Фёдор Венцкевич - Купи или умри. Добро пожаловать в безжалостный новый мир

И однажды он взял тонкую ладонь своей красной женщины и увёл её. увёл туда, где огромная раскалённая черепаха измеряет небосвод кривым циркулем своих медлительных лап, где небо – безупречно натянутая на воздух нежная синяя кожа – вечно чисто и не знает навязчивой тоски облаков, где ветер любит ласкать женские плечи, а ночь похожа на стаю мохнатых фиолетовых сов с подслеповатыми глазами звёзд. Где нет ничего. Потому что песок – это ничто, и чем больше его, тем он ничтожней – огромная жёлтая песочница для двух блудливых детей, для красно-зелёной головоломки, собрать которую слишком просто, которая сама так любит соединяться…

Уайт очнулся. Перед ним стоял прилично одетый мужчина и оживлённо жестикулировал. Очевидно, замечтавшийся Уайт успел его чем-то разозлить. Обычное дело. Когда нет машины и нет желания смотреть под ноги, непременно на кого-нибудь да наскочишь. Или налетишь. Или столкнёшь. Сшибёшь, собьёшь, обольёшь, пихнёшь, боднёшь, клюнешь или, не дай бог, заденешь. Уайт к этому привык и давно уже с этим смирился, а вот прохожие – никак не могли.

Уайт коснулся наушников, направляя их на мужчину, и фильтр нехотя пропустил чужой голос:

…прёшь, скотина! Ты меня вообще слышишь?

Уайт кивнул, и мужчина просиял.

– Слушай, чувак, ты бледно выглядишь. Тебе обязательно нужен усилитель потенции «Казанова»! Твоя тёлочка будет в шоке! Ты будешь в шоке! Твои соседи – и те будут в шоке! Клянусь, вы все надолго забудете о такой штуке, как сон! Всего два кредита! Ну купи! Купи-купи-купи!

Рука Уайта поспешно метнулась к наушникам, но мужчина проворно отскочил в сторону.

– Купи-купи-купи! – капризно, точно ребёнок, верещал он, ловко уворачиваясь от сенсора. – Ну купи! Всего два кредита. Два! Не три, не четыре, не пять! Всего два! Где ты ещё получишь столько радости за такие деньги? Ну не будь дураком, покупай!

Отчаявшись поймать вертлявого гражданина сенсором, Уайт вздохнул и, ускорив шаг, двинулся к метро. Мужчина не отставал, не умолкая ни на минуту. Он убеждал, он просил, он умолял. Потом он перешёл к угрозам, затем снова к мольбам и стих только тогда, когда входной фильтр метро рассеял его в пыль, предварительно пропустив внутрь Уайта.

***

Толпа внесла Уайта в вагон и прижала к двери. Так он и ехал, разглядывая в дверном стекле своё отражение. Оно было… Нет, оно было вполне ещё ничего. Конечно, свиной пятак вместо носа, так ведь давка. А в остальном… Стеклянно-прозрачный, весь из пыльных волнистых кабелей и редких задумчивых огоньков. За спиной – влажная пассажирская бестолочь, здесь и там порхают на сквозняке бабочки. Белые, большие и наглые. В метро таких сотни: всю ночь кружат по миру, собирая пыльцу, а утром отряхивают её на головы пассажиров. Те-то думают – перхоть, а нет – новости. Уайт скосил глаза и прочёл, что прислоняться нельзя. Вздохнул и прочитал снова. Не прислоняться. И ещё раз. По статистике, пассажиры метро испытывают проблемы в интимной сфере куда чаще, чем, например, владельцы личного автотранспорта. И практически только они, пассажиры, подвержены такой неприятной фобии, как паническая боязнь слонов. Не прислоняться. Уайт вздохнул, отвернулся и вдруг вспомнил: «Он был изумрудно-зеленый…»

Снова вздох. Хороший текст, годный, но опять не про Джека. Тот скорее болотно-зелёный (лягушки, да), если говорить о Зете, и, может быть, самую капельку бирюзовый, если иметь в виду Уайта. А если брать среднее, то просто серый. Нет, в детстве, конечно, как и все, он был очень даже цветным. А потом как-то то ли пообтёрся, то ли, наоборот, нагрузился чем-то лишним. Уайта постоянно мучило, как же это возможно, чтобы вот так. На ровном месте. И практически в ноль. Ведь сам мир не меняется. Меняется только человек. Но как и почему – этого Уайт не понимал. И книга, он знал это, получалась пустая и глупая. Кроме снов Воздушного Джека и разных совершенно не относящихся к делу вставок, там не было ничего. Одна серость, холод и смерть, натужно сдерживаемая все новыми и новыми строчками.

И, однако, Уайт не сдавался. Уж он-то знал, что такой получается только первая часть книги. Вторая, которую он посвятит тому, как сохранить в себе детство, будет на порядок лучше, и вместе они станут – шедевр.

– Невероятно! – удивлялся себе Зет, сидя в кафе и вертя в пальцах сигарету. – Вылезти из машины без всякой защиты! В центре! Так же можно и дураком остаться! Интересно, я бы заметил? Хотя почему «бы»?

Он сплюнул и осторожно потрогал ухо.

– Отлично, – подвёл он итог. – Просто отлично.

Безумно хотелось выпить. Зет покосился в окно, за которым нежился на солнце отмытый до блеска Той.

С таким выпьешь… Зет отлично помнил, как Той, ни слова не говоря, отвёз его в транспортный контроль, то ли подсмотрев, то ли и впрямь учуяв запах свежего пива. Той тогда получил почётную наклейку от мэрии, а Зет полгода катался на метро. Вспоминая этот период, он передёрнул плечами. С другой стороны, именно в метро он познакомился с Несс.

– У, скотина, – пробормотал Зет, косясь на автомобиль за окном.

Он щёлкнул зажигалкой, и огненный язычок, в точности повторяющий хищный логотип «Паркемаля», коснулся кончика сигареты.

– Предупреждаю, – пискнула сигарета, – я могу нанести вред. Вот, например, могу снизить потенцию. И ведь снижу! А могу повысить риск сердечно-сосудистых заболеваний. И повышу, помяните моё слово. Проведите мной горизонтальную линию, если хотите узнать детали. Проведите вертикальную…

Зет привычно махнул сигаретой снизу вверх, оборвав писк на полуслове. Мысли снова вернулись к недавнему происшествию.

Драка на улице… Это, кажется, уже из разряда общественно опасных… Да он, можно сказать, счастливчик. ещё бы секунда… О том, что случилось бы, успей автоматическая система контроля заблокировать его на месте, не хотелось даже и думать. К счастью, правосудие с недавних пор утратило обратную силу. Либо тебя ловили на месте преступления, либо уже не ловили вовсе. Как говорится, третьего не дано. Зет машинально потрогал ухо и похолодел.

– Да вот же оно, это третье! Точнее, вот здесь оно было. А теперь нет. Есть там – прямо на месте преступления.

Зет задумался. Если ухо найдут, это можно будет трактовать так, что он, Зет, таки был, хотя и частично, задержан на месте преступления. Либо же не полностью с него скрылся. Опять же если подходить формально, то и приговор, вероятно, должен выноситься пропорционально задержанной части…

– Да нет, ерунда, – решил Зет. – Кому это вообще надо – подбирать на улице чужие уши? Тут со своими бы разобраться…

– Извините, – вкрадчиво сказали у него над ухом.

Он вздрогнул и, опрокинув чашку, развернулся. Верная лужица кофе медленно поползла к краю стола.