Гораций Голд - У финишной черты

Наконец, я подошел к женщине, проводившей собеседование. Она сидела за простым офисным столом в дальнем помещении первого этажа, за стопками заявлений, лежавших перед ней, и с шариковой ручкой в решительной тонкой руке. Свет играл золотом в ее рыжих волосах, радужки ее глаз были настолько бледно-голубыми, что если бы она играла на сцене, они сливались бы цветом с белками глаз. Ее можно было бы назвать красивой, но все портило выражение суровой решимости на лице. Она резко улыбнулась, точно так же резко отключила улыбку, осмотрев меня с беспристрастностью рентгеновского аппарата, от туфлей до лысины, точно так же, как смотрела на остальных. Но что за кожа была у нее! Если она так же прекрасна по всему ее телу, тонкому, с гордой осанкой и ладными формами, ей не было бы отбоя от предложений на сцене!

— ИМЯ, адрес, предыдущие должности, номер социального страхования? — спрашивала она четким глубоким голосом с великолепной дикцией. Она записывала все то время, пока я рассказывал о себе. Затем спросила, кто мог бы за меня поручиться, и я упомянул сержанта Лу Пейпа.

— Прекрасно, — сказала она. — Мы найдем вас, если посчитаем нужным. Не звоните нам, с вами свяжутся.

Я околачивался рядом, чтобы узнать, возьмут ли кого-нибудь. Остался только один, старик, стоявший за два человека передо мной, у него не было ни номера социального страхования, ни рекомендаций, ни даже родственников или друзей, у которых она могла бы справиться о нем.

Черт! Разумеется, это было именно то, что она искала! Во всех случаях голодной смерти люди оказывались без социального обеспечения, рекомендаций, не имели друзей или родственников, или те о них напрочь забыли.

Я допустил грубую ошибку, но откуда мог знать, что так получится?

Однако у меня была возможность все исправить.

ПОД покровом ночи я стоял на углу и наблюдал за огнями в доме из песчаника. Свет на первых двух этажах погас, но остались зажженными окна на третьем и четвертом. Не успели закончить за день… или продолжают работать?

Я подошел к соседнему дому и долго жал на дверной звонок, пока какой-то мужчина не соизволил выглянуть, чтобы узнать, кто там. Улучив момент, я прокрался в дверь и мгновенно устремился на чердак. Там я перебрался с одного здания на другое и очутился на пожарной лестнице.

Это было нелегко, хотя и не так сложно, насколько можно себе представить. Я всего на год моложе Лу Пейпа, при том, что способен профессионально сыграть его дедушку. У меня все еще есть мускулы в запасе, и я воспользовался ими, чтобы спуститься по пожарной лестнице на задней стороне дома.

В комнате на четвертом этаже я увидел что-то вроде кабины из проволочной сетки и какой-то странный аппарат под кожухом. Людей не было.

Я заглянул в окно третьего этажа и увидел ту рыжеволосую девушку. Она вышла из ванной, одетая в махровый купальный халат с полотенцем на голове, завязанным в тюрбан. Она скинула с себя одежду и стала натираться кремом. Я смог убедиться, что у нее действительно была великолепная кожа.

Я видел, как она развернулась и подошла к дамской сумочке, стоявшей фактически напротив меня. В следующий миг дамочка направила в мою сторону револьвер. Она открыла окно.

— Добро пожаловать, — произнесла она уверенным голосом. — Мистер Уэлдон, не так ли?

У нее не дрогнет рука, — не к месту подумал я. Как бы меня не нашли по частям где-нибудь между Далласом и Северной Каролиной.

— Я догадывалась, что ваше любопытство не ограничится объявлением о найме.

— Человеку моего возраста остается только подсматривать за симпатичными девушками, — ответил я, изобразив надломленным голосом сожаление, и по-старчески захихикал.

Она жестом велела мне перебраться в комнату. Пролезая внутрь, я заметил мигающие красные огоньки над окном. Они перестали мигать, когда я очутился в комнате. Бесшумная сигнализация.

Она пренебрежительно окинула меня своими бледно-голубыми глазами.

— Человек вашего возраста может оказаться с любой симпатичной девушкой, какую он захочет. Вы не старик.

— А вы пользуетесь краской для волос, — парировал я.

Она игнорировала мой выпад.

— Я давала объявление строго для стариков. Почему вы откликнулись на него?

Все произошло так внезапно, что у меня не было шанса воспользоваться методом Станиславского, чтобы почувствовать себя старым в присутствии красивой обнаженной женщины. Я даже не уверен, сработало бы это — она казалась совершенством.

— Мне очень нужна работа, ужасно нужна, — насупившись, ответил я, понимая, что это дешевая отговорка.

ОНА усмехнулась с еще большим презрением.

— У вас была работа, мистер Уэлдон. Вы были очень заняты, пытаясь узнать, почему больные слабоумные старики морят себя голодом до смерти.

— Откуда вы знаете? — спросил я, пораженный.

— Небольшое собственное расследование. Я также знаю, что вы не сказали вашему другу сержанту Пейпу, что собирались прийти сюда этим вечером.

Это верно. Я не чувствовал достаточной уверенности в том, что обнаружил, и не стал сообщать ему. И, глядя на револьвер в ее твердой руке, теперь жалел об этом.

— Но вам удалось разузнать, что это здание принадлежит мне, и что зовут меня Мэй Робертс, и что я дочь покойного доктора Энтони Робертса, физика, — продолжила она. — Хотите, чтобы я уже сама еще что-нибудь рассказала вам о себе?

— Я знаю уже достаточно. Меня больше интересует, как вы связаны с голодными смертями. Если бы вы не имели к ним отношения, вы бы не узнали о моем расследовании.

— Это очевидно, правда? — свободной рукой она достала из сумочки сигарету и зажигалку. Огромное зеркало позволяло мне видеть ее с обеих сторон, однако в данный момент ее прекрасное тело заботило меня меньше, чем револьвер. Я думал, как выхватить его. Но между нами было довольно приличное расстояние, и даже воспользовавшись зажигалкой, она не сводила с меня взгляда.

— Я не боюсь профессиональных детективов, мистер Уэлдон. Они предпочитают иметь дела только с фактами, но никто из них не отличается гибкостью ума. Мне не нравятся любители. Они слишком часто ломают голову. Они мыслят шире. И в результате, — ее бледные глаза холодно блеснули, красивый рот стал суровым, — у них оказывается больше шансов приблизиться к истине.

Мне тоже захотелось курить, но я не решался потянуться за трубкой, лежавшей в пиджаке.

— Может быть, я и близок к истине, мисс Робертс, но я не знаю всех дьявольских подробностей. Я до сих пор не понимаю, как вы связаны с полоумными стариками и почему они голодали, имея деньги. Вы можете отпустить меня, ведь у меня нет ничего на вас.

Она мельком взглянула на свое тело и впервые по-настоящему рассмеялась.

— Скорее, нет ничего на мне? К сожалению, вы знаете, где меня искать, и можете уговорить сержанта Пейпа явиться с ордером на обыск. Конечно, ему нечего будет предъявить, но это доставит некоторое беспокойство. А мне этого не нужно.