Андрей Евсиков - Курс

Вторая сессия была успешно сдана. Для тех, у кого не было хвостов, наступали работы по подготовке к переезду в другую казарму, где должна была начаться эпопея с паркетными полами. И – ожидание отпуска! Бои затихли, приближалось что-то необычное и давно забытое – несколько недель псевдосвободы. Это вносило некоторое смятение в душу. Как давно это было! Как там будет теперь? В открытом беззаботном мире. Не будет курса, Бабкова… непонятно. Всё, чем жил первокурсник последние полгода, не хотело его отпускать, ну или хотя бы не попрощавшись. «Как так? Сразу поехать домой? Не покуролесить с одногруппниками хоть пару дней? Не-е-е!»

Проблема растворялась сама собой. Однокурсники начинали жениться. И проходили эти свадьбы с размахом. И редко только по одной. Пока приближался лишь первый летний отпуск и первые свадьбы. И приблизился он как-то незаметно и невзначай. Просто в процессе перетаскивания вещей курса в другую казарму Андрюха услышал, что первая партия особо отличившихся надела парадки, построилась и получила отпускные документы. Вскоре очередь дошла и до него.

Освежившись в умывальнике, надев парадку, проверив документы, Андрюха в составе очередных нескольких человек построился у казармы, прослушал внушение-инструктаж о недопустимости залётов, обязательности регистрации прибытия/убытия в местной комендатуре и в некоторой прострации вышел через КПП в цветущий летний Краснодар.

Своей «гражданкой» Андрюха ещё не запасся. Увольнения на первом курсе были очень редки, и особой надобности в ней не было. Позаимствовав одежду у местных одногруппников, Андрюха побродил в ошалении по городу. На следующий день была грандиозная свадьба. Никакой информации о самом большом зле в мире – алкоголе – ещё и близко не было. Никто из окружающих не владел чем-то подобным, и никому такому в ближайшие лет 15 встретиться Андрюхе в жизни не было суждено. Потому отрывались по полной. Пройдёт двадцать лет, и с большой болью в душе Андрюха будет вспоминать, как был одним из ярых заводил в пьянках и разгулах.

Когда же отношение к алкоголю изменится на категоричное отрицание, это будет большой проблемой. Не имея представления, как даже начать тащить из этого дерьма тех, кого он собственноручно и собственнопримерно туда затаскивал, Андрюха даже перестанет летать на встречи курса раз в пять лет, и только потому, что они будут проходить в кабаках.

Дойдёт до того, что за пару дней до встречи он будет по нескольку раз мониторить прямой рейс Брянск – Краснодар и держать палец на клавише ввода для оплаты забронированного билета, но так и не сделает это. Потом, когда билетов на прямой рейс не будет, за часы до возможности попасть на встречу Андрюха будет держать палец на клавише ввода для оплаты билета из Москвы, но также не сделает этого. Остапенко и другие одногруппники будут звонить и выносить мозг часами. Саныч на обратном пути фыркнет и оборвёт связь на несколько месяцев. Но не Саныч ли учил следовать своим принципам и взглядам, несмотря ни на что? Он, конечно, отойдёт позже.

Была и другая веская причина: сразу по возвращении из Краснодара пришлось бы предпринять трёхдневный путь для достижения Палау, куда Андрюха летал далеко не для отдыха. Но, конечно же, главная причина была не в этом. С годами после долгих переосмыслений взглядов на жизнь и получения прогрессивной информации все соблазны – нет, не выпить, а просто зайти в кабак и увидеть своих обормотов – перевесит формулировка принципа, работающего пока только для посвящённых: «Сели за пьяный стол? Снимайте крест и готовьте гроб!»

Но пока первый летний отпуск был ознаменован большим отрывом до потери памяти о том, что там было. Полдня на возврат в действительность у Олега Левика, общение с его сестрой, переодевание в форму, вокзал, поезд на Москву (на Брянск билетов не было).

Начало августа! Верхняя полка. 20 часов беспробудного сна. Соседи по купе вздохнули облегчённо и рассказали о своих опасениях по поводу первокурсника на верхней полке, не подававшего абсолютно никаких признаков жизни в течение двадцати часов. С билетами Москва – Брянск проблем не было. И вот он дома.

Раннее августовское утро. Родители ещё спят. Решил пока не будить, а погулять в родных окрестностях. Годовой цикл с опозданием в чуть больше месяца замкнулся возвращением домой. Здесь всё по-старому. Те же тополя, заросли акаций, одинокий клён, сосновый лес больничного городка. Здесь играли в войнуху. Здесь ещё и не заросли окопы реальной войны. Больших воронок здесь, правда, не было, как в брянских лесах подалее, где в поиске грибов попадались воронки от бомб в десятки метров.

Брянская земля ещё многие десятилетия будет хранить эти следы величайшей трагедии в истории человечества. Эти следы давно стёрлись на тридцатикратно перепаханных полях Кубани, но оставались спрятанными в брянских лесах. Оставались, наверное, чтобы лишний раз напомнить нечастым посетителям о той жертве, которая была в очередной раз принесена для обеспечения существования следующих поколений. Жертве, которая оценена только высокопарными словами. Жертве, которой, как и всему в официальной провластной оценке истории, был присвоен свой инвентарный номер, и которая была поставлена на полку реквизитов для актов постановочной пропаганды ценностей со смыслом, переработанным в угоду текущей власти. Поставлена впереди миллионов жертв репрессий и беспредела двадцатого столетия и жесточайшей братоубийственной резни его начала. Уже не останется ветеранов, имеющих хоть отдалённые воспоминания о том, как это было. Уже расцветёт и станет самой развитой и благополучной в мире побеждённая Германия. Германия, осознавшая и покаявшаяся, и получившая именно этим пропуск в то, чего она достигла, став образцом человечности для всего мира. Но так и будет казаться, что Россия всё ещё в оккупации.

Уже, казалось, никто не пытается лихорадочно понять, что произошло и что происходит. Почему народ-победитель так и остался в плену своей беззащитности перед следствиями неприятия реалий современного мира и неспособности осознать своё место в нём. Кому нужны эти акты глумления над действительностью в виде проводимых в пандемию отложенных парадов победы? Победы над кем? Над превращённым в стадо рабов собственным народом? Народом, пойманным на своей недалёкости и доверчивости? С начисто отсутствующими генами осознания угроз тотальной деградации и уничтожения через спаивание алкоголем, глумление лицемерием и враньём, народ сохранил гены страха перед войной и лишениями, на чём и играла гнилая власть во все времена. В случае же начала адекватного восприятия обстановки немедленно включалась репрессивная машина, которая оставляла только один выход из сложившегося тупика – уход в изменённую реальность с помощью алкоголя, компьютерных игр и прочей патологичной дряни, и дальнейшая беспросветная и тотальная деградация.