Сергей Москвичев - Мы – калеки. Мы – короли

Номинальной ценой за сразу троих карликов стали тридцать оренов. Виктор не знал пока, много это или мало. Из достоинств не было перечислено практически ничего, кроме акробатических умений и непосредственно внешности несчастных.

В итоге они ушли за свой номинал, предложенный одним толстым торговцем с розовой, бережёной от солнца кожей. Для каких целей он будет их использовать оставалось только гадать. Ему же досталась и бородатая женщина, правда за неё пришлось поторговаться ещё с двумя желающими. В итоге с двадцати оренов, выставленных в качестве цены изначально, она отошла толстяку аж за восемьдесят.

Сиамских близнецов также стремились приобрести многие. Их номиналом была половина сотни оренов. А «счастливым обладателем», как говорил сам Хан Чол, стала дама с раскосыми миндалевидными глазами, облачённая во всё чёрное. Низ её лица был скрыт полупрозрачной вуалью.

Старуху никто не купил. Она была поваром по своей профессии, уже служила какое-то время в рабстве. Цену на неё снизили до пяти оренов, но желающих всё равно не нашлось. Тогда хозяин старухи застрелил её, прямо на глазах у всех, однако это не вызвало шока ни у кого, кроме Виктора и Беатрис, молча переглянувшихся.

Вот теперь Виктор осознал, что он действительно напуган. Детектив уже давно сидела с каменным лицом.

Затем вышла торговка, представляющая мужчин в доспехах. Их представили как охранников, рабов от рождения, обученных в лучших традициях Забытого континента услужливому повиновению и боевым навыкам. Несмотря на хвалебные речи о покорности, лоты были закованы в наручные и ножные кандалы, соединенные цепью.

Их продавали за двадцать пять оренов каждого. Некоторых, кто выглядел более проворным или мускулистым, покупали чуть выше номинала, за остальных же не торговались.

Настала очередь Курта представить свои лоты.

– Без глупостей, мои, я надеюсь, золотые, – сказал капитан Шипка, прежде чем вывести Виктора и Беатрис на постамент. – Иначе вас постигнет участь старухи, которую никто не купил.

Штейман понимал, что лучше всего последовать этому совету и не дергаться.

Первой представили Беатрис.

– Наш следующий лот, – начал Хан Чол, – чужестранка, уроженка континента Камня, его крупнейшего мегалополиса, двадцати девятилетняя детектив Беатрис Александрос. Знаю, она может показаться строптивой, но из неё выйдет прекрасная рабыня для утех, только посмотрите на её природную красоту. А может быть она станет вашим телохранителем? Детектив умеет стрелять и владеет рукопашным боем. Всё зависит только от вас. Стартовая цена пятьдесят оренов.

«Неплохо её оценили», – подумал Виктор. И на трибунах с ним согласились, так как на них повисло молчание. Никто не предлагал даже номинал.

Ещё бы, строптивая, кому нужна такая рабыня. Она может задушить собственного хозяина. О чём только думал Курт когда создавал её резюме для торгов.

Отсутствие предложений заставило нервничать Виктора, а вот глядя на саму Александрос, он никакого волнения не разобрал. Неужели она не понимает, что её могут убить, если не приобретут? Или она готова смириться с этим и покориться суровому року?

Штейман посмотрел на капитана «Свежего ветра». Курт вглядывался в лица толпы, но они негодующе опускали глаза.

«Провальный лот. Посмотрим, что со мной будет».

Когда пират выдвинулся в сторону детектива, Хан Чол остановил его.

– Нет нужды проливать кровь этой прекрасной девы, я куплю её, – такой расклад вещей поразил и Беатрис, и Виктора, и самого Курта.

– Зачем она тебе?

– Какая тебе разница? Ты хотел получить пятьдесят оренов? Ты их получишь, я не стану торговаться. У меня есть, чем занять её.

Беатрис заметно сглотнула слюну. Хан Чол распорядился, чтобы её увели. Виктор даже не знал, что сказать ей на прощание. Между тем, аукцион продолжился:

– Дамы и господа, наш следующий лот.

Виктор сам сделал шаг вперёд.

– Уроженец тех же краёв. Виктор Штейман, лингвист, знающий множество языков. Недурён собой, худенький, но о вкусах не спорят. Кому-то он может сгодиться для утех, а кого-то может научить языкам или стать переводчиком. Номинальная цена сто оренов.

«Ого! – Виктор был впечатлён. – Столько ещё ни за кого не предлагали».

В отличие от детектива, за него разгорелись нешуточные торги.

– Сто.

– Сто десять.

– Сто двадцать один.

Можно было бы порадоваться такому ажиотажу, особенно когда цена перевалила за три сотни оренов. Это было в десять раз больше, чем давали за целую троицу карликов акробатов.

В конце концов, торг остановился на двух кандидатах. Женщине в вуали, купившей сиамских близнецов, и страшном толстом богатее, облизывавшем губы при виде Виктора. Лингвист догадывался, что тот присматривает его не в качестве переводчика. Даже если дама в вуали страшна как морской дьявол и собирается приобрести Штеймана для тех же целей, это было бы, куда лучшим исходом, чем попасть в лапы к жирдяю.

Даже подумать страшно, какая судьба могла ждать его в доме этого господина. Но, судьба была благосклонна, и толстяк сдался, когда женщина предложила целых четыре сотни оренов. Курт улыбался, очевидно, он не рассчитывал на такой успех парня.

– Продано счастливой обладательнице! – Хан Чол ударил в гонг.

– Ну, вот и всё, прощай, лингвист. Я передам твоему отцу привет от сынишки, – Курт подмигнул и, забрав деньги у лакеев женщины, удалился вместе со своими головорезами.

Эти же ребята проводили Виктора к повозке. Судя по всему, дама в вуали потратила остатки сбережений, и ловить ей на торгах было больше нечего.

Лингвиста и девочек сиамских близнецов посадили в крытую повозку, запряжённую лошадьми, закрыв за ними дверь. Сама новоявленная хозяйка села в другую карету. После того, как Штейман услышал звук запирающегося засова и команду кучера, повозка тронулась с места.

Девочки сиамские близняшки имели три ноги на двоих, одна из которых была явно недоразвитой. Из области таза отходили два отдельных туловища, которые были полноценными, как и всё остальное выше пояса. Девочкам было на вид около десяти лет, они были черноволосыми, бледнолицыми, подстриженными под каре. Одетые в чёрное платье с белыми рукавами сёстры смотрели в пол и молчали.

Виктор пытался вступить с ними в диалог на разных языках, но безуспешно. То ли они не понимали ни одного из них, то ли находились в шоке от событий вечера. А может просто не желали ничего отвечать.

Путь был неблизким. Однако судя по прекратившейся тряске, экипаж выехал на более-менее сносную дорогу, поэтому за свою пятую точку пока можно было не беспокоиться.

Пока что. Для чего его приобрели, Виктору предстояло только узнать. Рабство. Разве мог лингвист когда-нибудь предположить, что окажется в нём? Разумеется, байки, ходящие в Порту Огненного Моря, могли натолкнуть на разные мысли касаемо экспедиции за океан. Но отец всегда говорил, что россказни пьяных моряков всегда следует делить на два.