Тёма Шумов - Гипотеза Симуляции – 2. Враг нации

– Ты все еще хочешь этого, – констатировал он, отодвигая от себя документы с заявлением о разводе.

– Нам надо отпустить друг друга и цивилизовано поделить имущество. Чтобы ты смог наконец обзавестись нормальным жильем, и чтобы мы смогли жить дальше.

– Гусеничка должна радоваться и елочке? – спросил он, опустив глаза на стоявшую перед ним тарелку с одиноким скособоченным бургером. Между котлетой и булкой вытек расплавленный сыр – бургер показывал ему язык.

– Я не понимаю тебя.

– Но что, если я не хочу довольствоваться елочкой и ее жесткими иголками? Что если я не могу представить себе жизнь без тебя и Хизер?

– Однако это не помешало тебе завести роман на стороне, – резко бросила Эмили.

– Да не было там ничего, – Арчи старался чтобы в голосе не звучало отчаяние, но ему этого не удалось. – Сколько раз уже говорить.

– Хватит, – Эмили подняла руку с зажатой в ней вилкой. – Я не хочу слушать твои жалкие оправдания. Я видела ваши фотографии – тебя и этой рыжей сучки. После этого я не верю ни единому твоему слову. Все эти твои байки о том, что ты жить не можешь без меня и без дочери – ложь от начала и до конца.

– Я понятия не имею, что это за фотографии и откуда они взялись!

– Ага. Как и о кружевных трусиках, что я нашла в твоих вещах после того, как ты заявился домой с той конференции в Сан-Франциско?

Она отшвырнула вилку и откинулась на спинку кресла сложив руки на груди.

– Ты окончательно испортил мне аппетит, – произнесла Эмили и после вздоха устало продолжила. – И на что я рассчитывала, когда шла сюда? Я даже не знаю, что меня сильнее бесит во всей этой ситуации – то, что ты изменил мне или то, что оказался таким лжецом. Если бы ты признался, я, быть может, смогла со временем тебя простить, но то, что ты так беззастенчиво врешь – вот этого я совершенно не могу принять.

Эмили взяла папку.

– Значит ты по-прежнему отказываешься подписывать бумаги?

Арчи не ответил. Он понятия не имел, что говорить. Вся эта ситуация была нелепой и неправдоподобной с самого начала. Конечно, он сильно перебрал в тот вечер на прощальном ужине, устроенном организаторами конференции и мало, что помнил, но одно он знал точно – он не мог изменить жене.

– Послушай. Я понятия не имею откуда взялись эти фотографии. Я же говорил – это должно быть какой-то фотомонтаж. На них же ничего особо и не видно. И как эти чертовы стринги оказались в моем чемодане я тоже не понимаю!

– И как на них оказались следы твоей спермы? Я уже слышала это от тебя. Ты даже нормальных оправданий придумать не хочешь. Достаточно! Хватит этого цирка!

Эмили резко встала, задев стол, и вода выплеснулась из стакана. Кубики льда глухо звякнули о стенку.

– Я надеялась мы все же сможем расстаться по-доброму. В конце концов у нас же есть общий ребенок и нам следовало бы остаться друзьями. Но похоже я надеялась напрасно. Ты – упертый лживый баран, Арчибальд Томски.

Она направилась к выходу, сопровождаемая липким взглядом официанта, с внешностью кинозвезды.

После работы Эд предложил зайти в О’Нейлс. Арчи согласился, но не потому, что ему нравилось пиво или общество его коллеги. Ему не хотелось возвращаться в свою убогую крохотную квартиру и оставаться один на один со своими мыслями.

По дороге коллега спросил его о том, как прошла встреча с Эмили.

– Как всегда, – ответил Арчи. – Каждый остался при своем.

– Ты так и не вычислил того, кто отправил ей эти фотографии? – спросил Хорошман как-то излишне быстро проговаривая слова.

– Нет. Ума не приложу кто и как их сделал.

– У тебя точно ничего не было с той девкой? Ты же нажрался тогда до беспамятства?

– Я бы никогда не изменил жене, – его голос против воли зазвучал жестко и зло.

– Я знаю. Надо быть последним кретином и мудаком, чтобы променять такую женщину на смазливую официантку.

– А еще эти трусы, будь они не ладны, которые она нашла в моих вещах. Откуда они там, да еще с моими следами?

– На самом деле получить семенную жидкость – не так и сложно, если у тебя есть знакомства в определенных сферах. Мы ежегодно сдаем анализы во время диспансеризаций, в том числе и сперму. Так что, если бы кто-то захотел таким образом тебя подставить – это не составило бы ему особого труда.

Некоторое время они шли молча. Дождь стучал по козырьку бейсболки торчавшей из-под капюшона куртки. Его ритмичная дробь гипнотизировала и успокаивала.

– Как все же скверно, что вы расстались. Мне так было приятно гостить у тебя на Франсис Панд. Эми такая милая и девчушка у тебя прелесть. Помнишь, как ты первый раз пригласил меня на выходные? Я помню. Когда я увидел их то подумал, что ты должен быть самым счастливым человеком на земле. Ты подписал бумаги?

– Нет.

– Мой тебе совет, босс – дай Эми то, что она хочет и, может, со временем, она опять вернется к тебе. Иногда, чтобы обрести вновь, надо отпустить.

– Ты многих отпускал, советчик хренов?

– Только этим и занимаюсь, начальник. – На лице Эда появилась призрачная улыбка.

– Я никогда не отпущу ни Эмили, ни Хизер.

Улыбка на лице коллеги медленно растаяла, губы сжались, а глаза застыли.

На колонне в переходе под трехуровневым дорожным разъездом Арчи вновь заметил странное граффити. Оно во многом напоминало первое: отличались лишь несколько символов. Эд прошел мимо, даже не посмотрев в сторону надписи и Арчи, не желая отставать, поспешил за ним.

Бар оказался забит почти до отказа, несмотря на то что была середина недели. По телевизору транслировали финальный матч национального хоккейного кубка – встречались «Буйволы Вест-Енда» и «Нью-Йоркские дьяволы».

Они заняли последнее свободное место, в дальнем от входа углу. Эд был немногословен, попытки вновь завязать с ним разговор не удавались; нахмурившись и погрузившись в свои мысли, он наблюдал за пеной, оседавшей в бокале.

В конце концов Арчи замолчал тоже. Бросив косой взгляд на коллегу, он принялся считать капли дождя, стекавшие по стеклу, но сбился уже на третьем десятке и, откинувшись на спинку кресла, стал просто разглядывать мерцающие и трепещущие отражения фар автомобилей, двигавшийся мимо в нескончаемом потоке.

– Иногда мне кажется, что ты живешь с своем собственном, выдуманном мире, – наконец подал голос Хорошман. – Мире, где ты пасешь на голубых полях, срущих радугой розовых единорогов. Например, ты вообще понимаешь, что на работе надо следить за тем, что ты говоришь?

– Ты о чем? – Арчи обернулся к нему. – О Мирсе что ли?

– И о ней в том числе. – Эд сделал большой глоток стаута и опустил бокал, громко стукнув по столу. – Ты вроде неглупый парень. Я видел твои ежегодные тесты, знаю, что ты способен находить нестандартные решения проблем и твой котелок варит так, что многие просто не устают удивляться. Но иногда ты поражаешь меня своей тупостью. Ты в курсе что у нас предвоенное время? Что федералы везде ищут агентов гесиоидов? Ты новости вообще смотришь?