Алексей Котаев - Человеческая оболочка

– Четыре, один из них был испорчен.

– И я два. Это все, что у нас были. – старик немного помолчал, после чего раздосадовано добавил, – Походу мы разорены.

– Угу.

Солнце поднялось над горизонтом на два пальца, когда был затушен костер, и, все вещи были нагреты и высушены. Из-за рваного рюкзака некоторое тряпье Айзек переложил в сумку к деду, которую позже накинул на себя, придавив капкан еще сильнее к себе. Сам же старик немного пообвыкся с новой негнущейся ногой и не придавая особого значения, начал двигаться в сторону дома, аккуратно опираясь на импровизированный костыль, который то и дело предательски проваливался слишком глубоко в снег.

– Старик, я, конечно, охренел, но сейчас могу сказать, что это было чертовски круто. Знай я на что способна та маленькая штучка, палил бы из нее без разбору! – немного отойдя от произошедшего весело завел свою шарманку юноша.

– Поэтому я и примотал ее к тебе намертво и настрого запретил ее доставать! Балбес!

Мужчины вновь начали расслабленно перешучиваться. Звонкий смех разносился острыми осколками снега, что гонял по полю ветер, дорога хоть и должна была стать чуть длиннее, но теперь она безопасна, ведь такой грохот и вой отпугнули все живое на очень большом расстоянии.

Идя через обреченных

– Старик, ты сам то не понимаешь, что с ногой нужно что-то делать? Простой вывих так не опухает!

– Да все нормально со мной, хватит уже сопли мне подтирать! Еще пару дней и пройдет.

– Ты неделю лежишь! Таскаешь с собой палку эту долбанную, кряхтишь, стонешь во сне. Ты, неужели, не думаешь, что дальше будет только хуже? Семь дней! Вывих уже бы прошел.

Спор эхом разносился по стенам небольшого углубления в скале, в котором Юрий уже давным-давно обустроил свое жилище. Полумрак, царивший здесь, успокаивал нервы уставших охотников, лишь изредка развеиваясь светом пары искусственных ламп и топкой печи, которую Айзек открывал, чтобы кинуть туда новое полено. Очередной закат перестал мерцать в окне, что висело над дверью тамбура, и в пещере стало немного темнее.

В небольшом помещении, глубиной, от силы, метров десять, располагалось все, что нужно для комфортной жизни в суровом мире. Длинная печь, служившая и обогревателем, и плитой для приготовления еды, от старости начала облезать, слой за слоем скидывая хлопья ржавчины, особенно в тех местах, что грели докрасна. Труба, висевшая над ней, выводила дым прямиком на улицу, оставляя сажевый след на снежной шапке над входом, проходя, и невзначай обогревая, нужник, что находился в тамбуре, и маленький гараж-коробку, в котором хранили электроснегоход. Шкафы и кровати, выстроганные прямо тут, устали не меньше печи и от светлого древесного цвета осталась лишь серость. Постоянно впитывая влагу, а потом отдавая ее в моменты долгого отсутствия хозяев, дерево день за днем, незаметно для владельцев становилось все более и более невзрачным. Иногда, когда Айзек что-либо ронял и оставлял глубокую рану на шкафу или кровати – он долго смотрел, пытаясь вспомнить, всегда ли цвет был такой. И вот год за годом все то, что когда-то так трепетно собирал Юрий, ветшало, и сейчас создавало антураж старого обжитого дома.

Шкуры на стенах не давали теплу уходить в скалу, собирая пыль и плесень. Доски, лежавшие на полу, с вытоптанными на них тропинками перемещений охотников, поглощали растаявший снег и кровь убитых животных, набухая и закрывая щели между собой. Импровизированная проводка держала две светодиодные лампы, которые зажигали, лишь когда был полностью заряжен аккумулятор, и использовали в основном для сбора и ремонта снаряжений, да для разделывания тушь добытых зверей.

Нужник находился чуть выше всего остального, и с обратной стороны имел дверцу, за которой хранился металлический тазик. Две деревянных перегородки с тамбуром отделяли жилое пространство от владений вечной мерзлоты. А там, на заснеженном маленьком плато, перед входом в пещеру, аккуратно составленные бревна, время от времени, превращались сначала в дрова, а после в пламя, что обогревало это небольшое убежище.

Мелкие ветряки с наскоро смотанными проводами лениво вращались, заряжая небольшой аккумулятор дома, и аккумулятор поменьше, что находился в снегоходе. Спрятанный от лишних глаз и ненастий погоды, он укромно томился в небольшом гараже. Старик тщательно ухаживал за снегоходом, регулярно запуская его и давая пробежаться разок-другой по плато. Это была его гордость.

Этот снегоход, как и многие другие вещи, достался ему от его предков, но в отличие от всего остального – он был ценен не только для Юрия, но и для многих обитателей этих земель, поэтому увидеть его в полях было невозможно, старик, банально, его не использовал. Стоило только засветить такую технику в пустошах – начнется охота, и скорее всего, тот кто рискнет выследить охотника и его богатство, вряд ли оставит в живых обитателей этого скромного дома. Так, день за днем в постоянной боевой готовности, снегоход коротал время в небольшом ящике, подогреваемый печной трубой, чтобы аккумулятор не умер от холода и переразряда.

– Исаак, я…

– Я ничего не собираюсь слушать! Собирайся сам, или я потащу тебя силой, – надрывался юноша.

Айзек достал все теплые вещи Юрия и начал помогать ему собираться. Верх Юрий в состоянии был надеть сам, а вот оба комплекта штанов надевал уже Айзек. Старик беззвучно выл, когда парень дотрагивался до его левой голени.

– Дожили, блин, скоро ты еще и кормить меня с ложечки будешь! – возмущался Юрий.

– Если будет необходимо, то и с ложки покормлю.

– Не хотел бы я застать этот момент…

Только Юрий был готов – Айзек накинул свою куртку, укутался в плащ и вышел на улицу. Он оглядел окрестности, осмотрел будущий маршрут через бинокль и начал доставать снегоход.

– Сдурел что ли? Мало нам одной ноги, так ты еще и две больные головы добавить решил? – окрикнул его Юрий, уже успевший выйти из дома.

– Ты не дойдешь до поселения сам!

– Конечно, нет! Но и снегоход взять тебе не дам! Да на него же все местные шакалы слететься! Бери сани, и поехали.

– Быстро ты от нежелания переться в деревню в сани меня запряг, старик! Ну уж лучше так, чем ты подох бы от кривой ноги, лежа на кровати.

Юноша явно был рад, что препирания закончились, пусть даже и тащить ему старика на санях до самой деревни. Юрий улегся в длинные сани и накрылся меховым одеялом, надел на лицо теплый шарф, маску и просигналил Айзеку о полной готовности. Тот же, в свою очередь, раздраженно махнул головой, выругался и начала потихоньку толкать свою ношу вниз со склона их плато, крепко ухватившись за рукоять позади. Он то вставал на лыжины, то притормаживал сани ногами, преодолевая расстояние со склона с невероятной скоростью. Старик же крепко вцепился в плетеное дерево, отказываясь привыкать к резкости движений, что выдавал молодой парень.