Сергей Москвичев - Лев Бессердечный и хозяйка механического кота

На вокзале, наполненном паровым антуражем, среди разодетых в кашемировые пальто интеллигентов и дам, сочетающих иностранные корсеты и пышные юбки с бантами от кимоно, нужную кассу оказалось найти легко.

Вот только проблема с билетами встала на жизненном пути. Следуя к южным охотничьим угодьям, не столь популярным, поезд совершал остановки в парке автоматонов, а также историческом центре Эбонхэбэна, далёком от механик и модных прогрессивных течений. Оба противоречивых края собирали множество туристов.

«Неужели придётся на следующий день вставать спозаранку, чтобы билет достался?» – Сумико расстроилась.

К детективу подошёл странный парень, подросток. Он был перепачкан сажей и награждён множеством синяков и ссадин, полученных в недавней драке. В этот момент Ямамото было не до выяснения личности странного бродяги, и уж тем более не до провождения его в местную полицию, зачастую закрывающую глаза на подобные личности.

– Нужен билет? – обратился юноша.

– У тебя есть? Откуда? Украл?

– Вы из полиции! – парень собирался бежать, но Сумико решила пойти на хитрость. Её расследование стояло выше мелкой уличной кражи.

– Нет, стой! Мне очень нужен билет, мне всё равно, откуда он у тебя.

– Придётся раскошелиться, – парень показался матёрым мошенником. Но детектив могла позволить покрыть эти расходы.

Преодолев очередную преграду, Сумико села в поезд, тронувшийся со станции. Парень, продавший билет стремительно убегал. Куда ей было сейчас думать о чужих проблемах.

Потом что-то жгучее почувствовалось в груди: «Не интуиция ли подсказывает, что это было опрометчиво?»

Паровоз тронулся с места, застелив вид из восточных окон поезда дымкой побочного продукта современного двигателя. Сумико продвигалась по вагонам, медленно пробираясь к своему месту. Вокруг царила некая суматоха. Детектив сослалась на то, что многие, как и она, до сих пор никак не рассядутся.

Проводницы неспешно перепроверяли билеты, пассажиры пытались расталкивать по полкам ручную кладь, все путались друг у друга под ногами.

Ямамото постаралась отвлечься от царящего вокруг беспорядка, неприсущего её натуре.

Нина Юрьева указала координаты её маршрута, куда Сумико стремительно направлялась, наполненная решимостью и уверенностью в успехе предстоящей миссии.

Меньше всего хотелось в такой момент заводить какие-то разговоры с попутчиками. Да, они могли скрасить монотонность дороги, да, отвлекли бы, заставив время ускориться. Но Ямамото в этом не нуждалась, она предвкушала, как найдёт либо саму Акико Мотидзуки, живую или мёртвую, или неопровержимые улики о её безвозвратной пропаже, которые заставят Кио Хасомото закрыть дело, может быть, в этот раз навсегда.

В мыслях теплилась и надежда на то, что Артизан Акио сможет, наконец, расколоться.

Время шло, Эбонхэбэн остался далеко позади, а высокие клёны и берёзы, мельтешащие в окне за клубами пара, приближали состав к первой остановочной станции. Когда колеса заскрипели при торможении у парка автоматонов, Сумико приняла решение выйти размять ноги во время двадцатиминутной стоянки.

По пути к выходу в детектива буквально врезалась не смотрящая перед собой взбудораженная проводница:

– Прошу прощения, госпожа, – виновница столкновения поклонилась и принялась поднимать стопку корреспонденции. – После происшествия на станции в Эбонхэбэне все на взводе.

– Происшествия?

– Как, Вы разве не в курсе? – глаза юной проводницы расширились в искреннем неверии такой вероятности.

– Не в курсе чего?

– Убийство. Жуткое преступление средь бела дня! Какой-то парень подрался с одним из пассажиров поезда, они буквально вывалились из последнего вагона.

– Как произошло убийство?

– Я точно не знаю, яростная драка со смертельным исходом. В Эбонхэбэне уже занимаются этим.

«Должна быть работа и у остальных, как бы жаль ни было бедолагу. У меня другие цели», – немного остудила свой пыл Сумико.

Сумико вдохновлёно размышляла, что идёт по верному следу.

Детектив топтала подсохшую траву вдоль слишком узкой тропинки, ведущей от окончания мощёной камнем станции до егерской сторожки. Никаких ограждений, ворот и всего тому подобного охотничьи угодья не имели. Только сторожка со двором окружилась ветхим забором. Позади домика глухая тропа уводила в необычайно сгустившуюся по периметру чащу.

Приближение детектива было услышано по хрусту веток, то и дело встречающихся в траве, на звук из сторожки показалась пожилая женщина. Ямамото поклонилась.

– Неужели ты приехала на охоту, милая, – встречающая совершила ответный одзиги.

– Можно и так сказать.

– Мой сын – здешний егерь, но он отправился по делам, вернётся нескоро. Сейчас не сезон. Мы не ждали гостей.

– Не стоит волноваться. Я детектив Сумико Ямамото, и мне не нужны провожатые.

– Эти места не так просты, особенно для горожан Эбонхэбэна. Без следопыта может ничего не получиться, чтобы ты ни искала.

– Со всем уважением, смею заверить, что мне не требуется в этом помощь.

– Ну ладно, дело твоё, Сумико. Подожди хотя бы до утра со своим походом. Солнце садится.

– Я могу расположиться у Вас?

– Конечно, – мать егеря улыбнулась. – Я выделю тебе тёплую чистую постель и обеспечу столом за совсем скромную плату.

Сторожка внутри казалась куда более просторной, Ямамото обратила внимание, что комнат для потенциальных заезжающих охотников несколько.

– Я принимаю здесь тех, кто не взял палаток, – наливая чай, уточнила мать егеря. – Но большинство предпочитает разбивать лагерь неподалёку, в пределах видимости, а кто-то спускается ниже к реке. Только не весной, лосось идёт на нерест, и медведи начинают докучать.

После ужина из запечённых белых грибов, риса и зелёного чая, детектив устроилась в своей комнате. Постель была мягкой, но звуки леса с уханьем сов, завываниями волков и стрёкотом всевозможных насекомых не давали расслабиться и дать ищейке, привыкшей держать ухо востро, уснуть какое-то время.

Под утро сон нашёл Сумико, но он был каким-то странным, враждебным даже. Шёпот из туманного леса, бурых топей, увиденных в нём, просил уходить.

Поутру не принявшая сны за какие-либо суеверные знаки, позавтракав кари, Ямамото отправилась в чащу.

Тропинка меж густого кустарника через примерно двести шагов вывела на поляну. Посередине расположился широкий пень ясеня, с севера поросший мхом, борющимся за территорию с лишайником. Отчётливо были видны ещё три прохода, ведущие тропами глубже в лес. Чтобы пометить проход, выведший её на поляну, детектив, дабы не заблудиться, оставила на земле полено, на котором ножом вырезала своё имя.