Леонид Дюк - Теория поля

На предполагаемой границе зоны искривления он разместил самодельный динамометр, в задачу которого входило зафиксировать факт достижения градиентом заданного значения. Устройство было оснащено звуковым зуммером. На тот случай, если зазевавшийся экспериментатор выпустит этот момент из своего поля зрения.

Через пару часов температура внутри упала до плюс десяти градусов, и ученый решил, что пора. Он достал самый мощный преобразователь и положил две его половинки на стол прямо перед собой. Радиус действия прибора не превышал пяти метров, и никто из посторонних чисто физически не мог попасть в искривленную область пространства. Затем он аккуратно с помощью большого пинцета извлек один за другим сантиметровые кубики из морозильника и водрузил их на специальные теплоизоляционные подставки. Над собой, под собой, спереди, сзади, слева и справа. Таким образом, сам он, а точнее его голова, оказалась в геометрическом центре октаэдра, в каждой из вершин которого находились ледяные кубики.

Козырев всегда обычно производил впечатление сдержанного и уравновешенного человека. Во всяком случае он старался никогда не выставлять свои истинные чувства напоказ. Даже сейчас, будучи в полном одиночестве, он никоим образом внешне не проявлял бушующих внутри него страстей. А эмоции эти были – и весьма яркие и непривычные, целый букет новых, неведомых доселе ощущений. Ладони вспотели от сильного волнения, руки дрожали. Вместе с тем все его тело буквально трясло от нетерпения. Эта гремучая смесь страха и желания вызывала совсем уж, казалось бы, неуместное сексуальное возбуждение. В паху приятно саднило. Дух перехватывало от предвкушения близости развязки. Голова слегка кружилась от осознания грандиозности замысла и ответственности за возможные последствия. Ко всему этому примешивалась толика гордости и решимости. Уровень адреналина в крови зашкаливал. Сердце бешено колотилось.

Перекрестившись, Арсений соединил половинки преобразователя. Растащить их обратно было непросто. Однажды он уже столкнулся с подобной проблемой. Хорошо еще, что в тот раз использовался гораздо менее мощный прибор. Теперь у него существовала специальная система домкратов, которая в нужный момент позволяла разъединить упрямые половинки.

Оставалось ждать. Минуты тянулись бесконечно долго, каждая из них превращалась в вечность. Мучительная, тягостная необходимость вынужденного бездействия, безвольного выжидания. Процесс изменения информационной матрицы должен был произойти практически мгновенно, в момент отключения прибора, когда искусственно искривленное им пространство за счет присущей ему упругости будет восстанавливать свою первоначальную форму, возвращаясь из недалекого будущего обратно в настоящее. Локальный искривленный участок несет в себе записанную на замороженную воду программу. При обратном движении программа эта передастся акашапране, а та, в свою очередь, как только обычный процесс расширения пространства восстановится, реализует ее в реальности.

Секундная стрелка, двигаясь, по ощущениям экспериментатора, со скоростью часовой, сделала несколько полных оборотов. Кое-где на границе зоны искривления начала перемещаться мебель. Козырев заволновался. Он как-то упустил этот момент из рассмотрения. На уровне здравого смысла ему представлялось, что возникшие силы не должны повлиять на расположение массивных предметов интерьера. Но точных расчетов он не проводил. Однако все обошлось. Прежде чем громоздкие шкафы сдвинулись с места, градиент на границе искривленной зоны достиг-таки заданного значения. Истошно запищал зуммер. Арсений привел в действие механизм домкратов и разделил половинки преобразователя. Замер. Просидел неподвижно около минуты. Вокруг все оставалось по-прежнему. Внутренние ощущения тоже не изменились. Ничего. Абсолютно никакой реакции. Будто бы ничего и не было. Он встал и осмотрел образцы. Под ними начала проступать влага, но в целом они выглядели достойно. Спохватившись, поспешно убрал их обратно в морозильник. Зачем-то попрыгал. Гравитация не изменилась, впрочем, и не должна была.

– Так и что же? – громко произнес он. – Я таки не понял, что-то произошло или же эксперимент провалился?

Тишина была ему ответом. Внутреннее напряжение спало, нервозность немного отпустила, но соображал Козырев пока с трудом.

Он начинал мерзнуть. Нужно было закрыть окна и снова включить батареи отопления. Сделав пару шагов в сторону окон, он вдруг замер, стремительно развернулся и уселся в кресло напротив одного из них. Сконцентрировался. Вспомнил свои сны и попытался мыслить примерно так же. Дал команду окну закрыться. Ни малейшей реакции. Он призвал на помощь все свои умственные силы, хоть и с трудом представлял себе, как именно в этом случае следует напрягать мозги. Во сне все происходило просто, без малейших усилий. Сильный порыв ветра ворвался в комнату. Занавеска дернулась, взмыла в воздух, одна из створок со звоном ударилась об откос и, отразившись от стены, закрылась. Половинки преобразователя упали на пол и покатились навстречу друг другу. Арсений, обернувшись на звук падения и обомлев от нехорошего предчувствия, кинулся к ним. Споткнулся об кресло. Одна из кресельных подушек упала под ноги. Он в ярости отшвырнул ее куда-то за спину. Успел. Облегченно выдохнув, сидя на полу, посмотрел в сторону окна. Подушка лежала на подоконнике, вторая створка была почти закрыта, лишь узенькая щелка все еще зияла между ней и рамой. Козырев, действуя скорее автоматически, нежели осознанно, посильнее прижал ее и повернул ручку фиксатора.

Немного успокоившись после безумного опыта над самим собой, Арсений принялся анализировать произошедшие события. Первое, что бросилось ему в глаза, так это то, что формально заказ оказался выполнен. Конечно, совсем не так, как ему виделось изначально, но тем не менее. Факт остается фактом. Во сне все было как-то понятнее, логичнее и проще. Ведь там не существовало строгих физических законов, а наяву они очевидно присутствовали. Арсений думал, что, получив полный контроль над сознанием, разумом человека, будет способен преодолеть неотвратимость их действия. Пока что выходило так, что законы тщательнейшим образом исполнялись, а реализация заказа больше походила на цепь случайных совпадений. Иллюзия была настолько сильной, что объективно Козырев даже не мог с уверенностью констатировать успех рискованного эксперимента. И все же… Окно-то в итоге оказалось закрытым!

Он подробно вспомнил цепочку произошедших событий. Сначала он мысленно приказывал окну закрыться. Мгновенный эффект отсутствовал. Тогда он «усилил давление». Каким образом это выражалось? Пожалуй, он немного разозлился. Злость – это эмоция. Эмоции мешают, наводят ненужные помехи, размывают четкость конечной картинки.