Гораций Голд - У финишной черты

— Люди не лошади, — напомнил ему Док.

В их разговор вмешался Ловкач Сэм, безрукий феномен, выступавший с блошиным цирком, он потягивал пиво, потому что вросший ноготь на пальце ноги не позволял Сэму держать рюмку. Теперь, когда Клокер поведал свою мрачную историю, он не постеснялся высказаться и делал это с жаром:

— Если ты не забыл, Док, наш Клокер башковитый парень! Вспомни, кто угадал, что Колдун скиснет на третьем круге? Клокер — единственный из всех. И это лишь один пример…

— Да, Зельда была моим воплощением страсти, — оборвал его Арнольд Уилсон Уайл, процентщик, по которому давно плакала тюрьма за неуплату алиментов. — А как ее шикарное тело двигалось под музыку. Знаешь, Клокер, я, может быть, больше всех жалею о ее печальном положении, но ты ей уже ничем не поможешь. Лучше позаботься о своих друзьях. Не посоветуешь хорошую лошадку, а? Мой адвокат собирается выставить счет, и мне позарез нужна верная ставка.

Клокер ударил кулаком по столу.

— Эти горе-доктора и понятия не имеют, что случилось с Зельдой. А вот я знаю!

— Знаешь? — икнув, спросил Док.

— Ну, почти. Я так близко подобрался к разгадке, словно вот-вот услышу щелчок камеры у финишной черты.

Сидевший рядом Баттонхол, который был, наверное, самым преданным подписчиком Клокера, схватил Дока за лацкан и повис на нем.

— Угадать победителя — целая наука, — прогудел он, щедро дохнув перегаром. — Клокер, может быть, и не разбирается в людях, но он ученый малый и свое дело знает. Давай, скажи ему, Клокер!

ДОК Хокинс в задумчивости повертел стакан, на дне которого бегали капли спиртного.

— Было бы интересно послушать, — произнес он с иронией бульварного писаки, ясно понимая, что для Клокера было бы лучше не строить никаких иллюзий. — Наверное, можно было бы накропать статейку в какой-нибудь психиатрический журнал.

— Тогда слушай, — Клокер вытащил графики, напоминающие те, с которыми он работал, когда делал выборки для скачек. — У Зельды кататония, этот синдром считается одним из самых ярких проявлений шизофрении. До того как Зельда стала раздеваться за деньги, она была танцовщицей, и теперь она постоянно выполняет какие-то танцевальные па, днями напролет.

Док покосился на официанта, который сменил ему стакан.

— Стереотипные движения характерны для кататонии, — подтвердил он. — Это происходит из-за подавления или нарушения двигательной деятельности. В большинстве случаев больные будто возвращаются в детство.

— Она танцует весь день, да, Клокер? — спросил парень, которого все звали Нефтяной Карман, он был родом из Оклахомы, настоящий индеец чероки; имея доход от нескольких скважин, он славился своим шоу неоседланных ангелочков. Держа стакан текилы в одной руке, дольку лимона с солью в другой, он поинтересовался: — И все еще хорошо танцует?

— В том-то и дело, — ответил Клокер. — Она выполняет эти танцевальные шаги, как на репетиции, по десять, а то и по пятнадцать часов кряду. И при этом разговаривает, как будто дает уроки какому-то ребенку, который не может выполнять их правильно. Как будто вспоминает, как сама учила танцы, когда была малышкой.

— Зажигательной малышкой, — довольно подметил Арнольд Уилсон Уайл, — Зельда такая же гениальная самоучка, как Хейфец [2] Хейфец, Яша (Иосиф Робертович; 1901, Россия — 1987, США) — один из величайших скрипачей 20-го века. , игравший на свадьбах.

— А я до сих пор не отказался бы взять ее в свое шоу, — проворчал Нефтяной Карман, — У нее талия, как у пчелки. И лучшей танцовщицы не сыскать.

— Тебе придется долго ждать, несмотря на то, что рассказывает наш молодой друг, — подметил Док, сочувствуя Клокеру. — Продолжай, старина.

Клокер начал раскладывать свои листки. Для этого потребовался целиком стол. Пришлось убирать выпивку. Проще всех было Ловкачу Сэму, он поставил свое пиво на пол, так что мог легко до него дотянуться ногой.

— Здесь все, что я получил из разных источников, лично или по почте, — сказал Клокер. — Я обращался в разные места, говорил с врачами и пациентами, здесь у нас, и переписывался с теми лечебницами, куда не мог попасть лично. Я решил свести всю информацию воедино и составил что-то вроде списка фаворитов.

Баттонхол снова потянул Дока за лацкан.

— Это же все ненаучно, я полагаю? — с вызовом спросил он.

— Дурная работа, — согласился Док, терпеливо снося выходки Баттонхола. — Это все было сделано еще полвека назад. Но давайте послушаем человека.

— ВО-ПЕРВЫХ, — начал Клокер, — сумасшедших мужчин всегда больше, чем женщин.

— У женщин по своей природе более устойчивая психика, возможно, потому что у них более стабильный наследственный фактор, — пояснил Док.

— Далее. Шансов чокнуться у интеллектуала гораздо больше, чем у какого-нибудь тупоголового работяги.

— Интеллектуальная деятельность усиливает вероятность конфликта в психике.

— Безумие реже встречается в сельской местности, чем в городах, и практически отсутствует у дикарей. Я имею в виду настоящих дикарей, — Клокер повернулся к Ловкачу Сэму, — а не отдельных уличных коммерсантов.

— Намек понял, — кивнул тот.

— Сложная цивилизация создает основу для психической нестабильности, — возразил Док.

— Когда кататоники выходят из своего состояния, они многого не помнят, а порой, вообще ничего, — продолжал выкладывать Клокер, глядя на свои графики.

Док пьяно мотнул косматой седой головой:

— Защитная амнезия.

— Я видел сотни таких умственных калек. Они постоянно чем-то заняты, как одержимые, все время, даже если от них ничего не требуется, но они не вели себя так раньше, когда были обычными людьми.

— Разумеется. Дело в чрезмерной концентрации психической энергии.

— И они не получают за эту работу ни одного дерьмового цента!..

ДОК отставил наполовину опустошенный стакан.

— Не понял.

— Я же говорю, они работают как лошади, — сказал Клокер. — А между тем, любой, кто чем-то занят, должен быть уверен в том, что его труд будет вознагражден. Не обязательно это должны быть деньги, хотя для Зельды это был единственный вид оплаты, когда она работала. Верно, Арнольд?

— Ну, да, — с удивлением отреагировал Арнольд Уилсон Уайл. — Я как-то не думал о таких вещах. Но Зельда, танцующая по десять-пятнадцать часов в день, и задаром — это не Зельда.

— Если хотите знать, ей нравится ее занятие, — заявил Клокер. — То же самое я наблюдал и у других кататоников. И что они с этого имеют?