Тёма Шумов - Гипотеза Симуляции – 2. Враг нации

Второй, больше похожий на подростка, продолжал с остервенением размахивать баллончиком выводя на стене бессмысленный набор символов.

B@Y^90? G$Ю)(^5!

Острые края некоторых букв вонзались в соседние. Иные будто стремились вырваться из предназначенного для них строя и разрушить естественный порядок. Арчи замер, разглядывая абсурдную надпись. Сердце медленно и обреченно стучало в ушах. В себя его привел короткий смешок, мужчины в «бомбере».

– Чего уставился? Проваливай!

– Доброе утро! – пробормотал Арчи и, отвернувшись, поспешно прошел в широкий холл.

Чертово быдло, подумал он, проходя турникет и спускаясь по лестнице. Что произошло с человечеством? Откуда в нем берутся эти отбросы? Прогресс последних столетий дал людям такие, поистине безграничные, возможности. Однако, отчего-то многие люди самостоятельно выбирают путь деградации, отказываются от всех благ, от саморазвития и превращаются в отвратительную пародию на самих себя. В них неожиданно просыпается какая-то извращенная страсть к отрицанию, к иррациональному и саморазрушительному протесту ради самого протеста.

Для чего скажите на милость понадобилось этим двоим писать на стене то, что они написали? Куда ушли те времена, когда на стенах общественных туалетов и в переходах метро подростки оставляли куда более осмысленные надписи. Он отлично помнил, как учась еще в младшей школе, написал на двери лифта – Джемисон сосет член.

Том Джемисон учился в одной с ним школе и в тот день они подрались в школьном дворе во время большой перемены. Арчи неделю ходил с бланшем, но и Тому, который был старше на два года и на голову выше, тоже досталось. И эта надпись потом еще долго напоминала Арчи о славном моменте маленького триумфа: победы, – в большей степени, – над собственной трусостью.

На платформе висело несколько экранов. С десяток ранних не выспавшихся пассажиров, ожидая поезда внимательно следили за последними новостями. Громкий голос диктора произнес:

– Граждане! Будьте бдительны! Сообщайте о всех, чье поведение может показаться вам странным.

Арчи, как и остальные задрал голову. На экране появился сморщенный старик, неуклюже передвигающийся по супермаркету. Опираясь на блестящую металлическую трость, он ковылял по проходу между продуктовыми стеллажами. Зазвучала напряженная фоновая музыка.

– Еще вчера он был вашим соседом, с которым вы за чашкой чая обсуждали футбольные матчи и мечтали отправиться на Гавайи.

Картинка сменилась. Тот же старик, стоя у кассы, полез во внутренний карман куртки, виновато улыбаясь, стоящей за прилавком пухлой даме в жилетке работника магазина.

– А сегодня в него вселилась вражеская сущность.

Мужчина отбросил трость и вытащив из-под куртки пистолет выстрелил прямо в лицо кассирше. Затем перепрыгнув через турникет с глумливой ухмылкой принялся расстреливать разбегающихся покупателей. Стоящая в проходе между стеллажами с продуктами девочка лет шести подняла руки. Она разжала ладони, и розовый медвежонок, которого она до этого прижимала к груди, упал на каменный пол.

У Арчи защемило сердце. Он до скрежета стиснул зубы. Ногти впились в ладони.

Этим утром он впервые за долгое время пришел в офис раньше Мирсы и с наслаждением наблюдал за ее реакцией, приветствуя со своего места, небрежно кивая и делая вид, что всецело поглощен работой.

«Good AI Society» – стартап в котором он работал – арендовал помещение на тринадцатом этаже в инновационном центре «Технологии будущего». Здание центра было самым высоким на Статен-Айленде. Его построили чуть больше двух лет назад при помощи 3Д-печати. На крыше имелась вертолетная площадка и, как правило, закрытый для посещения сад.

Заниматься симуляцией усердной деятельности Арчи было не вновь. По сути, весь проект Альберона был завершён уже несколько месяцев назад. Все чем они с Эдом в последнее время занимались – это тянули время до дедлайна прописанного во всех договорах и получали зарплату. Пожалуй, только у разработчиков программного обеспечения есть такая привилегия – обманывать руководство. Во всех других областях человеческой деятельности, руководитель как правило понимает хоть что-то в предметной области, либо, если не понимает, то хотя бы осознает, что его знаний не хватает для того, чтобы адекватно оценивать работу подчиненных. И только во всем что было связано с информационными технологиями до сих пор складывалась ситуация, когда сотрудник мог назначать любые сроки и вешать на уши руководства лапшу какой угодно длины. Все потому, что во все еще модной и популярной сфере деятельности руководителям было стыдно признать свою некомпетентность и согласиться с ролью обычного завхоза.

Арчи посмотрел сегодняшние новости, которые, впрочем, мало чем отличались от вчерашних. Предположения никому неизвестных экспертов о возможном внешнем виде гесиоидов, рассуждения похожих на бройлерных цыплят аналитиков в камуфляже о неизбежности вторжения – слегка разбавлялись душещипательными историями из жизни артистической богемы и социальной рекламой, призывавшей сплотиться вокруг Троицы. Затем, когда за спиной, объявилась Мирса, громко рассказывавшая позвонившему им представителю министерства обороны об успехах её команды и временами издававшая подобострастные смешки – вероятно в ответ на скабрезные армейские шуточки – открыл консоль Альберона и сделал вид, что изучает журнал ассистента и трассировку сигналов между слоями нейронной сети.

Из обрывков ее фраз Арчи понял, что заказчики согласились увеличить бюджет проекта, однако просят провести демонстрацию продукта уже в следующем квартале.

– Как успехи? – спросила она, встав рядом и следя за движениями его пальцев по экрану. – Сколько тестов пройдено? Мы сможем что-нибудь показать недели через три?

– Сможем, – кивнул Арчи, сделав серьезное и сосредоточенное лицо. – Но лучше проверить сетки на живых данных от заказчика. Чтобы не вышло конфуза. Процент ошибок все еще велик, и методика оценки не согласована с их стороны.

– Уже согласовали, – Мирса довольно ухмыльнулась, обнажив свои маленькие, точно мышиные, зубки. – Только что.

– Это прекрасные известия.

– Чтобы вы делали без меня, умники, – она потрепала его по волосам.

– Даже представить сложно, – подал голос Эд, склонившийся над клавиатурой. – Сдохли бы с голода, наверное.

– Вполне возможно, – в холодном взгляде, которым она одарила их, не было и тени иронии, лишь холодное превосходство. – Цените же то, что я для вас делаю.

Она удалилась в свой кабинет за стеклянными перегородками, покачивая бедрами в обтягивающем черном платье.

– Ты заметил, что она всегда ходит в черном? – спросил у него Эд, бросая взгляды на Мирсу развалившуюся в кожаном кресле с подголовником.