершался этой приятной процедурой.

Хозяйка вскипятила чайник, насыпала в кофе-пресс ароматный зеленый чай со сливочным привкусом, достала из шкафа деревянную вазочку с конфетами и пачку хрустящего печенья, а из холодильника – варенье, поставила все это на небольшой раскладной столик. Завершили натюрморт две прозрачные чайные чашечки: побольше и поменьше. Козырев любил пить чай очень горячим, поэтому наливал в чашку понемногу и обжигаясь сразу же «вдувал» в себя напиток с громким, характерным, хлюпающим звуком. Вика же, наоборот, сразу наливала свой сосуд до краев, долго ждала, пока кипяток остынет, и лишь потом медленно, с чувством пила его, закусывая всевозможными сладостями.

Процесс был в самом разгаре, когда женщина спокойно, как бы невзначай произнесла роковую фразу, будто случайно высказала вслух свою сокровенную мысль:

– Мы, наверное, вернемся домой, в Крым. Как ты думаешь, твои родители позволят нам жить в их квартире? Они же ей почти совсем не пользуются…

Арсений чуть не захлебнулся горячим чаем.

– Не понял, что за фантазии, с какой стати?

– Так будет лучше. Для всех.

У Козырева в голове зародилась страшная догадка. Неприятный холодок пробежал по спине.

– Объясни толком!

Вика посмотрела на него такими глазами, что он сразу понял:

– Ты все знаешь…

Она говорила ровным, спокойным голосом, как будто ничего не произошло.

– В Москве мне сложно будет ее вырастить, я же практически ничего не умею. И жить негде. А там квартира, там мама, бабушка. Там тепло. Найду работу.

– Да подожди ты со своими планами! Ведь если разобраться, ничего страшного не произошло. Это была ошибка, ничего серьезного, поверь! Всего лишь физиология! Ну, мужики так устроены, что я могу с этим поделать? А к ней я абсолютно равнодушен! К тому же уже все кончено! И больше не повторится. Никогда!

– Ты не думай, я не собираюсь тебя ограничивать в общении со Снежаной. Ты же отец… Ребенку же нужен отец. Можешь приезжать к ней, когда захочешь. Иногда я буду ее отпускать к тебе.

– Вика, ты что, меня не слышишь? С чего такие кардинальные меры? Давай все спокойно обсудим.

Но она продолжала все тем же размеренным тоном:

– И денег мне никаких от тебя не надо. Мы проживем. Я справлюсь. Главное, что у меня есть Снежана.

Он взял ее за плечи, встряхнул и повернул лицом к себе. Она посмотрела на него. На секунду сверкнул все тот же упрекающий взгляд и потух. Пустые глаза больше ничего не выражали. Он по-настоящему испугался.

– Прекрати. Да, я виноват, прости меня, пожалуйста! Но это же не повод… Не повод, вот так, все разом забыть, перечеркнуть всю нашу жизнь! В один день, в один момент!

Арсений долго и пристально смотрел в глаза супруги. Полное равнодушие. Безразличие. Ни единой эмоции.

Он упал перед ней на колени. Взял в свои руки ее ладони, принялся горячо и страстно целовать их.