Фёдор Венцкевич - Купи или умри. Добро пожаловать в безжалостный новый мир

– Сары, – важно кивнул Мик.

– Вот. И не успел Джек оглянуться, как его уже надули в целую тысячу воздушных шаров. А может, и в две. Я, если честно, не считал. Спал же.

– Вот дерьмо! – вырвалось у Квика.

– Что-о-о-о? – вскинулась Тесс.

– Ничего, – стушевался Квик. – Рассказывай, пап.

– Ну вот, – продолжил Уайт. – Джека надули в тысячу, а может быть, в две тысячи воздушных шариков, развезли по городу, и не прошло и часу, как всего продали. Со скидкой. Так что Джек оказался в тысяче или даже в двух тысячах разных мест одновременно, надёжно упрятанный в резиновую оболочку, – болтался себе на тонкой верёвочке без малейшего шанса выбраться… Вы про кашу не забывайте.

Ложки послушно отправились в тарелки за очередной порцией, и Каменный Доктор поощрительно, но зловеще – а иначе он не умел – расхохотался: «Ха-ха-ха!»

И ещё: «О-хо-хо!»

И даже: «И-хи-хи!»

– ещё бы: ведь теперь никто не мешал ему прибрать к рукам всю Землю! Этим он и занялся, отправившись для начала в Новый Кремль, а там – прямо в кабинет президента. Тот как раз поливал свой любимый фикус.

– Па, – неожиданно спросил Квик, – а почему все называют Кремль новым? Его ведь когда построили… Он уж, наверное, раза три точно успел постареть.

– Не в том смысле новый, – улыбнулся Уайт. – Просто когда-то очень давно столица была немного в другом месте. Это был маленький, старый, приземистый и жутко неудобный для жизни город. А когда в один прекрасный день все желающие просто перестали наконец там помещаться, столицу решили перенести в новое место. И чем сначала сносить, а затем перестраивать старый город, решили, что гораздо проще будет сразу построить новый. Больше, просторнее и удобней. Выбрали место и построили там новую столицу. Вот в ней мы сейчас и живём. Старую, кстати, до сих пор ещё не снесли, и, кажется, там даже кто-то живёт. Ну и, чтобы не путаться, так и называют. Новый город – Старый город. Новый Кремль – Старый Кремль. И так далее. Черт! На чем я остановился?

– Каменный Доктор пришёл в Новый Кремль к новому президенту, – напомнил Квик.

– Ага, – кивнул Уайт. – пришёл. И прямо с порога хамским голосом заявил:

«Здорово! Это ты тут, что ли, за главного?»

Президент и бровью не повёл – продолжал себе поливать фикус, как ни в чем не бывало. Их, президентов, с детства учат не обращать внимания на хамство и критику. Но и Каменного Доктора смутить было трудно.

«А ну, быстренько оставил цветочек в покое, и чтобы через минуту духу твоего тут не было. Теперь я тут главный», – заявил Доктор.

Президент и на это ничего не ответил – только сильнее нажал на кнопку сигнализации, спрятанную на дне горшка. Ну и воды в кадку с фикусом, конечно, налил больше, чем следовало. Обучение обучением, но нервничал он изрядно.

Ну а Каменный Доктор видит, что добром ничего не выйдет, и спокойно так упирается указательным пальцем в стену. А все мы прекрасно помним, что все, до чего он дотрагивается пальцем, тут же превращается в камень. Оно и превратилось: прямо на глазах президента пошло расходиться от пальца, как круги на воде. Тут и охрана подоспела – ввалилась в дверь, размахивая пистолетами, и сразу окаменела. Президент смотрит: охрана вся полегла, то есть повставала статуями, окаменение потихоньку подбирается к фикусу – тут уже, сами понимаете, не до протоколов.

«Ладно, ладно, – говорит тогда президент довольно поспешно. – К чему это ужасное насилие? Между нами оно совершенно лишнее. Ваша взяла: я ухожу. Но цветочек, уж извините, не оставлю».

Вырвал фикус из кадки, потому что уж больно тяжёлая она была, чтобы с собой тащить, и грустно побрёл к выходу. На пороге, правда, не удержался, обернулся и злорадно так говорит:

«Посмотрим, как вам это понравится. Работенка-то, между прочим, не сахар».

Уайт замолчал.

– И? – не выдержал Квик.

– Ну, тут бы стране и конец, – признался Уайт, – а потом, надо думать, и всему миру, но к этому моменту Воздушный Джек собрался наконец с мыслями. Поначалу-то – ну, когда его только расфасовали – он, к своему стыду, растерялся. И то сказать: попробуй остаться собранным, когда один твой глаз разгуливает в районе Новой Баррикадной по новому зоопарку, а другой катит на свадебной машине прямёхонько в Новое Бирюлево; одно ухо в Новом Тушино, а другое уже подъезжает на электричке к Новой, естественно, Туле, руки-ноги и туловище черт знает где, а мозги, похоже, потерялись вовсе. Да тут любой растеряется.

– Да уж! – протянул потрясённый до глубины души Твик.

– ещё бы! – поддакнул Квик.

– Я бы не ластелялся! – заметил Мик, самоуверенный, как все младенцы.

– Ну, это понятно, – усмехнулся Уайт. – Вот и Джек не «ластелялся». Стиснул зубы и одним страшным усилием воли собрался обратно. Шары, конечно, никуда не делись, прилетели к нему, как миленькие. Ох и смеху же было! Они ка-ак рванутся все разом в небо – только их и видели. С десяток ребятишек так с ними и прилетели: то ли верёвочку отпустить не успели, то ли мамы им её на рукав намотали – бывают такие мамы. Джек потом, конечно, их родителям вернул. Детей, в смысле. Нет, Мик, не волнуйся, шары вернул тоже.

В общем, с детишками или без, но собрались наконец все шары вместе. Вся тысяча или две. Несколько потерялось, конечно. Который лопнул, который в шкафу заперли. И получился огромный такой монстр из воздушных шаров. Две тысячи шариков – можете себе представить? Огромный, но, как говорится, лёгкий. Малейший ветерок – и прямо беда. То нога оторвётся, то рука. И хорошо ещё, если не та, что голову держит. Сама-то голова только, казалось, о том и думала, как бы улететь подальше. В общем, забот у Джека хватало. Скучать, во всяком случае, точно не приходилось. Уж такой распущенный организм получился – хоть плачь.

Долго ли, коротко ль, но с грехом пополам добрался-таки Джек до Нового Кремля. Ухватился рукой за ограду, чтоб не улететь ненароком, да как крикнет грозным голосом:

«Выходи, злодей, на битву!»

Каменный Доктор чуть пирожным не подавился – он как раз президентский холодильник обчищал. Ну, а делать-то нечего. Доел да вышел. Огляделся, видит: у входа Воздушный Джек на ветру болтается, одной рукой за ограду схватился, другой голову придерживает. Каменный Доктор чуть со смеха не лопнул.

«Ой, – говорит, – боюсь-боюсь. Особенно, – говорит, – страшно, потому что чихнуть хочется. Где ж, – говорит, – мы тебя искать-то тогда будем».

И все ржёт и ржёт, будто его кто щекочет.

Тут Джек, ни слова не говоря, как размахнётся своей ручищей – шаров триста в ней было – да как треснет его по уху!

Тут с Каменного Доктора все веселье как рукой сняло. А уж звон, что у него в ушах начался, я и описать не смогу. Скажу только, что разозлился Док не на шутку. Вот эта злость и сыграла с ним самую скверную шутку, потому что он возьми да и ткни по привычке в Джека своим пальцем. Н-на тебе! Окаменей. Джек и окаменел.